Лана, лишь искавшая счастья, была права: им дали этот шанс, и она заслужила предложенную ей возможность, а Элтон должен прекратить волноваться и ныть, и начать наслаждаться выпавшим счастливым случаем, пока есть время.

Вот только он не сильно верил в счастливые случаи, и вся ситуация с близнецами была целиком и полностью нелогична. Элтон не желал быть новой зверушкой правителей Бангкока на содержании, пусть даже от привилегий этого положения у него голова шла кругом.

Раньше он просто хотел начать новую тихую жизнь на Креске, но после трех дней с Сокровищами такое времяпрепровождение казалось унылым и пустым, и, наверное, именно это больше всего его донимало. Всю жизнь он был слишком робким и неуклюжим, чтобы пытаться добиваться кого-то или чего-то. А теперь Элтон узнал пару драгоценных камней, которую больше нигде не найдет. Ничто не сравнится с последними тремя днями. Никто не может соперничать с Бакстером и Люсидом по блеску, сиянию, бьющей ключом энергии.

Его сердце не перенесет еще одного удара, но именно на это Элтон настраивался, и винить здесь, кроме себя, было некого. «Разве не достаточно того, – печально подумал он, – что я потерял уже столько? А впереди неминуемая потеря — либо Сокровищ, либо самоуважения».

Качая головой и чувствуя, как внутри клокочут раздражение, гнев, страх и замешательство, он все шел и шел.

Наконец Элтон остановился, но только потому, что слишком устал. Он сел на скамью в парке, облокотился на спинку и принялся наблюдать за звездами, наслаждаясь захватывающим видом: сияющие далекие светила, случайные всполохи и габаритные огни прибывающих и улетающих кораблей.

Какой же он глупец. Осталось всего два дня, а сегодняшний день он безрассудно потратил, предаваясь дурному настроению и жалея самого себя. Лана, наверное, ужасно себя чувствует.

Элтон намеренно не хотел думать, хватились ли его Бакстер и Люсид. Он сел удобнее, и в кармане зашелестела бумажка. Вытащив расписание, он слабо улыбнулся. Кажется, Бакстер почти весь день провел на слушаньях. Именно он углубленно изучал право наряду со всеми бизнес курсами, которые посещали близнецы. От кого-то Элтон слышал, что их отец тоже был талантливым юристом.

Из них двоих Бакстер лучше разбирался в вопросах права, власти. По большей части именно он занимался соглашениями, переговорами и другими нюансами межпланетной политики. Когда требовалось уделить особое внимание определенным гостям, как раз Бакстер принимал послов и других правительственных чиновников.

Люсид же сосредоточился на развлечениях и искусстве. Он занимался музеями, выставками, представлениями и – Элтон видел тому доказательства – время от времени проявлял интерес к зодчеству в качестве увлечения. И когда речь заходила о высоких гостях, то он встречал актеров, избалованных особ королевских кровей, знать и другие важные фигуры.

Бакстеру лучше давались цифры, Люсиду – языки. Бакстер чаще всего выбирал им одежду, а Люсид – аксессуары. Бакстеру больше нравилась пряная пища, а Люсиду сладкое. Они оба замечательно пели и еще лучше танцевали.

Когда у них выпадало время отдохнуть, Бакстер любил читать, а Люсид – просто сидеть и слушать музыку. Если, конечно, они не расслаблялись втроем в кровати, чем очень часто занимались. Бакстер любил сосать и делал почти все, что ему говорил Люсид, еще ему нравилось, когда Люсид смотрел. Тот обожал наблюдать за братом и был согласен на все. Именно Люсид первым поцеловал Бакстера, переступив черту братских отношений.

Спустя три дня после знакомства с ними Элтон все так же не понимал, почему никто не мог их различить.

«С другой стороны, – с неожиданным весельем и нежностью подумал он, – я уже раз пять видел, как они обманывают людей». Хотя между ними и существовали отличия, близнецы явно умели хорошо имитировать друг друга, чтобы провести окружающих. Однако стало ясно, что они могли провести всех, кроме Элтона.

Он вздохнул, ненавидя себя за испытываемое замешательство, но, по большей части за то, что он оказался так слаб и уже настолько пристрастился к ним. Как же все было просто, когда небезразличны ему были лишь семья и драгоценности. Но в то же время именно любовь к семье почти все погубила.

