====== Вступление... ======
Дженсен уже минут пять пытался провести аккуратную линию от уха к подбородку своим любимым станком, который всегда гладко слизывал с его кожи пену, обнажая её без единой царапины. – “Слизывал…” – Эклз покатал ещё раз это слово на языке, словно пробуя на вкус, и тут же погрузился в мечты, где острый язык Миши касался его гладковыбритой напряжённой скулы. Руки предательски задрожали, и он опустил их на бока раковины, уже, наверное, в сотый раз за это очень раннее утро. «Чёртов Коллинз! – подумал Дженсен и, тяжело вздохнув, посмотрел на своё отражение в зеркале. – Так, нужно взять себя в руки! Подумаешь... Тоже мне... – Он покрутил головой вправо, влево, оценивая масштаб катастрофы на своем не выспавшемся лице. – Ага, глаза красные... Блин! Надо было всё-таки вчера попросить у Дэннил эти её таблетки, чтоб хоть немного поспать! Ну, да! И сказать, что у меня коленки трясутся, как у ягнёнка, от того, куда я намылился? Неее... ЗакАпаю, и нормально будет!» – Дженсен ещё раз строго посмотрел в зеркало. – Чёрт! Надо не «нормально» – надо «сногсшибательно»!.. Молодец, Дженсен, докатился...» Он ещё раз вздохнул, унимая внутреннюю дрожь, и сосредоточился на уничтожении остатков трёхдневной щетины. Сегодня Эклз проснулся не позволительно рано для себя. А хотя, спал ли он вообще, было бы более правильным вопросом. Это при пятидневной-то передышке ото всех съёмок, конвенций и встреч. Раньше бы он никогда не упустил возможность «подавить» подушку, менее чем часов до двух дня. Ведь никуда не нужно торопиться! Но сегодня был особенный день. Нет, для всех он был самый обыкновенный. Хотя, в том, что Дженсен ехал пробежаться по новому сценарию, тоже не было ничего необычного... Но перерытая вверх дном, внушительных размеров, гардеробная, по которой он носился в одних боксерах уже полчаса, свидетельствовала об обратном. Дженсен изо всех сил старался двигаться как можно тише. Воровато перебегал из одной комнаты в другую на носочках, словно это был и не его дом вовсе. Ему просто совершенно не хотелось, чтобы жена застала его сейчас в таких растрёпанных чувствах и, не дай Бог, ещё пристала с какими-нибудь вопросами. «Только не это!» Натянув чёрные брюки, выгодно обтягивавшие его подтянутый зад, Эклз остановился перед зеркалом, отражавшем его во весь рост. «Отлично, это подойдёт! Теперь верх...» Он тщательно перебирал пальцами вешалки с рубашками, футболками, пиджаками и свитерами. Иногда застывал на месте, мечтательно прикрывая глаза, поглаживал ткань кончиками пальцев, “прислушиваясь” к ощущениям. Потом резко сам себя одёргивал, вырвавшись из грёз: « Ты что же думаешь, что тебя там щупать будут?! Идиот. Быстро. Первую же шмотку в зубы и пошёл на выход!» Вздыхал. И всё равно продолжал «прислушиваться»... Остановив свой выбор на белом кашемировом пуловере с “V”-образным вырезом, Дженсен вглядывался в получившуюся картину. И она ему явно нравилась! Не зря он столько времени провозился. Руки сами так и тянулись прикоснуться к мягкому и уютному кашемиру. Дженсен положил ладонь на своё плечо и, закрыв глаза, повёл ею по всей длине рукава, вспоминая тот неловкий случай в костюмерной... *** Как раз закончились съёмки очередного дубля какой-то жуткой сцены, после которой оба Джея и Миша оказались заляпаны непонятной скользкой дрянью. Режиссёр объявил перерыв, отпуская, морщившихся от отвращения актёров, принять душ, и дал команду сменить костюмы. Падалеки заявил, что душевая кабинка в костюмерной слишком тесная, и он потерпит эту мерзость ещё немного, но лучше дойдёт до своего трейлера. Эклз же, не имея такой выдержки, отпустил шутку по поводу габаритов Джареда (вроде: «Не стоило столько жрать «РастиШишки»!) и завалился под приятные струи воды в «тесной» душевой. Через пятнадцать минут он, свежий и пышущий жаром, повязав полотенце на бёдрах, вошёл в комнату, что-то весело насвистывая, и направился к стройным рядам одежды с табличкой «Дженсен Эклз / Дин Винчестер». Но не успел Дженсен завернуть в проход, как его взгляд упёрся в упругие ягодицы «Ангела»-Миши, заключённые в тугие плавки с ярким принтом на заднице: “Рай ЗДЕСЬ!”. Дженсен застыл, как вкопанный, и молча таращился на зад коллеги, который возился с брюками, согнувшись пополам. Ничего не подозревающий Коллинз пытался влезть в штанину, забавно прыгая на одной ноге, и постоянно запутывался в ней, словно делал это впервые. Когда брюки всё же сдались, «Ангел» выпрямился, облегчённо выдохнув, и упёр руки в бока. Эклз же, как зачарованный, наблюдал за каждым мускулом, напрягающимся и перекатывающимся под смуглой кожей на красиво подтянутой спине коллеги. Когда его зависший мозг робко напомнил о том, что это, по меньшей мере, не вежливо, и лучше бы себя как-то обнаружить ДО... было уже слишком поздно.
- Дженсен, ты чего на меня так уставился? – Миша развернулся к нему всем телом и прямо-таки “по-касовски” стал вглядываться в онемевшего Эклза своими невозможно синими и пытливыми глазищами. Только, если Кастиэль всегда смотрел чуть удивлённо и вопросительно, а иногда и с надеждой, то Коллинз, вне съёмочного павильона, до ледяных мурашек выходил из образа полностью и был предельно собран, строг и вообще... даже как-то странно холоден.
-Эээ... Привет, Миш! – Дженсен мысленно матернулся на себя за такую глупую фразу, но остальные мысли куда-то испуганно разбежались.
- Эклз, – тон и суровый взгляд Миши могли отправить в Арктику одним словом, – виделись вроде уже. Ты, кажется, хотел вернуться в образ Винчестера?!
- А? Да, да! – заторопился Дженсен к ближайшим вешалкам.
- Вот и славно, – Коллинз загадочно улыбнулся, набросил на острые плечи белую рубашку и начал медленно застёгивать её снизу-вверх своими потрясающими длинными пальцами.
Дженсен пытался придать своему лицу задумчивый вид, рассеянно перебирая бирки на костюмах. Но ни хрена у него не получалось, ну вот ничегошеньки, пока он ощущал, как Миша сверлил в нём дыру своим изучающим и немного надменным взглядом, слегка улыбаясь. Хотя Дженсен был прикрыт только полотенцем, ему вдруг стало жарко и душно, как в сауне, в одном помещении с этим, одному Богу понятным, человеком. А Коллинз, как будто издеваясь, совсем не торопился облегчить страдания Дженсена и лениво теребил только вторую пуговицу, не спуская с него глаз. Не выдержав столь пристального и наглого разглядывания своего почти обнажённого тела, Дженсен резко повернулся к нему, намереваясь возмутиться. Но Коллинз, так же, как обычно делал Кас, вырос, словно из ниоткуда, в аккурат перед самым носом Дженсена, и, одновременно с ним, обратился к нему по имени.
- Так, Миш…
- Дженсен... – сексуальная хрипотца, проскользнувшая в голосе Миши-Кастиэля, заставила Эклза вздрогнуть. И ответ, если таковой вообще мог появиться в этот момент у Дженсена, ухнул куда-то в сторону пяток вместе с сердцем от неожиданной близости Коллинза и внезапно сократившегося между ними расстояния. Да что там! Невозможно было счесть соблюдением “личного пространства” для коллег те, оставшиеся между ними, миллиметры, когда дыхание, стоявшего напротив, чувствовалось на собственных губах. От его парфюма и самого Миши, непонятно почему, взрывались все рецепторы разом, будто Дженсен превратился в один неуловимый миг в животное, а у его самки течка в самом разгаре!
«Ну всё, пиздец!» – подумал Эклз, нервно сглотнув, и зачем-то облизал свои соблазнительно пухлые губы.
- Ты не мог бы мне помочь застегнуть манжеты? Никак не выходит... – изящные запястья Коллинза беспомощно зависли в воздухе перед глазами Дженсена, прячась за белой тканью рубашки.
Следующие минут пять Миша скрыто наслаждался, наблюдая за подрагивающими руками коллеги. Дженсен весь покрылся испариной, пока молча возился с упрямыми пуговицами и всей душой, видимо, проклинал их создателей. Он даже не смог ничего ответить Коллинзу, когда дело было, наконец, сделано, и тот, неожиданно приняв строгий вид, холодно кинул Эклзу, направляясь к выходу:
- Спасибо, Дженсен. И... не пора ли тебе всё-таки одеться? – усмехнулся Коллинз, задержав на секунду взгляд на полотенце Джея, и выскользнул за дверь.
