- Гарри… – жар его дыхания сладко мазнул по улыбке Поттера, а руки жадно заскользили по гладкому шёлку изумрудной рубашки.

Гарри, не отрываясь и боясь моргнуть, смотрел в его, подёрнутые пепельной дымкой вожделения, полуприкрытые глаза и не мог наглядеться. Ресницы Драко дрожали в нетерпении, а нежная, не тронутая щетиной, кожа вспыхивала очаровательным румянцем. Смущаясь собственных желаний и вполне конкретной реакции своего юношеского тела, Малфой изнывал и плавился в чужих руках, но не смел попросить о большем. Поттер и сам чувствовал, что впервые приблизился к тому моменту, когда здравый смысл отступал на второй план. Но он всё равно нарочито медленно склонился к лицу Драко и лишь невесомо поцеловал его сначала в один, а затем во второй уголок приоткрытых, обворожительно припухших, губ. Цепляясь за ворот мантии Поттера, Драко дышал так глубоко и горячо, что мог бы легко растопить сейчас арктические льды. В его, затопивших серую радужку, расширенных, чёрных зрачках плескалось настолько явное желание, что у Гарри захватывало дух и сладко сводило в паху. Вопреки его ожиданиям, Малфой не шевелился, ожидая, что Поттер сам проявит инициативу, хотя лёгкая дрожь нетерпения во всём его теле «говорила» за него сама. Но Гарри не спешил углублять поцелуй и переступать эту неуловимую грань, лишь неторопливо дразня Драко мягкими и невинными касаниями губ. Он всё ещё слишком хорошо помнил те ужасные дни, проведённые с ним порознь, после их первого, скомканого поцелуя. И хотя в этот раз Малфой сам пришёл к нему, Гарри не хотел всё опять испортить, напугав его своей чрезмерной напористостью. Он знал, что просто не переживёт, если Драко вновь сбежит от него! Ласково проводя подушечками пальцев по лицу Драко и убирая за ухо удивительно длинные пряди его светлых волос, Гарри всё никак не мог поверить, что теперь ему это было дозволено. Они так долго шли друг к другу, все эти годы продираясь через чащу смертельных испытаний и собственных предрассудков, так долго ждали этого трогательного мгновения, что теперь Гарри дорожил каждой секундой, проведённой с ним вместе; каждым прикосновением, осторожно изучая, и, смакуя, как истинный гурман хорошее вино, наслаждался послевкусием от его упругих, чувственных губ и сливочно-нежной кожи. Но, чем больше Гарри прикасался к Драко, чем глубже вдыхал тонкий цветочный аромат его волос, тем отчётливее понимал, что не будет конца и края этой мучительно-сладкой истоме, разливающейся по его телу. И что, как бы ему не хотелось, но он никогда не сможет сполна насладиться Им! Ему всегда будет мало Драко!

- Что-то не так? – настороженно спросил Малфой, всё ещё нерешительно поглаживая края наполовину расстёгнутой мантии на груди Поттера и немного взволнованно заглядывая в его глаза.

