- Сейчас важно не это, Северус! – но тут же подавленно вздохнула и смягчилась. – Когда волшебники объявляют о предстоящем заключении магического брачного союза, на семейном Древе не появляется никаких признаков их помолвки. Только после официальной церемонии «объединения родо́в» и признания их, состоящими в браке, Магией, на гобелене появляется новая ветвь. Но в случае с моим сыном… О, Мерлин!

Самообладание Нарциссы опять напоролось на брешь, и несколько глубоких вдохов-выдохов она прятала лицо в ладонях, но, даже когда смогла справиться с эмоциями, голос её всё равно по-матерински умоляюще задрожал:

- Драко воспользовался очень древним и могущественным ритуалом, – понуро призналась она, ссутуливаясь от тяжести этого бремени. – В его случае…разрыв с избранницей уже скорее всего невозможен! Ох, Северус, – заламывая пальцы, Нарцисса заметалась по комнате и не знала, куда себя деть. – Я…я прошу тебя… Прошу: поговори с ним! Ты ведь его крёстный отец…

- А вы – его родители! – возразил Снегг, лишь на секунду оторвав неподвижный взгляд от необычной ветви на родовом Древе Малфоев.

- Северус! Прошу тебя! Я в полном отчаянии! – ещё напористее воскликнула Нарцисса и, вцепившись за рукав его мантии, стиснула в дрожащих, тонких пальцах плотную, чёрную ткань. – Люциус тоже… – её тёмные, ошалело горящие, от тревоги глаза с надеждой впились в застывшее лицо Снегга. – Он не в себе! Пойми, нам необходимо найти её! Я попробую найти способ…убедить Люциуса, что Драко будет счастлив с ней…

- Откуда тебе знать, что она… – делая упор на последнем слове, перебил её пламенную речь Снегг и настойчиво отстранился, – …окажется достойной кандидатурой?

- Северус! Разве ты не слышал, что я сказала?! У нас уже нет другого выхода! – Нарцисса и рада была бы повысить голос, но горло её сдавило от страха, словно тисками.

Не сводя настороженно пронзительного взгляда со Снегга, она очень медленно выпрямилась, не собираясь так просто сдаваться, и вновь стала больше напоминать застывшую фарфоровую статую. Живыми и подвижными в её гордом облике оставались только тёмные глаза, в которых всё чаще вспыхивали безумные искорки. Но этот безумный блеск не был таким же фанатичным и жаждущим мучительной расправы с неверными, как у её сестры Беллатрисы. В глазах Нарциссы всё больше набирал силу огонь совершенно иного рода: страх потерять своё единственное дитя!

- К тому же, – со всем достоинством продолжила она, – я уверена, что Драко никогда бы не связал добровольно свою жизнь с недостойной…

- Я так понимаю, – вновь категорично оборвал её мысль Снегг, неторопливо поворачиваясь к ней всем корпусом, – ещё совсем недавно, ты точно так же была уверена в том, что Драко ни за что не пойдёт против вашей с Люциусом воли!?

- Да…но… – Нарцисса вдруг расстроенно опустила руки и отвернулась. – Но Драко – ребёнок! Всего лишь запутавшийся в себе, упрямый ребёнок! Он наш единственный сын! И я забочусь только о его благе! – с негодованием всхлипнула она и умоляюще посмотрела на Снегга. – Поговори с ним, Северус. О большем не прошу… Может он прислушается? Пойми, уже завтра… – её лицо испуганно побелело, а голос понизился до сдавленного шёпота: – Завтра Тёмный Лорд переступит порог нашего дома и тогда… – Нарцисса страдальчески скривилась, будто постарев на несколько лет в одночасье. – Я не могу позволить Драко вернуться в Хогвартс! И ты, Северус, не меньше меня знаешь почему… Но эта связь…

Голос Нарциссы совсем стих, и она, уже в который раз, осторожно провела кончиками пальцев по необычной ветви на гобелене. Молча и сосредоточенно следя за её движениями, Снегг, наконец, зашевелился и спросил:

- Ты говорила с Люциусом об этом? – он отрывисто кивнул в сторону Древа Малфоев.

- НЕТ! Нет! Я не могу… – затрясла головой перепуганная Нарцисса. – Не могу рассказать ему…это. Мне больше некого просить о помощи, Северус! Я знаю, что ты тоже, по-своему, любишь Драко и всегда заботишься о нём… Я никогда тебя ни о чём не просила, но я в отчаянии! Помоги мне, Северус, сейчас уберечь моего сына от ещё большей беды! Нужно отыскать его…супругу до того, как… Просто, я не знаю наверняка как это работает… Если эта девушка погибнет, то из-за этой связи, она, возможно, потянет за собой и Драко! Я не могу допустить подобного исхода!

- Но ты не уверена? – мрачно уточнил Снегг.

- Нет, – обречённо вздохнула Нарцисса. – Но судя по описанию… Ты ведь знаешь, что ритуалы на крови очень опасны и чреваты…

Лицо Снегга изумлённо вытянулось, и Нарцисса даже подумала, что впервые за всё время их знакомства, она увидела в его глазах подлинную муку и страх.

