- Нет, серьёзно. Пока животное спит, – Миша окинул Дженсена оценивающим многозначительным взглядом, – я в порядке!
Складываясь пополам, оба взорвались от безудержного смеха, точно понимая всю двусмысленность вылетевших фраз. Этот короткий публичный диалог, завуалированный и профильтрованный для общественности, они расшифровали друг для друга безошибочно.
- О, чёрт! – старательно пряча ото всех смущённый взгляд, выдохнул в микрофон Эклз.
После окончания конвенции, Дженсен балансировал на грани возбуждения и предвкушения от предстоящего долгожданного общения на фуршете с Коллинзом. Всё прошло отлично, несмотря на то, что они сегодня уделяли внимание больше друг другу, чем внятным ответам на вопросы из зала. Но ему было всё равно. Он так завёлся, что уже не мог ничего с собой поделать, кроме как с нетерпением ждать вечера. На сцену вывалила вся команда, прощаясь с гостями первого дня. Дженсен, оглянувшись, понял, что Мишу оттеснили куда-то далеко в сторону. «Химия» между ними стала куда-то испаряться, и он, тяжело вздохнув и не в силах что-либо изменить, только окинул Коллинза огорчённым взглядом. На вечеринке все, то и дело, требовали внимания Дженсена и его активного участия в разговорах. Но он не переставал скрыто сканировать толпу, желая встретиться и слиться взглядом со спокойным светом синих глаз. Хотя бы просто убедиться...ведь ему не почудилось всё то, что промелькнуло сегодня между ними на сцене? Коллинз устало стоял в небольшом кругу улыбающихся лиц с бокалом шампанского, вдумчиво кивая на чью-то речь и рассеянно поглаживая хрусталь длинными загорелыми пальцами. Натолкнувшись на встревоженный и немного вопросительный взгляд Эклза, он склонил голову к плечу и слегка свёл вместе брови, украв характерный жест своего героя. “Ангел” растянул манящие розовые губы в ленивой улыбке и медленно кивнул Дженсену. Вежливо отказываясь от дополнительной фотосессии, Эклз отвлёкся буквально на минутку. Он уже двинулся в направлении Миши, но не смог больше найти его взглядом и понял, что тот уже ушёл. Комната, наполненная до отказа смеющимися и галдящими людьми, вдруг стала через чур шумной и чёрно-белой. Всё вокруг потеряло для Дженсена значение. Невыносимо сдавило виски. С тяжёлым сердцем он вытерпел ещё, от силы, полчаса и в растрёпанных чувствах поплёлся к себе в номер. День второй. На следующий день, Дженсен прибыл только к самому началу своей панели. В голове, как и в душе, впрочем, было пусто и неуютно. Он всё пытался припомнить, уже констатируя для себя как факт: «С каких это пор присутствие Коллинза (да и он сам в целом!) стало неотъемлемой частью хорошего настроения? Что вообще за хрень происходит???». Ответов у него не было. Миша, старательно его избегая, тоже, по всей вероятности, не собирался облегчать ему задачу. И всё, что Дженсену оставалось, это всячески увиливать от прямых ответов на вопросы о Destiel и, натянуто улыбаясь, молиться, чтобы поскорее свалить со сцены. Очередная коробка с заданием от организаторов должна была спасти Эклза от возможных вопросов «о значении Кастиэля в жизни Винчестера». «Улыбайся, Дженсен!» – приказал он себе. Он направился к высокому стулу, стоявшему в середине сцены, с коробкой в руках, и кинул случайный взгляд за кулисы. Там стоял Миша, скрестив на груди руки, и жадно впитывал каждое его движение. Чуть заметный румянец мгновенно окрасил в бледно-розовый цвет щеки Эклза. «Ну что ж…» – Дженс игриво встрепенулся, ощущая на себе пристальный взор «Ангела». – «Давай посмотрим, Коллинз, каково тебе будет в моей шкуре?» Закрепив эту мысль, Дженсен стал очень соблазнительно покачивать бёдрами, взрывая зал. Ди-джей очень кстати ему подыграл, добавив музыкальное сопровождение и наполнив общую картину мощными и интригующими звуками бас-гитары. Мысленно поблагодарив организаторов за этот жест, Эклз начал неспешно освобождать коробку от опоясывающих её белых и жёлтых лент. Он старался двигаться как можно эротичнее, желая произвести настоящий фурор для своего «дерзкого Ангела». Белая крышка коробки упала на пол. Дженсен оценивающим взглядом ознакомился с её содержимым. Сообразив, чего от него хотят, выдал притворное: «Ай-яй-яй…», качая головой. Нет, он прекрасно помнил эту сцену с поцелуем из фильма «Правила съёма. Метод Хитча». Но его испугало другое: с кем он должен будет это обыгрывать? С кем-то из зала? Дженсен только и смог, что, стрельнув умоляющим взглядом в сторону Коллинза, выпалить:
- Танцуй, обезьянка, танцуй! – он надеялся, что до адресата дойдёт его намёк на «обезьянку».
«Миша должен помнить, как я люблю эти шапочки-обезьянки у его миньонов! Просто обязан пом…» Не успел он закончить мысль, как «Ангел» сорвался с места и, тщательно пытаясь скрыть нетерпение и пылающий взгляд, уверенно вышел на сцену. В следующую секунду Эклз почувствовал прикосновение горячих губ к своей щеке и прирос к стулу. Это было неожиданно, но, чёрт возьми, восхитительно, запретно и приятно! Дженсен решил проигнорировать тот факт, что сценариев в коробке было аж три экземпляра – фигушки он теперь отпустит этого жаркого безумца от себя хоть на метр! Наскоро пробежавшись глазами по тексту, Миша отметил самое главное, проходившее красной нитью через весь диалог: «… и он целует его в губы...». Глаза Коллинза тут же вспыхнули от предвкушения, и он, улыбаясь, сделал вид, что ужаснулся:
- Ооооо, парень! – незаметно указал Дженсу пальчиком на ключевую фразу. – Ты знаешь, Дженсен, я что-то совсем не помню эту сцену…(«Блефовать, так красиво!») А ты?
- Я тоже, – благодарно поддакивал Эклз.
Он видел, что партнёр что-то задумал, но его это только раззадоривало. «Лишь бы был рядом. Лишь бы не ушёл. Всё, что угодно! Пусть сделает всё, что захочет…»
- Потому что мы – профессионалы! – Коллинз выделил последнее слово.
«Ох уж этот Миша… Каков актёр!» И Миша действительно сделал! В момент поцелуя Коллинз резко накрыл своей гладкой ладонью рот Дженсена. Под выгодным углом выставив локоть, спрятал их обоих от всех вспышек фотоаппаратов и приближенного зума видеокамер всего лишь на несколько секунд… Но как сладко и умело он обжёг пухлые губы Эклза своим горячим дыханием, молниеносно облизав его приоткрытый и напросившийся на прикосновения рот. «Господи, Миша!» В глазах Дженсена потемнело. Мир вокруг заходил ходуном, посылая дрожь в колени. Безотчётно завибрировало где-то в горле, и он испустил, слышный только его партнёру, короткий стон прямо в жадные губы. И никто не успел заметить, что когда они отстранялись друг от друга, “преграды” между ними уже давно не было! Казалось, в тот день они оба потеряли рассудок. Их захлёстывало всеобщим задором и весельем. В отношении Миши Эклз уже когда-то дал себе слово, что просто поплывёт по течению. И сейчас его несло, безудержно закручивало в самую пучину той магии, которую источал Коллинз. Они так много смеялись тогда, что потом у обоих сводило животы и болели щёки. Резвились, как дети, с удовольствием ловили взгляды и прикосновения друг друга. Оба чувствовали, что что-то кардинально изменилось между ними, словно перевернулась новая страничка в их непонятных отношениях. Душу Дженсена обволакивало теплом от такой близости, расширяя их личные границы для будущих откровений и доверия. Несмотря на все опасения Дженсена, Миша никуда не исчез и не испарился, как сладкий сон, даже когда вечеринка в честь окончания “римских каникул” медленно перевалила за полночь. Эклз чувствовал, что уровень алкоголя в его теле приблизился к критической отметке и пора бы уже отправляться на боковую, чтобы утром не проспать свой рейс домой. Но он был абсолютно не в силах оторваться от созерцания весёло смеющегося, игривого и совершенно очаровательно раскрасневшегося Коллинза. Тот грациозно выплясывал в кругу хмельных коллег, периодически одаривая Дженсена похотливыми взглядами. Так что, даже если бы Джей сейчас был в состоянии блеснуть своими “особыми навыками” из преславутого резюме на танцполе, то дикий “пожар” в виде каменного стояка всё равно бы ему этого не позволил. Поэтому он просто сидел вразвалочку на стуле, вкрадчиво улыбаясь и, пожирая глазами Коллинза, любовался им издалека. На соседнем с ним стуле висел чей-то пиджак, из кармана которого пробивалось неяркое свечение. “Да это же Мишин пиджак!” – мысленно воскликнул Дженсен. И ему вдруг стало до жути любопытно. Он осторожно огляделся, чтобы отсечь ненужных свидетелей, и быстро нырнул рукой в чужой карман, выуживая оттуда мобильник. На светящемся экране красовалось фото женщины в каком-то совсем не женственном наряде, а снизу значилась надпись: “5 непринятых звонков от Викки”. С минуту Эклз внимательно вглядывался в изображение, пытаясь сфокусировать на нём непослушный взгляд. Потом перевёл его на разгорячённого “Ангела”, который в этот момент, прикрыв мечтательно глаза, очень соблазнительно двигал бёдрами на танцполе и покачивал головой в такт музыке. “И как это ей удалось приручить такое чудо, как Миша!?” – поражённо размышлял Дженсен. Вновь опустив взгляд на экран, он нахмурился и из вредности показал фотографии Викки язык, тихо и пьяно хихикая над собственной выходкой. Небрежно проведя пальцем по экрану, Дженсен встрепенулся, когда тот внезапно ожил, снимая блокировку. «Ух ты! Нет пароля!? – Эклз облизнулся, прикидывая возможные варианты. – Ну, держись, Коллинз!». Торопясь, он ввёл в поиск уже знакомое Destiel и, ехидно улыбаясь, выбрал коллаж из нескольких картинок. На одном из фото Кас и Дин самозабвенно целовались, а на другом Ангел «брал» своего охотника глубоко и жёстко (если подвыпившему Эклзу удалось правильно расшифровать выражение лица Винчестера, которого вот-вот накроет ярким оргазмом). Улыбка Дженсена стала ещё шире, когда он подтверждал команду «установить как обои главного экрана». И для полной картины скачал Мише один из фанфиков, который когда-то читал, предусмотрительно вынеся его на рабочий стол. С абсолютно идиотской улыбкой от уха до уха, Дженсен незаметно вернул Мишин телефон на место и заботливо похлопал ладошкой по карману пиджака. Ужасно довольный собой, он поплёлся не твёрдой походкой к себе в номер с чувством выполненного долга. Утро встретило его звонкой трелью гостиничного телефона, разрывавшего барабанные перепонки:
