- Да, я помню, – серьёзно кивнул Поттер. – В прошлый раз ты его варила почти месяц.
- Ну, да… – неловко сцепила вместе пальцы Грейнджер. – Но сейчас, это, скорее всего, отнимет у нас чуть больше времени...
- Сколько? – требовательно спросил Гарри, мрачнея на глазах.
- Возможно, месяца полтора… Но учитывая, что полнолуние почти через две недели, то…и все два.
- Проклятье! – выругался Уизли, стукнув по сиденью кушетки ребром кулака и вскакивая на ноги. – Так долго?!
Он начал слепо расхаживать по комнате. Нервничая, открывал пустые ящики стола, брал в руки одну из аккуратно составленных в одном из шкафчиков книг лишь затем, чтобы тут же вернуть её на место, едва осознавая, что делает. А затем опять начинал нарезать круги по гостиной.
- Это ведь не Хогвартс, Рон, где многое подготовлено заранее! – повышая голос и следя укоризненным взглядом за его передвижениями по комнате, сказала Гермиона. – В этот раз я не могу просто прийти и взять из подсобки Снегга всё, что мне нужно! А те же сушёные златоглазки, чтоб ты знал на будущее, требуется ещё настоять. И только этот процесс, между прочим, уже отнимет у нас двадцать один день.
- Чёрт… – выдохнул Гарри, с силой проводя ладонями по лицу и откидываясь назад, на спинку кушетки. – Получается, мы застряли тут практически до конца апреля?
- Я, пожалуй, пойду, – вместо прямого ответа, сказала Грейнджер. – Начну потихоньку готовить те ингредиенты, которые у нас уже есть.
Гермиона вышла из гостиной и отправилась на цокольный этаж в предоставленную в её распоряжение для варки зелья «лабораторию», как она сама окрестила полуподвальную комнатушку с хранилищем ингредиентов. Следом за ней вышел Рон, сославшись на то, что ему ещё нужно было разобрать его чемодан. Не глядя, Поттер направил свою волшебную палочку в сторону открытого и всё ещё тихо играющего что-то рояля, рассёк ею воздух, и музыка тотчас же оборвалась, а полированная крышка с грохотом захлопнулась. Гарри шумно выдохнул. Развалившись на сиденье, облокотился затылком о край спинки кушетки и уставился в потолок. Он не имел абсолютно никакого понятия, чем полезным мог бы занять себя в эти почти два месяца. Всё, о чём он мог сейчас думать, так это о том, что где-то там, за стенами этого наглухо зачарованного дома, каждый день будут гибнуть ни в чём неповинные люди, пока он будет сидеть здесь и бездействовать, дожидаясь когда Гермиона приготовит для них «Оборотное» зелье… Будет просто ждать, пока Волан-де-Морт, и без того очернивший навсегда его душу, будет всё глубже и глубже запускать свои грязные «когти» ему в самое «сердце» – в Его Драко... С грудным рыком Гарри сел и, уперев локти в расставленные колени, спрятал лицо в ладонях, чувствуя, как им вновь начинает овладевать непроглядное отчаяние. Он всё испортил. Всё потерял. Но делать было нечего. Оставалось только стиснуть зубы покрепче и ждать. И Гарри ждал.
\
\* На следующее же утро Гарри встретил ухоженный, опрятный домовик, в белоснежном и идеально выглаженном полотенце посреди сияющей чистотой кухни с целым списком готовых блюд на выбор своего доброго хозяина и его друзей, ошарашенно онемевших от до неузнаваемости преображённого вида дома Блэков. По просьбе Гарри, Кикимер снял со стен все устрашающие головы прежних домовиков, а на их место установил светильники, так что теперь можно было безопасно передвигаться по лестнице, не боясь свернуть себе в полумраке шею. А ещё Гарри заметил, что домовик, уже по собственной инициативе, провёл ревизию в своей коморке и вернул на прежнее место всё фамильное серебро. Но больше всего его удивило то, что Кикимер о чём-то пошептался с портретом Вальбурги Блэк и, удивительно правдоподобно переданная художником, старая женщина в чёрном чепце, перестала постоянно орать до пены у рта, точно её пытают, закатывать глаза и сотрясать костлявыми руками, будто пытаясь расцарапать лица находящихся в прихожей людей. Гарри даже от скуки пару раз заговаривал с ней и со временем наладили довольно терпимые взаимоотношения, так что он даже перестал завешивать её портрет портьерами. Дни и ночи сменяли друг друга, а Гарри всё пытался утешить себя одной и той же мыслью, что с каждым новым прожитым и вычеркнутым из наколдованного календаря днём, они всё ближе и неумолимей приближаются к очень важной цели. Однако, жить с одними и теми же людьми – пусть даже самыми лучшими друзьями – в замкнутом пространстве, не имея возможности выйти из дома, встретиться или хотя бы поговорить с кем-то извне, оказалось не так-то просто, как представлялось поначалу… Обложившись книгами в лаборатории из богатой библиотеки Блэков, Грейнджер много читала и постоянно что-то выписывала в свой блокнот, а также педантично следовала своим собственным, оставшимся ещё со второго курса, записям по приготовлению «Оборотного» зелья. Правда, в этот раз Гермиона уже знала чего ожидать по завершении всего процесса и старалась исправить некоторые прошлые недочёты, чтобы улучшить качество и долготу действия зелья. Постоянно учиться, развиваться, что-то читать или даже просто размышлять было для Гермионы, по мнению Гарри, так же естественно, а возможно даже жизненно необходимо, как и дышать. Бывало, она даже отказывалась от еды, ссылаясь на то, что у них «и так слишком мало времени». Рон был с ней категорически не согласен. Он считал это время ожидания «каторгой» – ему хотелось активных действий. Гарри же держал своё мнение при себе. С одной стороны, он подгонял дни, чтобы успеть помочь тем, кому не посчастливилось иметь такое же надёжное укрытие, как у них. Но с другой… Пытался не отчаиваться и смириться с подозрением, что, скорее всего, это время – всё, что у него осталось... Поэтому Гарри стабильно спускался к Гермионе в лабораторию, внаглую захлопывал все книжки и блокноты, не забывая напоминать ей, как она же заставляла его исправно питаться, и, если подруга продолжала упираться, чуть ли не волоком тащил её в столовую, а затем в гостиную, чтобы она могла хоть немного отвлечься и хотя бы посмотреть на дневной свет. Гарри даже не подозревал, что беспрерывной работой и кропотливым изучением всё новых тем по Колдомедицине и Зельеварению Гермиона просто пыталась заглушить собственные переживания... А вот, выросшему в большой и шумной семье, Уизли было, если не ещё труднее, то уж точно сложнее остальных адаптироваться к сложившейся ситуации. Как бы Рон не отрицал это ранее, но он не привык к столь длительному покою и изоляции, и, как следствие, плохо переносил их сейчас. Конечно, когда в их «Норе» все ютились буквально «друг у друга на головах», мать устраивала нагоняй за беспорядок в комнате, старшие братья постоянно подшучивали, а Рону ещё и приходилось донашивать за ними старые школьные мантии, это не могло его не раздражать, но сейчас… Сейчас Рон ловил себя на мысли, что готов был бы терпеть даже соседство Перси в своей комнате, если бы это потребовалось. Хотя вряд ли, конечно, этот сноб всё же вдруг решит одуматься и вернуться обратно в семью… Но, так как члены «Ордена Феникса», которые прибыли в ночь трагедии в Хогвартс, сами же наказали ребятам пока вообще никому не сообщать о своём местонахождении, Рон вынуждено слонялся по дому без дела или часами смотрел в окно на площадь Гриммо, где частенько замечал, дежуривших там Пожирателей Смерти… Похоже, пока они прятались здесь, Волан-де-Морт успел навести в Лондоне свои порядки, потому как людей на улице становилось всё меньше и меньше. А те, что всё же проходили под их окнами, выглядели ужасно запуганными и передвигались чуть ли не бегом, словно за ними в любой момент мог кто-то погнаться…
\
Спустя четыре недели, после смерти Дамблдора, Фиделис в очередной раз принёс свежий выпуск «Ежедневного Пророка». Поперёк нижней половины страницы над фотографией снятого на ходу Дамблдора значился заголовок: «Дамблдор. Наконец-то вся правда?». Поттер рывком раскрыл нужную страницу газеты. Над интервью красовалось ещё одно знакомое лицо – женщина с искусно завитыми светлыми волосами и в украшенных драгоценными камнями очках, в якобы обворожительной улыбке, скалила зубы, казавшиеся слишком белыми на фоне ярко-алой, как помнил Гарри, помады (хотя на чёрно-белом фото она выглядела просто тёмной) и покачивала пальчиком перед собой. Стараясь не обращать внимания на это тошнотворное зрелище, Гарри пробежался глазами по первым абзацам под настороженными взглядами друзей.