- На крови?!

- Да, Северус. Драко дал подобную клятву, – грустно подтвердила Нарцисса. – Добровольно. Иначе, ритуал бы не сработал, – она вдруг почувствовала, как обида на сына за его опрометчивый и безответственный поступок, порождает отравляющую душу злость и решительно заявила:

- Необходимо срочно разыскать и доставить эту девицу – кем бы она ни была! – в Мэнор! Их связь с Драко не завершена и тут только два варианта: либо мы сообща находим способ запустить процесс в обратную сторону; либо берём девушку под свою опеку и отправляем пока что куда-нибудь подальше от Хогвартса, чтобы избежать потери обоих, в случае чего…

- И ты на это пойдёшь?

- Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы защитить моего сына! – вся поза Нарциссы буквально кричала о том, что она ни за что не отступиться и пустит в ход все свои знания и возможности, чтобы только спасти Драко! И только её большие карие глаза печально блестели от непролитых слёз.

- Северус… Помоги нам! – умоляюще просила она, и голос её тревожно дрожал. – Помоги Драко…

\

Удручённо пытаясь припомнить всё, что рассказывал ему Гарри об использовании заклинания Патронус, Драко упражнялся уже несколько часов. Но пока сумел добиться только того, что с кончика его волшебной палочки, срывался лишь унылый сноп серебристых искр, который нескладно сливался в бесформенное туманное облако, понапрасну расходовавшее энергию Драко и истощавшее его ещё больше. В камине ярко полыхал огонь, поддерживая в просторной спальне наследника Малфоев комфортную температуру, но Драко всё равно замерзал изнутри и задыхался в своей просторной «золотой клетке». Беспрестанно хмурясь и кусая губы, он уже готов был сорваться в истерику, но всё равно продолжал упрямо твердить: «Экспекто… Экспекто…Патронум…». Но, в конце концов, выдохся и откинулся на высокое изголовье кровати. Уперев локти в согнутые в коленях ноги, Драко с силой надавил запястьями на покрасневшие веки и какое-то время в удручающей, давящей тишине комнаты были слышны только его глубокие, надсадные вдохи-выдохи, да издевательски весёлый треск поленьев в камине… Как вдруг нагретый воздух вспорол его громкий, отчаянный всхлип. За ним новый…и ещё один, который уже перешёл в грудное, срывающееся на жалобный скулёж, рыдание. И столько в нём было невысказанных упрёков насмешнице-Судьбе, столько скопившейся за все года горечи от неоправданных, несбывшихся надежд и боли от потери только что обретённого счастья, что, казалось, Драко впервые дал волю настоящим слезам… Уронив голову на подтянутые к груди колени, он уже плакал навзрыд и не сдерживал унизительно громких всхлипов. Ему вдруг стало так жаль себя и обидно за свою запретную мечту, что, едва затихнув, Драко неожиданно стукнул сжатыми до побелевших костяшек кулаками по постели и его одинокий крик, звенящим эхом отразился от высоких стен спальни. Завалившись на бок, Драко подтянул к себе и обхватил обеими руками большую подушку и, судорожно дыша, тихо заскулил. А память, будто решив окончательно добить его, услужливо подкидывала ему самые радостные моменты последних нескольких месяцев. Устав ей сопротивляться, Драко смиренно закрыл глаза и вверил в её распоряжение свой истерзанный Разум… Он вспомнил, как Гарри впервые ему улыбнулся. По-настоящему. Так открыто, радостно и солнечно, что даже сердце замирало. Так искренне и широко, словно не было никогда всех этих глупых, изнуряющих и ужасных шести лет их междоусобиц! Словно он – Драко – самое светлое, чистое и желанное создание во всей Вселенной… Но самым странным для Драко было то, что, после этой улыбки Гарри, он именно таким себя всегда и ощущал! Гарри будто видел его насквозь! С лёгкостью разрушая все его колючие барьеры и игнорируя притворно-надменную маску Слизеринского Принца, протягивал, наконец-то, свою горячую ладонь и, растопив холодное сердце Драко, обнажал главное – сокровенное, запретное и тщательно забаррикадированное в самой глубине! – Его внутренний свет… Драко медленно перекатился на спину и, задержав дыхание, неверяще прикоснулся к опухшим, искусанным губам. Изумрудные, будто настоящие драгоценные камни, глаза ласково поглядывают на него из-под рваной, вечно растрёпанной чёлки… Чувственные, вкусные и соблазнительно зацелованные губы, влажно поблёскивая, растягиваются в шальной улыбке… «Я люблю тебя, Драко! – нежно шепчут они. – Люблю! Люблю…» И он всем сердцем действительно почувствовал… Здесь и сейчас… Гарри был с ним. Всегда! Встрепенувшись, Драко рывком сел на постели и небрежно утёр рукавом слезящиеся глаза. Теперь он знал, что делать. Коротко шмыгнув потёкшим, раскрасневшимся носом, схватил свою волшебную палочку, глубоко вдохнул и, надеясь, что голос его не подведёт, на выдохе, благоговейно прошептал: