Брызжут фонтанчики тягучей жидкости.
Энергопули из импульсника поражают всех троих стоаран по очереди. Без промаха, прямо в щель между пластинами панциря. Там, где у человека мог бы быть кадык.
Слизь заливает серый пол и распадающиеся панцири. Тело стоаранина теряет форму сразу после гибели, иногда даже после сильного ранения, если вовремя не оказать помощь. В наземных боях это неважно – они давно научились прикрывать латами все уязвимые места. А вот на родной планете, да еще в лаборатории, лат никто не носит. Лужи зеленоватой жижи расползаются по гладкой поверхности. Плоть разлагается на глазах. За этим, оказывается, даже интересно наблюдать.
Ступор длится всего мгновение. Цель по-прежнему греет изнутри.
– Ты решил все-таки дать мне сбежать?
– После такого, – выразительный кивок в сторону зловонных ошметков, – мне самому нужно убираться отсюда. Пошли. Если по дороге до стоянки встретится кто-то еще – ты знаешь, что делать.
***
Но стоянка рядом, а стоаране ничего не слышали. Импульсник стреляет почти бесшумно. Живые ничего не подозревают, пока трупы стремительно превращаются в бесформенные потеки на полу.
И целоваться без въевшейся в мозг злобы оказывается немного непривычно.
Совсем чуть-чуть.
2. Реинкарнация
Выстрелы сливаются в единый залп.
Пронзительный свист заставляет непроизвольно съежиться. Вспышка озаряет горизонт на краю гигантского бронированного навеса. Отблеск на металлическом покрытии на миг ослепляет… и Инесса отворачивается от импровизированного эшафота.
Очередной расстрел произведен.
Изменники, диверсанты – среди землян слишком много сочувствующих противнику. Откуда только берутся? Или так было всегда, просто до плена Инесса не замечала? Выявить их порой не так-то легко. Они проникают в самые защищенные штабы и лаборатории, от них, как от чумы, нет спасения, потому что совсем недавно они были своими. Никто даже не представляет, что вынуждает этих предателей становиться перебежчиками.
Никто особо и не вникает. Всех обличенных – под расстрел. Военное время, военные законы.
Черт с ними. Все равно у командования уже есть план. Еще немного – со всем эти будет покончено.
Вернувшись на Землю, Инесса никак не ожидала найти там столько предателей, тупых, не думающих, ведомых одним им известными побуждениями. Земля стала другой. Совсем другой.
Государственная измена.
Звучит сухо, официально и до отвращения правдиво. Вот почему, оказывается, с войной никак не могут покончить.
***
Инесса сама не знает, зачем идет сюда. Наверное, потому, что давно не было новостей, а любопытство не дает покоя.
Она всегда была любопытной. Даже слишком.
В неуклюжем приземистом здании размещается госпиталь, оружейная база, пара казарм и тюрьма.
Тюрьма почти пуста. Всех предателей расстреливают сразу. Но для Яна сделали исключение. Из него нужно вытряхнуть как можно больше информации. О его бывших хозяевах и не только.
Еще Инесса не знает, зачем продолжает следить за его судьбой теперь, когда их ничто не связывает. Но все равно внимательно прислушивается к досужей болтовне солдат в госпитале. Все равно там нечего делать. Восстановление – унылый процесс, а выписаться не дают. Не все химикаты вывели из организма. Инесса сомневается, что их вообще возможно вывести, но с врачами не спорят.
В госпитале тепло и светло. Ради одного этого можно терпеть скуку.
…Позже она открыла для себя солдатскую курилку – крытую террасу с выходом во внутренний двор. Там толклись все выздоравливающие. И болтали, точно старики-сплетники, а не молодые мужчины и женщины.
Вот что ранения делают с людьми, подумала тогда Инесса, тихо фыркнув. И тоже осталась поболтать.
– Слушай, а правда, что тебе помог сбежать стоаранин?
Похоже, она задумалась. Не заметила, как к ней на крайнюю скамейку подсел смутно знакомый верзила с копной русых волос. Инесса уставилась на него.
– Не стоаранин. Земной ренегат. Погоди, где я тебя видела?
