- Знаю, знаю, Гарри, – идя на попятную, вскидывал вверх ладони Бруствер, хоть и продолжал хмуриться. – Сядь, пожалуйста. Я много думал над этой проблемой и решил: если мы не можем пока найти управу на всех членов Визенгамота, то мы будем действовать осторожнее и мудрее…

Гарри настороженно замер, а Кингсли, воспользовавшись тем, что смог завладеть его вниманием, продолжил:

- Мы воспользуемся этим промедлением с заседанием в своих интересах и постепенно подготовим народ к тому, что у Малфоев были свои причины поступать именно так и публично занимать «не ту» сторону.

Скептически выгнув одну бровь, Поттер подался чуть вперёд и спросил, пристально вглядываясь в улыбающееся лицо Министра:

- И каким же образом Вы намереваетесь провернуть этот трюк?

- Как каким?! – искренне изумился Бруствер. – Через прессу, конечно же!

- Пфф! – презрительно фыркнул Поттер, откидываясь обратно на спинку кресла. – Пресса только раздувает выдумки и сплетни. Они ни разу на моей памяти не были близки к истине.

- Это ты зря, Гарри! – по-отечески протянул Кингсли и покачал головой. – Естественно, даже в мире волшебников работники масс медиа, зачастую, раздувают из мухи слона и вообще, по большей части, много чего выдумывает, чтобы рейтинги их газет и передач были выше, чем у остальных. Но если та же Рита Скитер, – при звуках этого имени Поттер не удержался и скривил губы, – получит эксклюзивное право единственной из служителей прессы присутствовать в зале суда, а вдобавок ещё и посулить ей пару-тройку интервью с Великим Героем… – понизив голос, добавил Бруствер и заговорщически усмехнулся, – то, уж поверь мне, она станет куда сговорчивее!

Гарри какое-то время смотрел на него молча и упрямо поджимал губы. Его нисколько не радовала перспектива «пары-тройки эксклюзивных интервью» наедине со сладкоголосой Скитер и её раздражающим Прытко-Пишущим пером!

- Разве ты со мной не согласен, Гарри?! – немного удивлённо спросил Кингсли, наблюдая за слабыми проявлениями его смешанных эмоций. – Ведь ты действительно Герой.

- Хоро́ш «Герой», – сардонически хмыкнул Поттер, – что его слово не имеет никакого веса!

- Ну, ну, Гарри, – утешающе рассмеялся Кингсли, вновь жутко напомнив Дамблдора. – Ты заблуждаешься! Просто…

- Просто всё, как всегда, – обиженно буркнул Поттер, устало откидывая голову на спинку кресла.

- И мы это изменим! – с завидным воодушевлением продекламировал Бруствер. – Правда, со временем… Но изменим, Гарри! Вот увидишь!

Поттер встретился с ним взглядом, силясь почерпнуть в горящих чёрных глазах Бруствера сил и для собственной уверенности в будущем. Бруствер широко улыбнулся и клятвенно произнёс:

- Обещаю: я лично посещу редакцию и проверю окончательную версию для печати, чтобы волшебники всего мира прочли в её статье только правду и никакой обычной ереси от Риты Скитер!

Гарри подпёр рукой голову и, испытывающе посмотрев на Министра из-под ладони, снажимом потёр пальцами лоб. Его не покидало какое-то отдалённое предчувствие скрытого подвоха и он, наконец, решился спросить напрямую:

- Зачем Вы это делаете? Только ответьте, пожалуйста, честно. За то время, что я Вас знаю, я привык думать о Вас, как о хорошем человеке… Так ответьте мне сейчас, глядя прямо в глаза: что лично Вам всё это даст? Большая часть страны в хаосе… Поймите меня правильно, я искренне буду благодарен Вам за любую помощь, но просто хочу понять… Почему Вы до сих пор выслушиваете меня?

Грудной грубоватый смех Бруствера раскатисто прогудел в замкнутом пространстве его кабинета, и Гарри удивлённо моргнул, никак не ожидав подобной реакции на свой, довольно серьёзный, вопрос. Кингсли расстегнул и снял официальную форменную мантию и, почти небрежным жестом откинув её на небольшой диванчик у стены, закатал рукава рубашки. Это, странным образом, немного успокоило Гарри и позволило разрядить обстановку между ними.

- Сдаюсь, Гарри, – Бруствер с улыбкой поднял раскрытые ладони, сильно контрастировавшие по цвету с тёмным цветом его кожи, – ты прав! – А затем неожиданно заговорил вполне серьёзно: – Магическая Англия сейчас нуждается в поддержке и глобальных реформах. Но благополучие всего общества, так или иначе, всё равно зависит от уровня удовлетворённости нужд каждого жителя. Может это прозвучит громко и с толикой бравады, но мне бы хотелось найти время лично убедиться, что все пострадавшие от режима Тёмного Лорда, сумели наладить свою жизнь, воссоединить свои семьи и с новыми силами смотреть в будущее. Так почему бы мне на этом долгом пути не начать с тебя?

Бруствер добродушно улыбнулся, наблюдая, как брови Поттера от удивления медленно поползли вверх и почти скрылись под границей рваной чёлки.

- Да, да, Гарри, не скромничай! Кому, как не тебе, мы все обязаны тем, что всё ещё свободно дышим полной грудью?!

Кингсли Бруствер облокотился на руки и скрестил пальцы в замок. И сейчас этот незатейливый жест отчего-то выглядел куда солиднее и убедительнее, чем прежде. Взгляд его блестящих чёрных глаз из весёлого моментально сделался серьёзным, и именно в этот момент Гарри узрел в нём человека, по-настоящему достойного поста Министра Магической Британии.

- Ты лучше расскажи мне вот что, Гарри… – с настораживающей мягкостью, как бы невзначай, стал интересоваться он: – Почему ты так отчаянно бьёшься за освобождение Малфоев? Опустим ту драматическую часть, которой ты всё это время потчевал меня и остальных о том, что Нарцисса Малфой спасла тебе жизнь в Запретном Лесу. Мы оба с тобой прекрасно понимаем, что для подобного рода ходатайства, тебе было бы достаточно сообщить мне об этом однократно и я бы просто взял это на заметку, но никак не выслушивал все твои стенания, – Кингсли слегка усмехнулся, заметив, как Гарри поморщился при этом слове, но не прервался, продолжая: – постоянные требования ускорения следствия и даже угрозы… Насколько мне известно, ты никогда не был близок с их семьёй. Даже наоборот: с юным отпрыском Малфоев вы не ладили с самого начала обучения в Хогвартсе. Так в чём же дело, Гарри? – почти по-дружески закончил Кингсли, будто они сидели с чашкой горячего какао на Рождественском вечере в «Норе», и выжидающе уставился на Поттера своими большими и, как всегда считал Гарри, сосредоточенно-цепкими, но всё равно очень добрыми, глазами.

Сердце Гарри ускорилось в груди. Он чувствовал, что Бруствер почти припёр его к стенке этим своим вопросом и мысленно уговаривал себя дышать глубже и спокойнее. Выдержав испытывающий взгляд Министра, Гарри медленно поднялся со своего кресла и, как можно более расслабленно, растянул губы в приветливой полуулыбке.

- Вы не ошиблись. С семьёй Малфоев я тесной дружбы никогда не водил. Но мне довелось немного пообщаться с Драко Малфоем и понять, что я когда-то очень заблуждался на его счёт. И теперь я твёрдо уверен в одном… Кстати, Вы сами мне когда-то это сказали! Что «у всех могут быть причины занимать не ту сторону…». Так что, если это поможет делу, то я согласен на план со Скитер, – он постарался улыбнуться шире и протянул Кингсли раскрытую ладонь.

Понимающе кивнув, Бруствер тоже поднялся из-за стола и очень крепко пожал в ответ руку Гарри, будто и для него это имело такое же важное значение, практически сравнимое с Непреложным обетом.

