====== Часть 2 ======

Вырвавшись из бурных воспоминаний, Эклз поставил на кухонный стол свой недопитый и уже остывший кофе. Он взглянул на часы – начало восьмого утра. Было всё равно слишком рано, но он уже не мог устоять перед желанием поскорее увидеть «Ангела» живьём, а не в своих бесчисленных фантазиях и мечтах. Сев в машину, Дженсен вдруг явственно представил недовольное лицо коллеги («и это в лучшем случае!»), если он всё-таки решит завалиться к нему в такую рань. А так как Дженсен всё ещё чувствовал себя немного виноватым, то подумал, что стоит ещё некоторое время прокатиться по окрестностям. «А то ведь прибьёт ещё прям на пороге!» – довольно ухмыльнувшись, он повернул ключ зажигания. Недалеко от дома Коллинза был небольшой парк с водоёмом, вокруг которого тот любил наворачивать круги во время пробежки. Эклз присел на скамейку, подставляя тёплым утренним лучам лицо, щедро покрытое милыми веснушками. Свежий воздух приятно проникал внутрь, наполняя лёгкие и освежая разгорячённый разум. Глаза его были закрыты, он улыбался собственным мыслям: «Интересно, Миша не сильно злится на меня за ту пьяную выходку? Видимо, нет, раз уж… Эх, жаль, что я не видел его лица, когда он это обнаружил!» – весело хихикая, Дженсен откинулся на белоснежную спинку, мысленно погружаясь в недавние события тех дней, когда он так смело подшутил над коллегой …

*=

День перед конвенцией по всем предпосылкам грозился быть неподдельно долгим, нервным и изнурительным. «Ненавижу самолёты!» – Эклз носился по квартире, пытаясь ничего не забыть. – « Ненавижу летать! Надеюсь, хоть уснуть удастся…» – с ужасом думал он, застёгивая чемодан. – «Всё. Вперёд! Здравствуй, Рим!!!» Слетевшись ото всюду на Jus In Bello в Италию, весь каст сверхов расселился в одном из гранд-отелей, ожидая начала двухдневной конвенции. Рим приветливо встретил их уютным и солнечным майским днём. Воздух был заполнен особой магией, которая впоследствии сделала этот город для Эклза и Коллинза незабываемым. Потому что именно там, после второго дня конвенции, как считал позже Дженсен, всё для Них и началось… День первый. Самолёт Коллинза сел с опозданием. Такси примчало его буквально за 30 минут до начала выступления прямо из аэропорта. Дженсен даже не успел перекинуться с ним и парой слов, как «Ангела» подхватили под руки заботливые ассистенты и, передавая от одного к другому, начали свои спешные приготовления: инструктируя, ознакаливая с программой, гримируя и поправляя причёску. Наблюдая со стороны, Дженсен насупился. Ему всегда нравился Мишин творческий беспорядок в волосах, хоть он в этом никому и не признавался. В последнее время он почти перестал бороться с вышедшими из-под контроля желаниями собственного тела. Поэтому иногда перед началом съёмок, почти на входе в павильон, мог наскоро запустить всю пятерню в густые лохмы коллеги и небрежно потрепать их, не обращая внимания на возмущенные возгласы стилистов и слабые трепыхания самого Коллинза. И готов был поклясться, что таким образ Ангела становился ещё более привлекательным для многочисленных миньонов Кастиэля-Миши, ну, и для самого Эклза, естественно! В конце концов, ему даже стало казаться, что Коллинз уже и не особо возражал против такого проявления внимания. Словно ожидал этого каждый раз перед командой «Мотор!», незаметно подставляясь навстречу руке Дженсена, мечтательно прикрывая глаза, и прятал довольную улыбку. Эклз с силой сжал кулаки – так ему сейчас хотелось вновь почувствовать на кончиках пальцев прикосновение к мягким, густым и непослушным волосам коллеги. Но его не покидало ощущение, что с Мишей было что-то не так. Коллинз был слишком задумчив, с учётом немного оттаявшего между ними айсберга, и немногословен. Почему-то отводил в сторону взгляд, особенно, когда встречался глазами с Дженсеном. Во время их совместной панели, «задумчивый Ангел» первым выскочил на сцену. Он вновь молчал, старательно скрывая это за неплохой пародией: вальяжно копируя позу и манеру поведения Падалеки. Казалось, никто, кроме Эклза, не замечал и не понимал – это совсем не похоже на обычно весёлого в таких случаях Мишу! Зато это очень даже беспокоило Дженсена. Он боялся перспективы, что весь отведённый им час, ему придётся «тянуть за уши» самому.

- Рим… Он для нас особенный… – Эклз и представить себе не мог, насколько оказался прав тогда. Выдавливал из себя слова и делал небольшие паузы между фразами. – Мы очень любим этот город… И… – он периодически косился на партнёра, и тревожные чувства сразу же сбивали его с мысли. – И спасибо Вам!

Коллинз упорно молчал, кивая и изображая, что откидывает назад воображаемые длинные волосы Джареда. Мишин, казалось бы, самый обычный «костюм», невообразимо выгодно выделял все его прелести и достоинства. Слегка потёртые джинсы, поддерживаемые ослабленным ремнём, не стесняли движений стройных ног, лениво болтаясь на бёдрах. Чёрная обтягивающая футболка выгодно подчёркивала тёмную смоль художественного беспорядка на голове, изредка обнажая аппетитную загорелую полосу на животе, когда Коллинзу вздумывалось поднимать вверх руки. Мягкая фланелевая ткань рубашки с крупными чёрно-синими квадратами только усиливала всю глубину цвета его васильковых глаз. Дженсен тоже был доволен собой. Смотрелся он не менее впечатляюще в своей чёрной рубашке, не особо скрывающей от публики результаты его работы в спортзале. Но, чёртов молчун, этот просто невозможный Миша, двигался слишком эротично и убедительно! Дженсен на мгновение, словно прозрев, увидел в этих движениях и во всём теле «Ангела» какую-то неприкрытую и даже невинную хрупкость. Его взбесившееся Эго моментально среагировало на эту картину, наводняя мысли неуместным желанием немедленно сдаться синеглазому искусителю! Резкий прилив крови к возбуждаемой плоти в своих, ставших вдруг тесными, брюках, Эклз предотвратить уже не смог. И благодарил Небеса, что одел хотя бы рубашку навыпуск. Небрежно натянув её пониже, он из последних сил пытался приструнить плавящиеся от вожделения мысли. «Блин, Миша! Помоги же мне!» – почти хныкал про себя Дженсен. – «Господи, да он издевается…» Зрителям же из уст Дженсена досталось что-то совсем невнятное, пока он пытался сменить тему, борясь с эрекцией:

- Вы хорошо проводите выходные?

«Так, отлично, Дженсен! Ты сможешь», – похвалил себя он.- «Давай же, Коллинз, очнись!» Ситуацию спасло, непонятно откуда всплывшее, резюме Дженсена. Не успел он мысленно матернуться, как вид моментально оживившегося Миши, наполнил его сердце непередаваемым ликованием и искренней благодарностью к этой «спасительной соломинке». Коллинз быстро разогрелся, став необычайно игривым и непредсказуемым. Дженсен же не мог наглядеться в его озорные глаза, в которых явно отплясывали чёртики. Настоящий всплеск адреналина, взорвавший все гормоны Дженсена, произошёл, когда проказник-Коллинз, якобы в шутку, обхватил руками его бёдра, стараясь отобрать у него злосчастный лист, который Дженсен прятал за спиной. Толпа неистовствовала, грозя оглушить их своими криками. Дженсен, потеряв дар речи, только и делал, что наигранно удивлялся на публику, изогнув красивый рот в протяжном звуке: «Оу!». И в этот самый миг Миша крепко сжал левой рукой его ягодицу. Смазанное движение, которое никто даже не заметил. Но сердце Дженсена сладостно подпрыгнуло, а связь с реальностью пригрозила вот-вот оборваться. Заставив Дженсена танцевать, чтобы наглядно продемонстрировать его «особые навыки» из всё той же копии резюме, Коллинз хищно вперился в его «задний план» потемневшим взглядом. Чувствовал, как дыхание становилось всё более частым и прерывистым, пока глазами беспомощно цеплялся за такую идеальную задницу Эклза. Наблюдая со стороны за воспламеняющимся Мишей, Дженсен подбрасывал больше дров в огонь и сам добровольно сгорал в этом пламени.

- Езда верхом? Серьёзно? – Дженсен сделал упор на похотливом подтексте, зачитывая очередной навык из анкеты Коллинза и будто бросая вызов. – Сомневаюсь, что ты провёл много времени на спине… – он едва сдержал ухмылку, – лошади. Даже я, родом из Техаса, не наездил много.