В темноту туннеля вглядывался закутанный в свободные одежды воин-хародиец. Из ткани, наброшенной на голову, выглядывали лишь светлые глаза. Дариан не издал ни звука, когда мужчина опустился на колени, снял с плеча арбалет и потянул за рычаг, чтобы его взвести. Вытащив из колчана болт, хародиец вложил его в паз и направил оружие в нашу сторону. Стрелять он не спешил – ждал, пока зрение привыкнет к темноте. Мое сердце бешено колотилось, наверное, целую вечность. Легкие пылали, но я не осмеливалась даже вдохнуть.

С вершины скалы донесся чей-то голос, и воин коротко отозвался. Звучание резкого, чужеземного языка вспороло тишину, подобно удару хлыста. Я едва не бросилась наутек, но мне хватило ума оставаться на месте и не шевелиться. Дариан тоже не издал ни звука.

Мужчина поднял арбалет и выстрелил. Болт пролетел между мной и Дарианом и со стуком вошел в гнездо, отчего я вновь вздрогнула. Однако хародиец не намеревался за ним идти. Он словно тоже чего-то испугался. Мужчина еще с минуту постоял, прислушиваясь, и неторопливо вернулся назад. Появилась новая тень, и первый воин вскинул голову. Далее последовал тихий разговор, после которого уже знакомый нам хародиец раздраженно вспылил. Обладатель второй тени присел на корточки. Неужели захотел присоединиться к товарищу?.. Но первый мужчина уже схватился за протянутую ему руку. Он выбрался из расщелины, и оба хародийца убрались восвояси.

Дариан выдохнул и прошептал:

– Ради Высших, Майя, если тебя не прикончит отец, то это сделаю я. Ты вообще соображаешь, что творишь?

Мне захотелось его ударить, но я плюхнулась на колени и сняла с плеч арбалеты и мешок.

– Ты знал, почему я сюда пошла. Сложил два плюс два. Помнишь?

– Ага, я понял, что ты рехнулась. Ты как заработала болт в мешке? – он присел на корточки рядом и наклонился ближе. – Ты ранена?

– Чуть-чуть.

– Дай посмотреть. Покажи.

– Здесь слишком темно. Я в порядке.

– Мне видно. Повернись к свету.

Я покорно приподняла рубашку и продемонстрировала рану под лопаткой. Дариан коснулся моей кожи, и я дернулась. Может, «в порядке» было небольшим преувеличением.

– Кровь еще течет, – сказал Дариан. – Надо перевязать. У тебя найдется что-нибудь подходящее? – брат схватил было мой мешок, но замер, глядя на торчащий из оленины болт. – Коррузонова огненная задница, Майя. Что с тобой случилось?

Я вытерла щеки рукавом.

– Там, где плато переходит в гору, есть здоровенная пещера…

– Томан про нее рассказывал. Это логово драконов.

– А теперь это логово браконьеров, и они из Харода. Ты же видел: белая кожа и волосы, светлые глаза.

– Погоди-ка. Ты туда заходила?!

– Они обескровливают и свежуют драконов в пещере и бросают их туши птицам и муравьям. Следы колес уходят глубже в гору. Не знаю, что они здесь затевают, но один из них… он застал меня врасплох. Выстрелил в спину, но болт застрял в оленине.

Дариан взял меня за плечи.

– Где он сейчас? – в его голосе звучала тревога.

Я посмотрела на Дариана в упор.

– Я… его застрелила. Из арбалета Кайси, – я приподняла оружие в доказательство рассказа.

Дариан молча ссутулился, потрясенно уставившись на арбалет. А потом, к моему изумлению, притянул меня к себе и обхватил руками. Я обняла Дариана в ответ.

Спустя некоторое время он заговорил:

– Мы должны рассказать все отцу. И Роуву. Мы должны отсюда выбраться, не можем же мы вечно скрываться. Когда совсем стемнеет, отправимся домой.

– Я не могу.

– Мы должны, Майя! Тебя едва не подстрелили, и тебе крупно повезло. Нельзя…

– Нет, Дар. Я не могу вернуться. Не могу – без дитя.

– Нет, Майя, можешь. Это безумие, Майя, и без браконье…

– Ты не понимаешь, Дариан. Если я вернусь без дитя…

– Даже без браконьеров в довесок, как ты собираешься украсть дитя у дикого дра…

– Ты меня не слушаешь. Я не могу вернуться без…

– Майя, Майя, подумай! Мы не справимся. Надо мыслить здраво…

Я вывернулась из объятий брата, схватила мешок с арбалетами и вскочила на ноги.