- Рад иметь с Вами дело, Министр Бруствер! – уже искренне и расслабленно улыбнулся Поттер и покинул его кабинет.

\

Бруствер продолжал всячески убеждать Поттера в том, что излишнее привлечение внимания к его общению с обвиняемыми до судебного слушания, может спровоцировать невыгодные подозрения общественности и только нагнетать обстановку, ухудшив и без того сложное дело. Он постоянно взывал к терпению, а Гарри, стискивая челюсти, мысленно поражался: когда же это Кингсли успел превратиться в такого продуманного политика?! К его великому огорчению, Гермиона так же оказалась солидарна с мнением Бруствера, и возможно это убедило Гарри продолжить смиренно ожидать развязки… Однако, когда терпению Поттера всё же действительно настал предел, вызвав при этом сильнейший выброс Стихийной Магии, а его кулак оставил знатную вмятину в поверхности рабочего стола Министра, Кингсли, удивительным образом, всё же пустил в ход все свои «рычаги власти» и значительно ускорил процесс, сделав так, чтобы заседание по делу Малфоев было в срочном порядке перенесено с самого низа списка в верхнюю строку расписания Визенгамота. К тому же, он сдержал данное Гарри слово, и к этому моменту общественные массы уже вели себя менее агрессивно. Подкормленные публичными выступлениями Министра, они перестали парализовывать улицы магического Лондона и без суда и следствия требовать расправы над задержанными Пожирателями Смерти. И вот в назначенный день Гарри, наконец, стоял на пороге зала № 10, где обычно проходили слушания самых серьёзных дел, и нервничал так, что даже дыхание перехватывало, но ничто в его внешнем облике этого не выдавало. Ведь сегодня Верховному суду Магической Британии предстояло рассмотреть самое важное, лично для Гарри Поттера, дело – Дело Малфоев. Холод и полумрак подземелий Министерства магии, по мнению Гарри, мало чем отличался от зябких и промозглых помещений факультета Слизерин в Хогвартсе. И, несмотря на всю роскошь внешнего убранства и натёртого до блеска мраморного пола, по спине Гарри всё равно периодически пробегали неприятные мурашки, пробуждая в нём отвратительное ощущение дискомфорта. Но он не позволял себе отвлекаться на подобные мелочи. Он, наконец-таки, был, как никогда, близок к намеченной цели. Поэтому Гарри только резко одёрнул свою новую, сшитую специально для этого дня, строгую мантию, на груди которой поблёскивал орден Мерлина первой степени, и, продолжая поигрывать напряжёнными желваками на скулах, спокойно ожидал того момента, когда его вызовут для дачи показаний. Взгляд его сосредоточенных ярко-зелёных глаз скользил вдоль пустующего коридора и ничто и никто не нарушал его уединения, так как все заинтересованные лица, получившие допуск на это заседание, уже давно сидели внутри, а других свидетелей защиты, кроме Гарри Поттера, у семьи Малфоев просто не нашлось. И вот, когда прозвучал соответствующий сигнал, Поттер длинно выдохнул, мысленно повторяя про себя давно отрепетированную речь, и решительно посмотрел на запертые изнутри массивные дубовые двери. Литая из золота изогнутая ручка, казалось, опускалась целую вечность, но вот замок с громким лязганьем щёлкнул, эхом отразившись в голове Гарри, и тяжёлые половины двустворчатых дверей одновременно распахнулись перед ним. Гарри тут же обдало встречным потоком холода, заставляя все волоски на его теле приподняться, а в нос ударил отталкивающий смрад гнили и затхлости, исходивший от привратников-дементоров, что парили в две шеренги вдоль стен небольшого коридора, охраняя выход из зала. Двое из них заинтересованно колыхнулись в сторону юноши, шумно втягивая его запах, так что Гарри даже инстинктивно хотел сунуть руку в карман за волшебной палочкой, но вовремя спохватился, вспомнив к тому же, что сдал её ещё на проходной в Атриуме Министерства. Поэтому он просто ускорил шаг и вскоре услышал голос секретаря Верховного чародея Визенгамота, объявившего всем о его появлении: