Ривлок понял, кому они обязаны столь необходимой сейчас задержкой и опустил оружие. Гигант уже сталкивался по роду службы с магическими полями защиты и потому знал, что сейчас им нападения опасаться нечего.

Все, кто находился во дворе, непонимающе переглядывались. Они с интересом смотрели на пытающихся пробить прозрачный купол врагов, у которых так и не выходило ничего сделать. Наконец, черные рыцари прекратили тщетные попытки войти во двор замка и остановились в ожидании. Паррас, как и Ривлок, понимал, что это не могло продолжаться долго. Он предполагал, что будь у горожан действительно сильный маг, они бы ввели его в бой еще на южной стене. Поэтому предводитель темного войска приказал доставить ему кресло из ближайших развалин, благо никто из хозяев никогда уже не сможет претендовать на эту мебель, и, сев в него с невозмутимым видом прямо перед створом ворот, принялся ждать.

У кого-то из лучников сдали нервы, и в сторону лысого воина полетела стрела. Ударившись о стену купола, она упала во двор, не сумев покинуть охваченное им пространство. Сидящий в кресле рыцарь без шлема зловеще улыбнулся и приветливо помахал выстрелившему рукой. Стало ясно, что пробить эту радужную пленку невозможно с обеих сторон.

Шейфа отдал приказ воинам отдыхать и они присели на ухоженный газон внутри замкового двора, с опаской поглядывая на столпившихся у проема врагов.

– Как думаешь, сколько это продлится? – спросил у Ривлока граф.

– Все зависит от силы вашего мага, – пожал плечами тот. – Не помню, чтобы Виарро был замечен в подобном. Да я и не думал никогда, что в нашем старом маге столько силы.

Смотрящий только на Виоку гигант решил не рассказывать Шейфе о том, что говорил ему Тидред об этой девочке. Он единственный из присутствующих понимал, что дело не в этом дряхлом старике, а именно в ней. Лицо Виоки было расслаблено, глаза закрыты и лишь Старец знал, что сейчас происходит в ее голове.

Прошел час, два. Губы старика все так же шептали заклинания, а девочка стояла за ним, положив ему руки на плечи.

Человек в кресле начал заметно нервничать. Он бросал ненавидящий взгляд то на мага, то на Шейфу, но дольше всех его глаза задерживались на Ривлоке. Хорошо, что с той стороны пленки не проникали во двор никакие звуки, иначе не миновать гиганту разоблачения. Он осознал, что первым ему придется столкнуться именно с Паррасом и, скорее всего, погибнуть. Потому как, это воин знал точно, Указательный Палец Руки Безумия был пусть не намного, но искусснее его. Однако давать Паррасу время на слова, которыми тот мог выдать его, а тем более Тидреда, нельзя ни в коем случае.

Наступил и миновал полдень, солнце лениво закатилось за стену замка, наступили сумерки, а маг, все стоял, не сходя с места и поддерживая защиту. За его спиной стояла с закрытыми глазами девочка. Воины внутри купола несколько расслабились, а некоторые даже умудрились перекусить, не взирая на обстоятельства.

Ривлоку, в кои-то веки, кусок не лез в горло. Он глядел на беснующегося за пленкой Парраса. Пару раз тот уходил неизвестно куда, но неизменно возвращался в свое кресло. Иногда он пробовал защиту на прочность, пуская в нее очередной шар огня, но все заканчивалось одинаково – магический заряд не мог преодолеть переливающуюся, как мыльный пузырь, преграду.

Ночью пришли Псы, еще больше нагнав ужаса на защитников дворца. Они ходили вокруг замка, громко рыча, изредка кто-то из них бросался к столпившимся во дворе воинам, пробуя пройти в ворота, но, ударившись грудью о стену купола, с разочарованным воем отскакивал обратно. Присутствие этих тварей холодило кровь даже у опытных воинов. Их появление согнало начавшую появляться от скуки дремоту у всех без исключения.

На город опустилась полночь. Атерсан Виарро уверенно держал защиту, а Виока продолжала держать свои руки на его плечах. Грудь старика стала вздыматься чаще, но магический купол над дворцом не пропадал.

Они простояли так до самого утра. Пугавшие людей твари ушли. Кое-кто из воинов во дворе, начал клевать носом.

