Рамсей почти улыбнулся.

– Нет, не надо. Я восхищен, что вам удалось заполучить его себе, ведь многие потерпели неудачу.

Наложник ответил бледной улыбкой и едва слышно произнес:

– О, мне кажется, завладеть им полностью нам так и не удалось.

И что это должно означать? Защитник нахмурился и отвернулся, не став спрашивать. Он не понимал, на что намекает Надир, и не желал понимать, а просто хотел, чтобы его оставили в покое.

– Если тебе не надо остановиться, предлагаю до первого привала ускориться.

Как же он желал, чтобы слова не прозвучали столь бесцветно, как же он желал понять, что с ним не так.

– Согласен, – сухо сказал Мазин и сердито посмотрел на Надира, который ответил любезным взглядом. – Чем быстрее мы заберем принца, тем лучше.

Надир кивнул.

– Да, но нет ничего предосудительного в разговорах, когда они возможны. Мы редко встречаем чужестранцев, да и просто столь очаровательных людей.

Мазин скривился.

– Ты безнадежен, а еще более безнадежен твой брат.

– Ты волен думать, что тебе заблагорассудится, – легко произнес Надир, но Рамсей услышал гнев в его словах.

Он очень хотел бы знать, как снять повисшее напряжение, но ему всегда отводилась молчаливая роль. И все же Защитник попытался что-то придумать, хотя в итоге вышло лишь:

– Не понимаю, как… эм… – промямлил он и замолчал, неуверенный, как спросить и вообще стоит ли спрашивать. Глупая получилась попытка прекратить их спор.

Но Надир только рассмеялся и улыбнулся ему.

– Как мы оказались в гареме?

Рамсей кивнул.

– Больше я нигде в мире подобного не видел, а я пять лет сопровождал Его высочество в дальних путешествиях. Люди много говорили о странных королевских обычаях Тавамары. Рассказы эти казались удивительными, а сейчас, когда я наконец увидел все своими глазами…

Надир рассмеялся.

– Да, могу представить. Но ты проявил душевную доброту, не став думать о нас низко. А многие именно так и делают.

– Почему? – спросил изумленный Защитник. – Признаю, это необычно и, несомненно, довольно запутанно, но почему принижать за это?

– Большинство считает, что неправильно любить стольких сразу. Любовь – это один с одним, – задумчиво сказал наложник. – Не говоря уже об аморальности акта, включающего более двух партнеров.

Рамсей осторожно отставил в сторону мысли об аморальных актах.

– Люди всегда любят нескольких. Я любил родителей и брата одновременно. Не понимаю, почему любовь должна быть ограничена в зависимости от ее природы.

Надир улыбнулся ему, и у Защитника появилось внезапное нелепое чувство, что он только что прошел некое испытание. Он отмахнулся от странного впечатления и испытал облегчение, когда они выехали за город.

– Наконец, – произнес Мазин и пришпорил коня, обгоняя спутников.

– Лучше не выпускать его из поля зрения надолго, – мрачно обронил Надир, заставляя Рамсея встрепенуться. Он посмотрел на собеседника, который ответил пристальным взглядом.

Рамсей кивнул и, понукая коня, пустился карьером за Мазином в сгущающиеся сумерки.

***

Защитник еще никогда не был так счастлив видеть свое скромное жилище. Скоро опять все будет хорошо, и он вернется к нормальной жизни. Пусть она и напоминала больше примитивное существование.

Он оставил эти мысли, потому что они были только тратой времени и никуда не приводили. Въехав во двор и спешившись, он приказал Перу стоять на месте. Затем быстро прошагал к дому и открыл дверь висевшим на шее ключом.

Внутри пахло чаем и медом, а еще затхлостью – будто здесь несколько дней не убирались. И не было никаких явных признаков человеческого присутствия. Улыбнувшись, Рамсей позвал:

– Каж! Можете выходить, это я.

Тотчас под столом раскрылась тайная дверь в подвал, который он перед отъездом показал принцу. Кажан выбрался наружу и сразу метнулся к нему.

– Рамсей!

Тот поднял принца, крепко обнял, поцеловал в щеку, а уже потом поставил на пол.

– Вы себя хорошо вели, пока меня не было? Не покидали укрытия? Кто-то чужой приходил?

– Только торговец. Я молчал и дверь не открыл, даже не шевелился, – ответил Кажан с гордостью. – Я хорошо себя вел.

– Я знал, что так и будет, вы были очень смелым, – улыбнулся Защитник и взъерошил ему волосы. Затем кивнул в сторону двери, где стоял Надир. – Смотрите, кто приехал сопроводить вас домой.

Кажан от удивления распахнул рот, а потом радостно закричал:

– Надир! Надир! – он стрелой кинулся к наложнику и довольно рассмеялся, когда его во второй раз подняли в воздух. Принц был худой как тростинка даже для своего возраста, и Рамсей подозревал, что он больше походил на покойную мать, чем на отца, и, наверное, никогда не будет обладать такой мощной фигурой, как у короля.

Но это не большая трудность. Защитник – живое доказательство, что невысокий рост и хрупкое телосложение не имели значения, когда речь заходила о силе и ловкости.

– Где папа? – спросил Кажан.

– Он ждет тебя дома, в безопасности, – ответил Надир. – Где и ты должен быть, Каж.

– Знаю, прости, – произнес принц, опуская взгляд.

Наложник тихо вздохнул.

– Сейчас ты в порядке, и это главное, да? И какой у тебя оказался замечательный спаситель. Ты должным образом поблагодарил Рамсея за спасение?

– Да, – сказал Кажан, затем гордо показал перстень Надиру. – Смотри, что он мне дал. Сказал, что кольцо будет у меня, пока он не отвезет меня домой. Красивое, правда? Я думал, что у папы есть такое же, но уже так не думаю. Оно особенное.

– Да, – согласился Надир, весело улыбаясь Рамсею. – Особенное. Ты должен быть благодарен, что такой особенный человек спас тебя, потом нашел нас, а теперь отвезет тебя домой к папе. Готов ехать?

Принц кивнул.

– Да, очень хочу папу увидеть.

– Тогда выступаем через несколько часов, – отозвался Защитник. – Надо немного времени для того, чтобы подкрепиться, отдохнуть и дать лошадям освежиться. Хотя я вам уже не нужен. Я могу остаться зде…

– Даже не думай об этом, – твердо сказал Надир, сердито на него посмотрев. – Шафик захочет лично тебя поблагодарить, и, я уверен, Кажан с удовольствием покажет тебе дворец. Правда, Кажан?

А тот уже чуть ли не прыгал на месте, услышав столь увлекательную идею, а потом вновь подскочил к Рамсею. Защитник кинул на Надира подозрительный взгляд, сам не до конца уверенный, откуда взялось подозрение, но потом покорно обратил внимание на принца, который говорил быстрее, чем у него получалось, поэтому, наверное, только одно из десяти слов произносилось правильно.

Снова взъерошив волосы Кажана, Рамсей ласково улыбнулся и повел его к двери, рассеяно кивая наконец вошедшему внутрь Мазину, но чувствуя тревогу, почему тот так долго пробыл на улице.

– Давайте, принц, составите мне компанию, пока я буду заниматься лошадьми. А сколько лошадей у вашего отца? – он рассмеялся, когда в ответ на вопрос Кажан вновь защебетал, и вывел его наружу.

Он должен был удивиться, увидев выстроившихся в линию семерых мужчин, но по большему счету был сам на себя раздосадован, что неверно рассчитал время их появления. Защитник полагал, что это нападение состоится на обратном пути. Ему не следовало оставлять Мазина одного так надолго.

– Кажан, бегите в хлев.

Хвала Троице, принц тотчас подчинился, а за ним побежал один из мужчин. Рамсей выхватил и метнул кинжал, попав в шею. Он не стал ждать и смотреть, как враг упадет на землю, а достал меч и кинулся на остальных. Ему удалось запустить еще один кинжал, а потом пришлось идти в рукопашную против пятерых.

К несчастью для них, они совершили ту же вечную ошибку, которую делали все, завидев его, и поняли, что внешность может быть обманчива, только когда за пару секунд лишились двух сотоварищей. А к моменту, когда начали действовать согласно этому открытию, остались уже вчетвером.

Какое-то время спустя Рамсею удалось убить всех противников. Он вытер кровь и пот с лица и побежал к хлеву. Но не успел проделать и половину пути, когда оттуда вышел Мазин с Кажаном на руках, держа нож у его горла. Принц плакал. Проклятье! Наверное, Мазин сумел расправиться с Надиром и слышал, куда наказал Защитник направляться Кажану.