— Молчи, — попросила она робота, пытаясь сосредоточиться, — я попробую вспомнить, чему меня учили. Закрой глаза, как тогда, в гримерной, представь, что ты просто засыпаешь. Пока я буду держать тебя за руку — ты будешь видеть сны, хорошие сны, а потом ты проснешься, и я буду рядом с тобой. Просто закрой глаза…
Она обняла его и прижала к груди, сильнее сжав его руку. Девушка закрыла глаза, напрягла все мышцы тела, освобождая из себя магию, после чего Меттатон почувствовал, как через его руку стал проходить поток энергии, наполняющий его корпус бодрящим зарядом. Он ощущал его довольно слабо, но все же поток был заметным. Робот закрыл глаза и решил на время отключить себя, чтобы постараться собрать эту энергию в своей батарее. Ханна еще очень долго после этого лежала с ним в зарослях камыша, держа его за руку и глядя в потолок пещеры. Когда Меттатон очнулся, то взгляд его устремился все на те же сверкающие камни в темноте, а заряд на индикаторе показывал почти половину. Робот все так же лежал в зарослях камыша, но девушки рядом не было. Когда он приподнялся, то увидел, что Ханна сидела у воды к нему спиной. Она поджала к себе колени и молча рассматривала кристаллы на потолке.
— Ты продолжаешь удивлять меня, дорогая, — незаметно подполз к ней Меттатон и тихо прошептал слова за ее спиной, что оказалось немного неожиданным.
Ханна вздрогнула и обернулась, и робот в свете голубой воды заметил в глазах девушки сверкающие слезинки.
— Oh my… — ошеломленно вылетело из него, — что произошло, Ханна?!
Меттатон испуганно схватил девушку за плечи, поворачивая к себе лицом. В полумраке пещеры он пытался рассмотреть, не поранилась ли его возлюбленная.
— Прости, — утерла она глаза рукой, — все в порядке…
— Со мной все более чем отлично, — ответил робот, осмотрев бегло на всякий случай и себя, — но эти слезы, они ведь не могли появиться просто так? Что произошло, дорогая? Умоляю, не молчи.
— Я держала тебя за руку, — печально ответила девушка, — и продолжала смотреть на них… Я почему-то вспоминала, как проходила по этим краям впервые, как очутилась в комнате желаний, как слушала в эхо-цветах мечты других монстров. Они были такими простыми, искренними. Они просто хотели увидеть звезды…
— И ты исполнила их мечты, дорогая… — тихо сказал Меттатон.
— Я вспоминала их, и мне стало больно, обидно и стыдно оттого, что мои мечты не могут быть такими простыми, — продолжила она, глядя в потолок, а по щекам ее побежали слезы.
— Ханна…
— Я так сильно хотела вернуться, я так сильно хотела быть рядом с тобой… и вот я здесь, снова… Обнимаю тебя, целую…, но я все равно допустила ошибку, очередную оплошность, и она непоправима, как ход в шахматной партии, невозврат в которой произошел еще в предыдущем ходу… Что же я за человек? …
— О нееет… — протяжно и с некоторым ужасом, довольно печально произнес Меттатон. — Я боялся, что так и будет…
Ханна посмотрела на него.
— Да, дорогая, — печально продолжил робот, — я ведь всего лишь призрак, внутри красивой металлической жестянки… Мне не стоило об этом вспоминать, но… Ты настоящий, живой человек, которому нужно тепло, пища, забота, лечение. Это позволяет вам жить…
— ЭмТи… — девушка посмотрела на Меттатона грустно и немного потрясенно, — даже если это и так…я все равно хотела и хочу быть рядом. Альфис, ее ведь не останавливало то, что Андайн…
— Это совсем другая история, дорогая, — перебил ее робот, уводя взгляд в сторону, — Андайн хотя бы живая, она способна просто согреть ее теплом своего тела… Не имеет значения, что там может быть дальше, она просто жива — и это уже отличает ее от меня. А я лишь призрак…
— Но дело не в этом, ЭмТи, — Ханна тоже опустила глаза, — я поступила легкомысленно, и теперь я не знаю, что мне делать. Я здесь, с тобой, мне так приятно, так хорошо, что я забыла, что натворила — я сбежала из дому. Резко, внезапно, бросила брата одного, того, кто заботился обо мне все время. Когда я вернулась домой, когда очнулась после тени, я ничего не говорила ни о Подземелье, ни о влюбленности, ни о путешествии. Я просто молчала, угнетая его своей грустью. Я так хотела вернуться, что ушла, и даже не сказала об этом. И у меня получилось уйти. Это невероятно, и отвратительно… я оставила его одного. Одного, понимаешь? Ты сейчас рядом со мной, обнимаешь меня, заставляешь сердце быстро стучать. Я смотрела и думала, а ведь он все это время был всегда один. У него нет другой семьи, нет другого любимого человека, кроме меня, и он нарочно не заводил себе знакомств и привязанности, чтобы только меня поднять на ноги, ведь я такая слабая. Если бы у него была подруга, ему бы пришлось больше времени уделять ей, строить свою собственную семью. Но он не делал этого, понимая, что все его силы нужны мне. Он защищал меня, учил, стал больше, чем просто брат, особенно после той войны, что мы пережили. А я бросила его, вот так просто, снова…
— О, Ханна, — обнял ее нежно Меттатон и прижал к себе, — все мы подвластны своим пылким желаниям, и это может привести к ошибкам, но ведь ты можешь вернуться домой к нему, и все будет в порядке.
— Нет, — ответила заплаканно девушка, — я не могу… Я не знаю, как это сделать, ведь я не умею открывать порталы.
— Ну, дорогая, кажется, ты преувеличиваешь, — со своей привычной обворожительной и немного загадочной улыбкой посмотрел на девушку Меттатон, вытирая с ее щек слезинки, — ты ведь открыла дверь в Подземелье, значит, сможешь открыть ее снова и в свой мир. Я знаю это наверняка, ты веришь мне?
— Но как?
— Твоя решимость, любовь моя, — сверкнул глазами робот, и в темноте этот взгляд выглядел более чем загадочно и даже слегка опасно, — разве ты забыла о ней. Я снова повторю тебе слова, что говорил раньше — ты сильнее, чем думаешь, поверь мне. У тебя хватило сил противостоять невзгодам, которые обрушились на тебя в этом сумасшедшем мире, пусть это была даже твоя тень — она была и остается тобой. Сила твоей решимости открыла тебе путь к желаемому, она помогала тебе быть храброй и сильной, оставаться доброй и отзывчивой. Это не просто слово, дорогая, это сильнейшее волшебство, которое ты незаметно для самой себя, постигала все глубже и глубже, и оно было в тебе с самого начала. Ты сможешь вернуться домой, я знаю это, Ханна. И ты вернешься.
— А как же ты? — снова на глазах девушки появились слезы. — Как же ты, ЭмТи? Все равно я снова ошиблась, распечатав твою память. Словно нарочно сделала это, зная все проблемы и последствия с самого начала. Я снова исчезну, причинив тебе боль.
— О нет, дорогая, ты ошибаешься, — широко и соблазнительно улыбнулся Меттатон, — все те воспоминания, что останутся во мне — это самое дорогое, что только можно себе представить, и я никому их не отдам, поверь мне. Пусть они режут мой металл, разрывают на части, а я оставлю их внутри и никому не позволю отобрать. Ты ведь уйдешь, но я буду знать, что с тобой все хорошо — и это не причинит мне боль, я знаю. А ты действительно понимаешь, что тебе необходимо вернуться, и так должно быть.
— Я не хочу уходить… — снова заплакала девушка, закрывая руками лицо.
Робот обнял ее и прижал к себе, почувствовав, как Ханна дрожит. Это ощущение заставило его загрустить еще сильнее, но он попытался прогнать его прочь, импровизируя. Он легонько прислонил свои губы к уху девушки и соблазнительно прошептал:
— О, девочка моя, ты думаешь, я так скоро отпущу тебя? Нет, дорогая, не так быстро! Я еще недостаточно испытал блаженства от твоей близости, еще мало запомнил твое тепло, твою улыбку, твои глаза… Я должен впитать как можно больше воспоминаний, которые подарят мне свет и радость.
— Не надо, ЭмТи… — сквозь слезы простонала тихо девушка, — так будет еще больнее… Я…
Ханна внезапно почувствовала, что Меттатон сжал свои объятия сильнее, так сильно, что ей стало немного больно. Он резко отпустил ее и выпрямился, опустив голову. Девушка посмотрела на него немного испуганно. Сейчас из-за его опущенных волос не было видно глаз.
