Соскочив с Санька, я порысил в подъезд, на ходу стаскивая шлем едва ли не вместе с ушами. Через ступеньку поднялся к двери, поцарапанной, у порога валялся лом. От злости пробежал ещё на два этажа наверх в попытке найти и выбить все дерьмо, но не выдержал, спустился и ещё раз позвонил ей. Мне пара минут, а ей как вечность. И так вот оставил одну, ей досталось просто кошмарно.

— Я тут, детка, открой мне, — не к месту вспомнилось «козлятушки-ребятушки, отопритеся», но скользкий недоволк свалил, — ты слышишь?

Мне вот было слышно только ее сбитое прерывистое дыхание. И, наконец, щелчок, ещё один, и ещё. Но она не открыла, только отомкнула. И, судя по взгляду, до последнего боялась, что войду не я.

Кинувшись ко мне, Катя почти без помощи забралась на меня, обнимая всеми конечностями и прижимаясь так, что, кажется, забыла дышать. Замкнув изнутри дверь, я прижал девочку к себе покрепче и обессиленно сполз по стене.

— Прости меня, детка, — гладя ее по распущенным волосам, я уткнулся носом в дрожащее плечо, — прости.

— Он ушел? — еле слышно выдавила она, ерзая в попытке притиснуться ещё ближе.

— Да, ушел, — я мягко поцеловал ее в шею.

Стыдно. Обещал не оставлять одну, быть с ней, а в итоге уехал в самый неподходящий момент. Стыдно и противно.

========== Часть 14 ==========

Я подходил к дому, покручивая ключи на пальце. Настроение было преотличное, я получил зарплату, заехал за кольцом и сейчас намеревался опуститься перед своей девочкой на одно колено, потому что сделать её совсем своей хотелось нестерпимо. Она уже стояла у подъезда, с кем-то разговаривала. Ну что ж, прилюдно так прилюдно, похуй. Правда, получать благословение я не собирался и поморщился, заметив, что собеседником является ее отец. Мерзкий типок метр с кепкой и глубокими залысинами, а уж морда как у помеси лисы со слизняком. Я почти замедленно видел, как он замахивается здоровым кухонным ножом, как лезвие чуть проскальзывает в сторону по грудине и находит щель между ребрами, впивается в плоскую грудь Кати по самую рукоятку. И ещё раз, и ещё, кровь хлещет на тротуар, ему в лицо, и он мерзко хохочет.

Рванувшись вперёд, я упал на колени, успел подставить локоть и пребольно им ебнулся. Это помогло понять, что сейчас раннее утро, а не вечер, в спальне почти темно, а на кровати сидит целая и невредимая Катерина, сонно потирающая глаза крохотными кулачками. Совсем уже из ума выжил…

Забравшись к ней, я вцепился в хрупкую девочку, которая без слов все поняла. Крепко обняла меня, уткнулась носом в шею и притихла. Охуеть как страшно, что с ней это правда может произойти, а я опять ничего не смогу сделать. Судя по всему, уже светает, можно даже не пытаться заснуть. Хотя вряд ли у меня получится.

Рассеянно поглаживая волосы тихо сопящей Кати, я прикидывал варианты. По сути, жить он должен у матери своей. Если так, я его прямо там и найду. Блять, была бы не такая внешность приметная, можно было бы и убить к ебеням. Но нет, сначала надо все лучше продумать. Думаю, Катерине не очень понравится, если меня всё-таки посадят. Хотя кто ее знает…

Так, ладно, сегодня все равно не до этого. Открытие сезона из-за этого мудоеба я пропускать не собираюсь, слишком много чести будет. Не знаю, поедет ли со мной пассажирка, но вряд ли она захочет остаться одна. Вчера и так пришлось ее отпаивать кофе с коньяком, пока глаза не заблестели и язык не начал заплетаться.

Не выдержав бесцельного лежания, после семи я встал, пошел на кухню в поисках еды. Что-что, а вкусная еда теперь у меня в доме есть всегда. Девочка тоже пришла, нарезала кучу колбасы, помидоры, лук, забахала охуенную яичницу со всем этим барахлом и, пока она остывала, пошла умываться. Сонная муха такая, покачивается. Стресс пиздецкий, это уж точно. Задумчиво потирая ёжик, я мельком оценил его длину и решил на днях укоротить. Ладно, на сегодня забываем обо всяких уебках и веселимся от души.

Вернулась из ванной Катя посвежевшая, с аппетитом позавтракала, что не могло не радовать. Желание пожрать — верный признак здорового организма и рассудка.

— Поедешь со мной? — она приподняла брови, явно забыла. — На открытие.

Конечно, сегодня суббота, было бы приятно поваляться дома, но я ради этого дня ещё за две недели себе выходной выбил.

— Если хочешь, — вот, знакомая робкая улыбка, уже хорошо, — я там не помешаю?

— Нисколько, — встав из-за стола, я на ходу наклонился и чмокнул ее в висок, — в девять выезжаем.

— Ладно, — Катерина осталась допивать свой чай.

Приняв душ и побрившись, я почувствовал, что кошмар отпустил. В конце концов, я такого ни за что не допущу.

До выхода оставалось около часа, Катя неторопливо ходила туда-сюда, гладила, мыла посуду, расчесывалась. Я обратил внимание, как неловко она берет и держит телефон. Не нравится, что ли?

— Неудобно тебе с ним? — поинтересовался я, заложив руки за голову и откинувшись на диване.

Нижняя смущенно отвела взгляд, явно не желая говорить плохо о моем подарке.

— Большой очень, — все же призналась она, — но я привыкну, ничего страшного.

— Давай купим тебе маленький, — я-то брал плюс-версию, чтоб если понты, так много, а о размере ее ладошек и не подумал, — а этот я себе возьму.

Ну а что, моему уже лет дохрена, несолидно. Номера на симке, быстро перекину, а остальное и неважно.

— Если хочешь, — я поманил ее, и малявка послушно устроилась у меня на коленях, — как может быть хозяин таким заботливым?

— А разве не в этом суть хозяина? — усмехнувшись, я прижался лбом к ее виску. — Делать все для тебя, чтобы ты потом делала хорошо мне, — получилось как-то стрёмно, как будто я все делаю ради ебли, так что пришлось продолжить, — и вообще, мне нравится тебя радовать мелочами.

— С каких пор Айфон стал мелочью? — несколько нервно хмыкнула она, поглаживая меня по плечу.

— С тех самых, как ты со мной, — ткнувшись носом ей в щеку, я буквально потребовал повернуть голову и немедленно меня поцеловать, что моя нижняя с готовностью и сделала, — я хочу, чтобы ты всегда, особенно, когда тебе больно или что-то не нравится, ты помнила, что на самом деле я забочусь о тебе и намеренно не сделаю плохо.

— С таким хозяином, как ты, это невозможно забыть, — улыбнулась Катя, ещё раз с чувством меня поцеловала.

— Давай тогда ускоряйся, заедем ещё за телефоном твоим, — я встал с ней на руках, поставил ее на пол и шлепнул по заднице, заставив захихикать.

Сорок минут на покупку должно хватить с головой, а потом уже поедем на место. Натянув футболку, я обулся, набросил на плечи кожанку. Катя, уже завязывая шнурки кроссовок, попросила забрать мусор с кухни. Уже вставляя в ведро новый пакет, я услышал щелчок замка и сразу же полный ужаса визг. Бросив все, помчался к ней и в коридоре поймал зажимающую рот и не перестающую кричать девушку. Широко раскрытые глаза, полные слез, крупная дрожь и попытки залезть внутрь меня, прижимаясь изо всех сил, свидетельствовали только об одном — я сейчас точно кого-то убью. Прислонив ушедшую с головой в свою панику девочку к стене, я сделал шаг назад. Даже в лице не изменилась.

Двумя шагами оказавшись в прихожей, я, естественно, никого не увидел. Только здоровая лужа чего-то красного на пороге и немного внутри, но это явно не кровь. Прекрасно было слышно, как он бежит вниз по лестнице и, мразь, ржет! Зло рыкнув, я рванулся за ним, но в мою куртку сзади вцепились. Мой рывок едва не свалил Катю с ног, она крепко схватилась за меня.

— Не уходи, — срывающимся голосом попросила она, — пожа-а… Пожалуйста…

— Ладно, — обняв ее покрепче, я поцеловал ее в макушку, — ладно, детка, остаюсь.

В кармане телефон известил, что пришло сообщение, но я не обратил на него внимание. Только пинком захлопнул дверь и повел Катерину на кухню. От коньяка она отказалась, зато холодной воды со льдом выхлебала два стакана.

— Я… Я дверь открыла, и он упал на спину, — я хотел было посоветовать не бередить, но ей явно надо высказаться, — все в крови, он…