Непрошенная, горькая мысль о том, что его неминуемая смерть, так или иначе, вскоре разлучит их, острой болью резанула Гарри по сердцу. И, отбросив собственные страхи, он неожиданно ринул вперёд и с нажимом зарылся пальцами в платиновые волосы, абсолютно бессовестно испортив, к пиксям собачьим, остатки идеальной укладки Малфоя. Почти ожесточённо сминая такие желанные и невероятно притягательные губы, Гарри неистово целовал и прикусывал их, но тут же нежно проводил по ним языком, словно извиняясь за свой, кричаще отчаянный, порыв, чтобы в следующее мгновение с новыми силами всё начать сначала… Не ожидавший подобного напора, Драко изумлённо пискнул, когда проворный и настырный язык Поттера нагло раздвинул его губы и скользнул внутрь. Но, безошибочно чувствуя то, как Гарри нуждался сейчас в нём, и помня то, как сам буквально задыхался без него, Драко полностью расслабился и отдался на волю его нетерпеливым рукам и требовательным губам. Без остатка растворяясь в этих новых ощущениях и властных ласках, его тело будто само потянулось к Поттеру, податливо и беспрекословно вторя чужим движениям, требуя большего и не уступая в ответной страсти. Почти рыча в поцелуе и царапая тыльные стороны кистей о грубую кору клёна, Гарри вжимал в себя хрупкую, по сравнению с ним, фигуру Драко с таким самозабвенным рвением, будто это был их, и впрямь, последний день на Земле и «завтра» может и вовсе не настать. В порыве страсти, они почти боролись, перенимая друг у друга инициативу и громко сопя от нехватки кислорода, но это только раззадоривало и распаляло их ещё больше. Все причины, что ещё вчера разделяли их и казались такими сверхважными и непреодолимыми, были напрочь забыты и посланы в самые непроходимые глубины Запретного леса! Жадно хватанув ртом воздух, Малфой вдруг запрокинул назад голову и, ошалело улыбаясь, упёрся макушкой в шершавые борозды иссохшей коры дерева позади себя. Всё сэнсоры его чувств обострились до предела, в ушах стоял непонятный, приглушённый звон, а кожа горела и странно, но приятно, покалывала в тех местах, где Поттер к нему прикасался. А Гарри, до сих пор ощущая себя изголодавшимся путником, наконец-то, нашедшим своё единственное пристанище, воспользовался случаем и тут же приник горячими, зацелованными губами к его белоснежной, беззащитной шее. Спускаясь всё ниже и ниже, он выцеловывал каждый миллиметр открытой, аристократически-тонкой и удивительно нежной кожи Драко и наслаждался ощущением того, как неистово билась под ней, часто и мощно толкаясь навстречу его губам, тёмная, пульсирующая венка. Гарри сообразил, что натворил, только когда серебристо-серая, шикарная парадная мантия Малфоя, расшитая по окантовке шёлковыми изумрудными нитями, оказалась уже полностью расстёгнутой, и его руки резко отбросили её полы в стороны, открывая его ошалелым, потемневшим малахитовым глазам вид на часто вздымающуюся грудь Драко, скрытую от него теперь только тонкой тканью белоснежной рубашки... Огромным усилием воли Гарри приказал себе остановиться и заглянул в глаза Драко, ища одобрения или протеста. И мгновенно задохнулся, чувствуя, как, такой необходимый ему сейчас глоток воздуха, застрял где-то на пути к горлу! Малфой смотрел на него так…завораживающе, обезоруживающе и вожделенно…беззастенчиво проводя кончиком влажного языка по соблазнительно припухшим губам, и… «Мерлинова борода! Когда только успел?!» – восхищённо изумился Гарри.

…смело расстёгивал уже последнюю пуговицу, только уже на его, Гарри, мантии.

Бешено ускорившееся сердцебиение, предательски сдавило голосовые связки Поттера, не дав ему возможности вымолвить ничего внятного, кроме совершенно непристойных звуков, сложно и неправильно сложившихся в какие-то обрывочные слоги. Он заскользил ладонями сверху вниз по бокам, хитро ухмыляющегося, Малфоя и, чуть помедлив, накрыл ими его аккуратные, упругие ягодицы, не сильно сжимая. Томно поглядывая на Гарри из-под полуопущенных ресниц и чутко отзываясь на такой собственнический жест, Драко невозможно пошло и обольстительно улыбнулся ему и прогнул спину, неожиданно подставляясь и без слов выражая своё согласие на столь смелые прикосновения. Такой незнакомый и развязный Драко вышибал у Гарри не только воздух из лёгких, но и твёрдую почву из-под ног! Легко подхватив Драко под стройные бёдра, Поттер прижал его к себе и, развернувшись спиной к дереву, сполз вместе с ним на траву. Рассматривая его красивое, невероятно милое от периодических вспышек тихого смущения, лицо, заправляя выбившиеся светлые пряди за ухо и без устали прослеживая ладонями утончённые линии его рук, плечей, ключиц, спины и журавлиной шеи, Гарри всё никак не мог поверить собственному счастью! Малфой казался каким-то нереальным… Диаметрально не похожим на тот отталкивающий образ «слизеринского мерзавца», который внушал всем вокруг – а самому Гарри, наверное, даже больше остальных! – все эти годы! Гарри всматривался в загадочную глубину серых глаз и мягко улыбался. Нет, сейчас в его объятиях был отнюдь не лорд Малфо́й! Это был просто Драко… Без всякой примеси, шелухи, излишней пафосной мишуры и лживых маскарадных масок. Этот Драко трепетно целовал его губы, изучая и отпечатывая в памяти их плавный контур… Этот Драко непривычно ласково водил подушечками пальцев по его блаженно-счастливому лицу, смахивая со лба рваную чёлку, наслаждался такими простыми прикосновениями и самой их возможностью, и – Гарри почему-то теперь в этом больше не сомневался – получал от всего этого такое же неописуемое удовольствие, как и он сам. Этот Драко…смотрел на него так искренне и жадно, что сердце Поттера то и дело пропускало удары, пока он заворожённо ловил каждый вдох-выдох, срывающийся с, мягко улыбающихся, самых сладких на Свете губ… С губ Его Драко!