Сидящий в кресле Паррас прекратил психовать и теперь лишь с изумлением глядел в сторону старого мага. Он не понимал, почему такой искусный и сильный человек не вступил в битву еще вначале. Да при его способностях старик бы просто обернул войско нападавших вспять еще на подходе к городу. Маг сутки уже держит этот купол, причем не маленьких размеров, и неизвестно сколько продержит еще, а плетение стенок все такое же плотное, не истончившееся ни в одном месте.

В полдень этого дня Атерсан покачнулся первый раз, а на лбу его выступили крупные капли пота. Кто-то из защитников кинулся поддержать уставшего мага, но Ривлок криком остановил солдата, объяснив ему, что нельзя сейчас прикасаться к старику. Молодой мечник послушно сел на место.

На лице развалившегося в кресле Парраса вновь появилась улыбка. Он понял, что этот старик вот-вот сдастся. Это понял и Шейфа. Граф отдал приказ строиться и передохнувшие в течение суток солдаты повскакивали с земли, выстроившись в боевой порядок.

Они простояли в ожидании боя еще четыре часа.

Из носа старого мага по лицу потекла струйка крови, он зашатался и, не устояв на ногах, рухнул на траву. Не удержавшуюся, ослабевшую Виоку успел подхватить капитан Сабер. Он поднял ее на руки и понес во дворец. Девочка слабо дышала, душа же придворного мага Атерсана Виарро отправилась к Старцу как только его тело коснулось земли. И в тот же самый момент одним махом спал защищающий замок купол.

Паррас, не вставая с кресла медленно и демонстративно потянулся, махнул рукой и из-за его спины во двор шагнули четыре человека в черной броне.

Ривлок мог сказать, как зовут каждого, невзирая на то, что они были в глухих шлемах. Точнее, троих из них. Перед ним стояли Нават, Черис и Горнул. Три Пальца Руки Безумия. Кто из них занял место Скивая, бывшего у Парраса Большим, гигант не знал, как и имени четвертого, нового воина, занявшего место Мизинца.

Рыцари, обнажив мечи, не спеша двинулись в сторону стоявших впереди строя защитников замка Ривлока и графа.

Гигант понял, что сейчас начнется. Против четырех тренированных, так же как и он сам, бойцов, им не выстоять. Тем более, когда они хоть немного умеют использовать магию. С их же стороны этим искусством владел лишь Тидред, да тот старик, что лежит теперь мертвым посреди двора. Никому сейчас не было дела до лежащего тела мага. Виарро остался в той же позе, в какой упал, и смотрел в ясное небо широко раскрытыми остекленевшими глазами.

Что ж, придется умереть, но хоть одного он точно заберет с собой. Ривлок поднял топор.

Нарат, Черис и Горнул, будучи опытными воинами, одновременно стали накачивать энергией свободные от оружия ладони. Четвертый хоть сколько-нибудь опытным не выглядел, да и доспехи на нем висели неопрятно. С магией у него тоже, видимо, было плохо. По крайней мере, свечение вокруг левой латной перчатки появилось лишь у троих.

Сидящий в расслабленной позе Паррас вдруг напрягся, подался вперед, губы его разомкнулись, но Мизинец его Руки оказался быстрее.

Три коротких взмаха мечом и трое ничего не подозревавших Пальцев почти одновременно упали на зеленый газон, орошая его алой кровью из ужасных рубленых ран в спинах. Меч убившего их Мизинца перебил воинам позвоночники. Побившись, некоторое время в агонии, черные рыцари затихли.

Зато громогласно взревел Паррас, вскочив с кресла:

– Ты! Ты здесь! Почему ты всегда переходишь мне дорогу?!

Воин, никогда в жизни не бывавший Мизинцем, скинул шлем и взглядам всех присутствующих явилось знакомое лицо Тидреда. Ривлок вздохнул с облегчением. Его друг вернулся и привел помощь.

– Да, это я, – спокойно ответил Червь, стряхивая с лезвия Луча Света кровь только что убитых им воинов. – Не желаешь окончить наш долгий спор здесь и сейчас?

– Биться с тобой? – ухмыльнулся Паррас. – Зачем? Со мной даже после всех понесенных в этом городе потерь сейчас больше семи тысяч воинов. И скоро вновь проснуться Псы. А что есть у тебя? Три сотни запуганных горожан?