От его размышлений отвлек звук чьих-то шагов. Элтон посмотрел в ту сторону и увидел Каденса.

– Да?

– Их светлости настоятельно просят вашего присутствия на встрече, которая без вас начаться не может.

Встреча? В расписании ничего подобного не было. Внутри все сжалось. Значит, вот оно? Настало, наконец, время ему проснуться? Но Элтон лишь поднялся и сказал:

– Хорошо, – он поморщился от боли в ногах, воспротивившихся новому движению после чрезмерной нагрузки.

Немного нахмурившись, Каденс взглянул на него, но промолчал. Вместо этого повернулся и направился к ближайшему транспортеру, затем ввел код, чтобы их перенесло прямо на приватный этаж Башни Черного Дракона.

По прибытии Каденс провел его к двери, ведущей, как знал Элтон, в конференц-зал, затем, с полупоклоном, удалился.

От беспокойства Элтона замутило, он шагнул ближе к двери, которая тотчас отъехала в сторону. Зайдя внутрь, он не знал, куда глаза девать, поэтому просто испугано застыл на пороге.

На одном из двух стульев, стоящих у окон во всю стену, сидел мужчина, который не мог быть никем иным, кроме как отцом Бакстера и Люсида. Если бы не очевидная разница в возрасте, он бы с легкостью сошел за третьего близнеца. С годами Сокровища явно станут еще более впечатляющими, если судить по их поразительно привлекательному родителю.

Рядом с ним расположился широкоплечий голубоглазый – таких ярких глаз Элтон больше ни у кого не видел – мужчина с бледной кожей, светлыми волосами, облаченный в насыщенно синюю форму служащего правительства Бескрайнего Союза. У него была добрая улыбка, которую Элтон помнил еще лучше, чем глаза.

– Второй канцлер Кавалеров, здравствуйте, – наконец поприветствовал он его. – Не думал, что вновь встречусь с вами.

Тот рассмеялся.

– Многие надеются никогда второй раз со мной не встречаться, если уж не избежали первого знакомства. Кажется, здесь тебе намного лучше, чем на Креске, – Кавалеров подмигнул ему.

Элтон покраснел, перевел взгляд на близнецов и вздрогнул, увидев, сколько беспокойства в их улыбках и застывших фигурах. На них не похоже. К тому же они с ним не поздоровались и даже не сделали движения ему навстречу.

О, звезды. Значит, действительно все кончено. Скорее всего, они получили доступ к закрытым файлам с его делом и больше не хотят иметь с ним ничего общего.

Это причиняло более сильную боль, чем он думал.

Отвернувшись от Бакстера с Люсидом, он проигнорировал замечание Кавалерова и просто спросил:

– Что случилось?

Кавалеров и отец близнецов удивленно переглянулись.

– Все в порядке, – ответил канцлер. – Мы с Треснором прорабатывали последние детали, чтобы убедиться, что ничего не упустили.

Треснор улыбнулся, и по одной этой улыбке стало понятно, от кого близнецам досталось их озорство и обаяние.

– Вижу, что мои сыновья не посвятили тебя в происходящее. Все бумаги готовы, не хватает только твоей подписи. Мы оставим вас троих обсудить все тет-а-тет. Петр, пойдем поужинаем. Элтон, было приятно с тобой встретиться, хоть и ненадолго. Запланируем новую встречу на более поздний срок.

Потом они ушли, оставив Элтона наедине с Бакстером и Люсидом. Повисла неловкая и ужасная тишина. Элтон ненавидел такую тишину.

– Милый, ты действительно так несчастлив…

– Значит, все, наконец, закончилось.

Они умолкли, вновь погрузившись в тишину.

Бакстер пересек зал и прижал Элтона к себе, смяв его рот поцелуем.

– Милый, – выдохнул он ему в губы, – не оставляй нас.

– Я… – но Элтон не успел больше ничего сказать, потому что теперь целовал его Люсид, и только несколько минут спустя он смог заговорить. – Вы не избавляетесь от меня?

– Нет, милый, – ответил Бакстер, проводя дрожащей рукой по его волосам. – Почему я с легкостью могу выиграть спор по трелламоранскому праву или убедить кресканца вступить в армию, но не могу донести до твоего разума, что мы хотим, чтобы ты навсегда остался с нами?