– Ты куда?

Я направилась к выходу из туннеля. Сердце бешено колотилось, разум едва за ним поспевал.

– Я должна найти дитя.

Дариан нагнал меня и схватил за локоть, но я опять вырвалась.

– Не пытайся меня остановить, Дариан. Пожалуйста, – я отвернулась от него, охваченная противоречивыми чувствами – сомнением, нуждой, страхом и решимостью. – Я должна, Дариан. Должна заполучить дитя или…

– Или что? Ты скорее умрешь тут, чем вернешься домой? Да? Ты слишком далеко зашла, Майя.

– Ты был со мной, когда к руинам прилетел Гетиг. И ты сложил два плюс два. Ты сам сказал, что Гетиг явился ради меня. Я знаю, что ты все понимаешь. Но ты боишься.

Дариан хотел мне возразить, но тут из долины донеслись какие-то звуки.

– Тс-с-с!

Дариан тотчас прислушался. Крики. Ослиный рев. И перепуганный скулеж маленького дракона.

– О Авар! Дариан, вот оно!

Из туннеля мы увидели подобие каменной лестницы, за которой открывалась лазейка – она-то как раз и вела в раскинувшуюся внизу долину. По склону к главной пещере поднимался еще один отряд воинов-хародийцев – наверное, дюжины две рослых мужчин. Между ними другая пара осликов тянула повозку, на этот раз с прямоугольной клеткой, достаточно большой, чтобы вместить дюжину дитей или одного медведеобразного подростка. Но сидел в ней единственный драконенок, верещащий от страха.

Мое сердце сперва затрепетало и оборвалось. И снова затрепетало. Я уже потеряла малыша, однако Гетиг привел меня сюда. Разве не так?

– Привет, малыш, – прошептала я.

Дариан затряс головой.

– Нет. Нет, Майя. Нет-нет-нет…

Я перепрыгнула на соседний выступ, чтобы получше все рассмотреть. Он доходил до дальнего края расщелины и открывал отличный вид на происходящее. Ко мне подбежал Дариан, но придержал свой гнев, как только выглянул из-за моего плеча.

Дить носился туда-сюда по клетке, пронзительно крича от ужаса. Каштановый с серебром – типичная для горной породы расцветка. Ослики недовольно ревели, но упорно штурмовали склон. Воины постоянно оглядывались на что-то невидимое нам.

– Боги, Майя, как же их много…

– Там что-то нехорошее творится, Дариан.

Выкрики воинов стали громче, и хародийцы выстроились поперек колеи с поднятыми арбалетами. И вечерний безмятежный пейзаж содрогнулся от рева – а издал его, несомненно, разъяренный взрослый дракон.

Теперь воины завопили совсем иначе. Некоторые бросились бежать – справа к ним несся дракон, каштановый с серебром, как детеныш, великолепный представитель гэдийской горной породы, вроде Одакса или Колувера. Явный самец, с высоким гребнем и мускулистым туловищем. Не такой крупный, как Шуджа, зато поджарый и закаленный жизнью в дикой природе. И он был ранен – судя по тому, что не пытался взлететь. Припадая к земле, дракон бросался в атаку и непокорно рычал, а дить в клетке, казалось, отзывался.

Раздались хлопки выстрелов. Болты со свистом и гулким стуком ударили в чешуйчатую броню, и множество отскочило, не причинив дракону никакого вреда. Дракон достиг ближайшей линии арбалетчиков и пустил в ход зубы и когти. Крики боли смешались с гневными возгласами, а драконий рев едва не потонул в перепуганных взвизгиваниях. Пара хародийцев, перекувырнувшись в воздухе, врезалась в ближайшие деревья, но арбалеты все продолжали выводить свою яростную дробь. Дракон скрестил перед собой крылья, обороняясь, но ощерился от ярости, после чего попятился.

Я всем сердцем ему сочувствовала – гордому отцу, защищающему родного ребенка. Была ли его парой та драконица, которую я нашла в лесу два дня назад? Или прошло уже три? Дракон поколебался лишь мгновение и снова бросился на врагов со скрещенными, трепещущими крыльями. Он успел растерзать еще нескольких хародийцев, прежде чем отступил от очередного града болтов.

Мне стало больно смотреть на это жуткое зрелище. Дракончик в клетке издавал душераздирающие крики, таких я еще никогда не слышала – даже от нашего выводка, опускавшегося прямиком в лапы Министерства. Дракон-отец покружил над клеткой, а затем ринулся на линию арбалетчиков. Засвистели болты, и он опять отступил.