– Кэти, – он пристально посмотрел на меня, – как ты знаешь, Ли Стивенс уходит. Я собираюсь перенаправить тебя к другому представителю по работе с клиентами – Ричарду Ванрайану.

– О-о. – Я слышала ужасные истории о Ричарде Ванрайане и его характере, и нервничала. Он часто менял личных ассистенток. Тем не менее, переназначение – это лучше, чем отсутствие работы. Я наконец-то нашла для Пенни подходящее место, где она была счастлива, и я не хотела ее оттуда забирать.

– Ты будешь зарабатывать больше, чем зарабатываешь сейчас, и больше, чем какая-либо другая личная ассистентка. – Он озвучил гигантскую цифру, которая означала, что я смогу оплачивать Пенни отдельную комнату.

А мистер Ванрайан мог оказаться не таким уж и плохим.

Как же я ошибалась! Он превратил мою жизнь в ад, и я с этим мирилась, потому что у меня не было выбора.

Пока не было.

Зажужжал звонок внутренней связи, и я взяла себя в руки.

– Мистер Ванрайан?

– Мне нужен кофе, мисс Эллиотт.

– Что-нибудь еще, сэр?

– Несколько мгновений вашего времени.

Я закрыла глаза, гадая, что же сейчас произойдет.

– Сейчас буду.

С чашкой кофе в руках я с трепетом подошла к его кабинету. Постучала и вошла лишь после того, как он разрешил мне. Я однажды уже совершила эту ошибку и больше на те же грабли не наступлю. Его язвительные комментарии после того непрошеного вторжения несколько дней отравляли мне жизнь.

Я постаралась, чтобы моя рука не дрожала, когда поставила перед ним кофе и приготовила блокнот, ожидая указаний.

– Садитесь, мисс Эллиотт.

Мое сердце бешено заколотилось. Неужели он в конце концов убедил Дэвида меня уволить? Я знала, что он добивался этого с первой недели моей работы на него. Я старалась дышать ровно. Мне нельзя потерять эту работу. Она мне нужна.

Прежде чем стали подкашиваться ноги, я села и откашлялась.

– Какая-то проблема, мистер Ванрайан?

Он обвел рукой пространство между нами.

– Полагаю, то, о чем мы говорим в этом кабинете, останется между нами?

– Разумеется, сэр.

Он кивнул, потянулся за кружкой и молча сделал глоток.

– Мне нужно обсудить с вами один вопрос личного характера.

Я растерялась. Он никогда ничего со мной не обсуждал; а в кабинет вызывал лишь для того, чтобы озвучить свои требования.

– Я слушаю.

Он огляделся по сторонам. Вид у него был необычайно взволнованный. Пока он собирался с мыслями, я воспользовалась моментом и внимательно изучила его. Он был до смешного красив. Выше ста восьмидесяти ростом, широкоплечий, подтянутый – на нем любой костюм сидел идеально. Чаще всего он был гладко выбрит; хотя иногда, в такие дни, как сегодня, на его подбородке виднелась однодневная или двухдневная щетина, подчеркивавшая волевой профиль. Его светло-каштановые волосы были коротко пострижены по бокам, но оставались более длинными на макушке, и одна непослушная прядь всегда падала на лоб. Недостаток, который только делал его еще более совершенным. Нервничая, он отбрасывал эту прядь назад, вот как сейчас. У него был широкий рот, ярко-белые зубы и такие пухлые губы, что им позавидовали бы многие женщины. Его карие глаза встретились с моими, и он расправил плечи, возвращая себе самообладание.

– Мне нужно вас кое о чем спросить. Я вам всецело доверяю и надеюсь, что вы сохраните наш разговор в тайне. Мне необходимо знать, что вы оправдаете мое доверие.

Я заморгала, глядя на него. Он собирался задать мне вопрос? Он меня не увольнял? По телу пробежала легкая дрожь облегчения, и я немного расслабилась.

– Разумеется, сэр. Я сделаю все, о чем вы попросите.

Он смотрел мне прямо в глаза. Я никогда не замечала, как в его глазах на свету мелькали оттенки серого, зеленого и синего. Чаще всего они были такими темными от гнева, что дольше секунды-двух я его взгляд не выдерживала. Какое-то время он словно изучал меня, затем кивнул.

Он потянулся за одной из своих визиток, что-то написал на обратной стороне и протянул ее мне.

– Мне нужно, чтобы сегодня вечером вы пришли по этому адресу. В семь получится?

Я взглянула на визитку: указанный адрес находился недалеко от дома-интерната, куда я приходила после работы проведать Пенни. Однако, чтобы успеть туда к семи, мне пришлось бы пробыть у Пенни совсем недолго.

– Вам это неудобно? – спросил он, и в его голосе не было обычной враждебности.

Я подняла взгляд и решила говорить начистоту.

– После работы у меня назначена встреча. Вряд ли я успею к семи.

Я ожидала, что он вспылит. Махнет рукой, велит мне отменить все свои планы и ровно в семь быть там, где положено. Но он лишь пожал плечами, чем поверг меня в шок.

– Семь тридцать? Восемь? Так подойдет?

– Семь тридцать было бы идеально.

– Хорошо. Увидимся в семь тридцать. – Он встал, показывая, что наша странная встреча окончена. – Я предупрежу своего швейцара о вашем приходе. Он сразу отправит вас наверх.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не ахнуть. Его швейцар? Он приглашал меня к себе домой?

Ошеломленная, я встала.

– Мистер Ванрайан, все хорошо?

Он посмотрел на меня со странным выражением лица.

– Если вы согласитесь содействовать, все будет хорошо, мисс Эллиотт. – Он взглянул на часы. – А теперь, извините, у меня в час собрание.

Он поднял чашку.

– Спасибо за кофе и уделенное время.

Я смотрела ему вслед и задавалась вопросом, а не забросило ли меня в альтернативную реальность.

За весь год, что я на него работала, он ни разу не сказал мне спасибо.

Что это было, черт возьми?

Кэтрин

Я стояла через дорогу от дома мистера Ванрайана и смотрела на высокое строение. Оно выглядело устрашающе и кричало о богатстве – тонированное стекло и бетон нависали над городом, напоминая мне о человеке, который в нем жил. Холодном, далеком, недосягаемом. Я содрогнулась, глядя на здание, и подумала: что я вообще здесь делаю.

Дом находился примерно в десяти минутах ходьбы от интерната, и я явилась вовремя. Сегодняшний визит к Пенни прошел неудачно: она была расстроена и взволнованна, отказывалась есть и разговаривать со мной, и в итоге я ушла пораньше. Я была разочарована. Всю неделю она чувствовала себя хорошо, и я надеялась, что и сегодня все будет так же, и мы поговорим, как прежде, но этого не произошло. Встреча с Пенни лишь добавила напряжения в этот и без того странный день. Я вышла из интерната в подавленном состоянии и не понимала, зачем мне идти к мистеру Ванрайану.

Мистер Ванрайан.

Он уже привел меня в смятение тем, что пригласил вечером к себе домой. Оставшуюся часть рабочего дня он вел себя не менее странно. Вернувшись со встречи, он попросил у меня еще кофе и бутерброд.

Попросил у меня!

Он не требовал, не усмехался и не хлопал дверью, а остановился перед моим столом и вежливо попросил принести обед. И даже сказал спасибо. Опять. Остаток дня он просидел в кабинете, а когда уходил, остановился и спросил, сохранилась ли у меня его визитка с адресом. Я пробормотала «да», а он кивнул в знак благодарности и ушел, не хлопнув дверью.

Я была в недоумении, нервы были напряжены до предела, а живот резко скрутило. Почему он позвал меня к себе домой и, главное, зачем?

Чтобы успокоиться, я сделала глубокий вдох. Существовал только один способ все выяснить. Я расправила плечи и перешла улицу.

Мистер Ванрайан открыл дверь, и я с трудом отвела взгляд, чтобы не пялиться на него. Я еще ни разу не видела его в домашней одежде. На нем не было сшитого на заказ костюма и накрахмаленной белой рубашки, которые он так любил. Он стоял передо мной босой, в терморубашке с длинными рукавами и джинсах. Я едва не захихикала, глядя на длинные пальцы его ног, но подавила эту странную реакцию. Он жестом пригласил меня войти и отступил, пропуская. Он взял мое пальто, и мы встали, вытаращив друг на друга глаза. Я никогда не видела, чтобы он чувствовал себя неловко. Он откашлялся.