- Признаю, что без лишних прикрас, всё именно так и выглядит. Но, Гарри, я бы многое отдал, чтобы всё оказалось иначе. И, даже, если ты мне не поверишь, ты всё равно должен знать, что я намеренно не говорил тебе, потому как искал способ обойти это… И я не прекращу своих попыток. Я даю тебе своё слово, Гарри! Прости, что приходится затрагивать столь болезненный вопрос, но ты сам хотел говорить откровенно…
- Да, профессор. Я запомню, – тихо ответил Поттер, быстро облизав пересохшие губы. – А как давно…эм…Вы в курсе?
- Что ты – крестраж? – почти деловито переспросил Дамблдор. – Я стал подозревать об этом, когда ты внезапно заговорил на Парселтанге. Конечно, ни о каком наследнике Слизерина и речи быть не могло. Дар владения змеиным языком крайне редко бывает врождённым, но такие случаи были и очень, очень давно. Обычно он передаётся по наследству или вместе с магической силой. И, как я тогда тебе уже говорил, Волан-де-Морт, сам того не желая, скорее всего, сделал тебя змееустом. После, я долго размышлял об этом. А когда углубился в поиски крестражей, и ты стал сообщать мне о своих видениях, то я предположил, что вместе с даром, переданным тебе по ошибке, Волан-де-Морт нечаянно создал ещё один крестраж, который явно не входил в его планы. И, к сожалению, мои догадки вскоре подтвердились…
Повисшая в помещении тишина, казалось, клубилась тяжёлым, чёрным туманом и вынуждала все волоски на коже Поттера вставать дыбом. Даже тот факт, что он уже знал об этом, всё равно не облегчал его состояния. Гарри подавил подступающую панику, сожалея, что не может прямо сейчас вновь ощутить на своём лице прикосновение, утешающих и дарующих покой, прохладных пальцев Драко.
- Ты молод и горяч, – Дамблдор неожиданно заговорил сам и ласково улыбнулся, весело глянув на юношу поверх своих очков-половинок. – И твой гнев не безоснователен, но он же – твоя главная слабость. Запомни это раз и навсегда, Гарри! Ты обязан научиться контролировать его. Эмоции – самая главная, крепкая и обнажающая твой Разум, нить, за которую может и, поверь мне, непременно ухватится Волан-де-Морт, при любой удобной возможности. Ты ведь и сам это должен был уже прочувствовать…
Поттер подтянул колени к груди и обхватил их руками. Он действительно, не понаслышке, знал. Знал это даже слишком хорошо. Потому что, именно из-за умения манипулировать его эмоциями, Тёмный Лорд нашёл когда-то необходимую лазейку и ударил по самому больному! А ведь Гарри только успел обрести надежду на то, что рядом с ним будет хотя бы один, любящий его, как отец, человек, который с радостью называл его своей Семьёй. Но ему даже толком не удалось узнать своего, неожиданно появившегося, крёстного. И гриффиндорец до сих пор не мог себе простить, что, идя на поводу, как глупая марионетка, у своих кошмаров, он собственными видениями поставил под удар друзей и обрёк на смерть Сириуса Блэка, потеряв последнего родного человека. Уткнувшись лбом в колени, Гарри глубоко задышал, чувствуя, что вот-вот позорно расплачется. Это всё из-за него! Родители погибли, защищая его. И Сириуса больше…нет…тоже из-за него! Из-за его слабости!
- Не стоит, Гарри, – участливо подал голос Дамблдор. Ему не нужно было читать чужие мысли, чтобы обо всём догадаться. – Ты не мог предугадать то, что случилось с Сириусом. Твой крёстный был отважным человеком – истинным гриффиндорцем! Он очень любил тебя и, наверняка, не одобрил бы, что ты изводишь себя чувством вины. Мне жаль, что его больше нет… Но, ты не должен унывать. Слышишь, Гарри? Прошлое уже не изменишь. Нам всем стоит задуматься о будущем, мой мальчик, – грамотно подвёл к главному Дамблдор. – И о том, чтобы подобное не повторилось. Ни в коем случае.
- А Вам не кажется, профессор, – вдруг с вызовом посмотрел на него Поттер, начиная злиться, что тот так спокойно может рассуждать о преждевременной гибели людей, будто они – только расходный материал, – что говорить о будущем со мной, как минимум, жестоко с ВАШЕЙ стороны? Ведь нам обоим заранее известно, что будущего у меня нет! – выпалил он на одном дыхании, с каждым новым словом всё чётче ощущая, как нестерпимо защипало в глазах, а скулы начинало сводить от горечи.
- В какой-то степени ты прав, Гарри, – хмуро согласился директор, после продолжительной паузы.
Он вновь замолчал, задумчиво поглаживая свою серебристую длинную бороду, струившуюся вдоль всего торса и аккуратно уложенную на колени. Его очки немного съехали на длинный и кривой нос, так, что Дамблдору пришлось прервать своё увлекательное занятие, чтобы поправить их. Он очень внимательно посмотрел на Поттера, которого почти ощутимо трясло от сдерживаемых эмоций, и продолжил:
- Но ты должен чётко понимать, Гарри… – его голос значительно понизился и приобрёл твёрдые, безапелляционные нотки. – Если ты считаешь, что действительно готов постичь ВСЮ правду, то, для начала, ты должен окончательно повзрослеть! И я сейчас имею ввиду не твой физический возраст.
Обычно живые, яркие и искрящиеся, голубые глаза профессора, загадочно потемнели, приобретая новый, кобальтовый оттенок. В них было столько скрытой мощи и силы, которую и не заподозришь в этом высоком, худощавом и очень великовозрастном человеке, что Поттер невольно и нервно сглотнул. Он словно только сейчас вспомнил и в полной мере осознал, что этот добродушный старец – Альбус Дамблдор – на самом деле, один из Величайших волшебников всех времён и единственный, чьего магического могущества всё ещё опасался Волан-де-Морт, так как, после возрождения, кровная защита древней магии Лили Поттер стала ему нипочём! И чего Гарри точно не понимал, так это того, почему этот «Величайший волшебник» до сих пор так терпеливо выслушивал все его причитания, хотя в его власти было, хотя бы морально, раздавить взбеленившегося юношу, как клопа, но тот, похоже, не собирался этого делать… Вглядываясь в лицо Дамблдора, Поттер не мог не восхититься той уверенностью и, почти убийственной твёрдостью, что стойко и отчётливо горели в глубине умудрённых глаз. Казалось, что этот взгляд, обладал какой-то почти осязаемой, своей собственной, Силой. Гарри всё смотрел и смотрел…и больше не воспринимал директора, как больного и престарелого волшебника. Нет. Сейчас перед ним восседал решительный, сотканный из древней Магии и настойчивости в достижении своей цели, возвышающийся над всеми остальными, Великий Альбус Персива́ль Ву́льфрик Бра́йан Да́мблдор! Поттер весь внутренне сжался, чувствуя, как трепещет взволнованно сердце, и в очередной раз признал, что внешность, порой, бывает очень обманчива. Он стыдливо отвёл глаза, но всей кожей до сих пор чувствовал давление той пугающей мощи, никогда не покидавшей и не угасавшей в стареющем теле, сидевшего напротив него, волшебника.
- Как это не прискорбно… – продолжая, вздохнул Дамблдор, но Поттер не ощутил в его непреклонном тоне особого сожаления. – Теперь, когда ты многое знаешь, ты обязан повзрослеть, Гарри.
- Но я уже не мальчик, профессор, – вдруг встрепенулся Поттер и тут же пожалел об этом.
Дамблдор неожиданно поднялся и серьёзно посмотрел на него сверху вниз. И даже без слов стало ясно, что ему есть, что противопоставить этим, по-юношески взбалмошным, словам. Он шагнул вперёд, всё больше нависая над Гарри каким-то магическим и шелестящим шёлковыми одеждами облаком и с чувством заговорил:
- Повторюсь: я сожалею, что тебе вообще приходится всё это переживать… Но. Ты хотел правды? Мы решили, что ты её заслуживаешь. И я готов тебе её дать! Так вот она, мой мальчик… – он осторожно присел на самый краешек его кровати, игнорируя всякое неудобство и боль в почерневшей кисти. – Теперь, хочешь ты того или нет, но это настоящая, Вторая Магическая война, Гарри! Она всё ещё скрыта от широкой общественности, но это останется на совести нашего Министерства. Как ты знаешь, я не прекращаю попыток достучаться до волшебного сообщества. Я никогда не утаивал от вас, моих учеников, что Волан-де-Морт не миф, которым стоит пугать детей за плохое поведение, а вполне реальная, ужасная угроза всему нашему Миру.