– Что, совсем в плену память отшибло? – сочувственно переспросил верзила. – Анджей я. Мы же были в одном батальоне. Только я в двадцатом подразделении, а ты…
– В батальоне больше тысячи человек, я что, должна тебя помнить? – Инесса не выдержала и рассмеялась. Было странно, что кто-то ее знал. Ей казалось, что после плена она превратилась в какое-то иное существо.
– Ладно, не помнишь – будем знакомиться заново, – покладисто согласился Анджей. – Так что там с тем землянином?
– Да ничего. В тюрьме…
– Сам знаю, что в тюрьме! Он что-то новенькое рассказывал? Про стоаран? Наши говорят – выслуживается только так!
Инесса моргнула. Небольшие серые глазки Анджея смотрели наивно до идиотизма.
– Почему я должна это знать? Не я же его допрашиваю!
– Но все говорят, что у тебя с ним что-то было! Иначе зачем бы он стал тебе помогать?
– Логика… – пробормотала Инесса. Она сама не знала, злиться ли, что некие мифические «все» перемывают ей кости, или смеяться.
А потом невольно заинтересовалась. Действительно, как там Ян? И что он такого рассказывает?
Вот только «все» ошибались, считая, что он выслуживается.
Архипредателям безразлично, кого, что и сколько раз предавать.
***
– Тебя тоже задействуют в «Тумане»? – спрашивает Инесса, не здороваясь и щурясь от бьющего в глаза света. Здесь низкий потолок, яркие лампы, вместо двери – решетка, и вся тюрьма разительно отличается от стоаранской. – У нас повышенная готовность, даже раненых выдергивают из госпиталей.
Непривычно говорить что-то подобное. Точно они старые приятели. Какие-нибудь боевые товарищи, а не бывшие противники, у которых уже не осталось поводов общаться. Вот только у приятелей намного больше тем для разговоров, чем обсуждение спецоперации «Туман», призванной стать решающим ударом Земли в семилетней войне.
Но для начала сойдет и это.
Ян улыбается:
– Да, им нужен проводник. Если к тому времени не расстреляют…
– Сам виноват, – бросает Инесса, неосмотрительно берется рукой за прут решетки, и Ян тут же кладет свою ладонь поверх ее. Инесса удивленно приподнимает брови. Теплота – не по его части. Тем более такая дружеская, не похожая на то, что было в стоаранской камере… Он легко сжимает ее пальцы, обхватывающие прут:
– Постарайся отвертеться от этого «Тумана». Я серьезно. Они думают, что готовят хитрый план, но на деле может получиться мясорубка. Почему-то в этом мне не верят, хотя в остальном…
– Сам же виноват, – повторяет Инесса. – Зачем ты вообще работал на стоаран? Зачем?
Вопрос, конечно, риторический. И она никак не ожидает откровенного ответа:
– Не знаю. Это было как наваждение. Ты просто видишь их и понимаешь, что их идея Великого Стоара с Землей в качестве источника ресурсов – вполне здравая мысль. Потому что земляне все равно проиграют войну, а стоаране сделают союзникам послабление. Кто недостаточно патриотичен, тому не устоять…
– Пропаганда?
– Ничего, кроме стандартных фраз. Гипноз, может. – Ян говорит спокойно и буднично, как человек, давно обдумавший ситуацию не по одному разу. – Я не о том. У них нестабильная атмосфера, она сильно меняется десятки раз за сутки. В нижних слоях собирается летучая взрывчатая дрянь. «Туман» может вступить с ней в реакцию и разнести все наши корабли в клочья, потому что едкие газы вроде него – не шутка. В таком случае выживших не будет. Но у наших там свои шпионы, которые говорят, что все в порядке. Если будешь участвовать, держись хотя бы подальше от поверхности.
– Беспокоишься? – любопытствует Инесса, ловя себя на мысли, что ответ ее действительно интересует. Вообще интересуют мотивы Яна. Разрушительное заточение наедине с компонентами химоружия позади, и из-подо льда потихоньку начинают появляться нормальные человеческие эмоции. Не только жажда свободы и всевозможные оттенки злобы, но и любопытство, тревога… симпатия?
