Томан и Джем переглянулись.

– Но так случилось. На самом деле, – произнесла Джем. – Вопрос: почему здесь? Почему Майя, если это не имеет какого-то особого значения?

– Ты ведь слышала, – Отец окинул пристальным взором нас обеих, но задержал свой взгляд на мне чуть дольше. – Он явился Дариану. Из-за того, что рядом находилась Майя, Коррузону пришлось сделать специальный знак «не для тебя», а лично для нее, дабы разбить ей сердце и освободить ее от обязательств – для дальнейшего, в общем-то, похищения.

Я стиснула пальцы Джем. Она сжала мою ладонь в ответ.

– Он отвратителен.

Томан покачал головой, отгоняя противоречивые мысли.

– Мабир не опроверг толкование Белл…

– Конечно, нет! – воскликнул отец. – Что еще ему оставалось делать? Беллуа стоит выше по иерархии. А от Авигала напрямую зависят наши кошельки. Что Министерство захочет, то и прикажет.

Почти слово в слово эту фразу минуту назад сказала мне Джем.

Отец вздохнул.

– Мы с Мабиром сделали что могли, но почти ничего не добились. Я вернул бы дитя, если бы верил, что это спасет Майю, но тогда Беллуа получит возможность забрать и Дариана. У Беллуа достаточно власти, чтобы получить то, что ему нужно.

Когда я заговорила, голос мой прозвучал еле слышно:

– Никуда я не поеду.

Отец опустил ладонь мне на плечо.

– Я не позволю ему тебя увезти.

– Я ему не доверяю. Если он меня заберет, то не даст вернуться. Я уверена.

– Чего опасаюсь и я, – кивнул отец. – Ему незачем показывать тебя Совету. Он просто придумал предлог. Что он хочет, так это укрепить свое влияние.

– Думаю, правильнее сказать – взять заложника, – Джем стиснула зубы.

– Но дело ведь даже не во мне, – произнесла я, не спрашивая, а утверждая. – Он использует меня, чтобы запугать нас. Дело в Расаале и в том, кто может толковать, а кто нет.

– Ты тоже имеешь значение, – возразила Джем. – Была бы ты уродиной, ему пришлось бы выдумывать другой повод.

Отец задумчиво покачал головой, и уголки его рта опустились еще ниже.

– Джем права. Он отвратителен. Но и Майя права… он хочет зарыть истории поглубже. Это не мог быть Гетиг, только иная ипостась или обличье Коррузона.

– Ценой будущего разведения? – воскликнула Джем. – Сегодня потеряли самое плодовитое гнездовье! Беллуа на все пойдет ради того, чтобы упрочить свое положение! Проклятье! Казалось бы, Министерство должно само стремиться дать нам возможность поставлять им больше дитей, но…

Отец стиснул кулаки. Наверное, единственный ответ, который он мог дать, был почему-то неприемлемым. Наконец, опустил голову и пробормотал:

– Увидев среди руин отпечаток лапы, Беллуа вроде бы начал колебаться. Он не знает, как это истолковать, но отрицать, что в нашей долине побывал Высший дракон, явно не может. Он то ли сбит с толку, то ли завидует. Может, он вообще испуган. Он выдал больше, чем намеревался. Он злится, когда его догму ставят под сомнение, поэтому и устроил ловушку с единственным дитем в виде приманки. И я с радостью шагнул в его силки.

– Нам нельзя ждать еще одного дитя целый год, – произнесла Джем. – Беллуа это знает. Если дракон Дариана не сумеет сблизиться с выбранной самкой…

Отец кивнул.

– Разумеется, знает. Но власть позволяет ему опровергать все наши доводы. Он разрешил нам оставить дитя, и теперь мы в долгу перед Министерством. Он может дергать за ниточки.

– Но зачем?

– Здесь замешано кое-что еще. Что подумают верующие, если в какой-то далекой провинции появится другой Высший дракон, помимо Коррузона? Авигал не намерен делиться властью с провинцией, и уж тем более в рамках религии. Если Беллуа не сумеет переделать историю под себя, то все равно попытается вывернуть ее в нечто мрачное. Или зарубить ее на корню.

– А что насчет Роува? – спросил Томан. – Можем ли мы уговорить его дать нам еще одного дитя? Решение же, в конце концов, принимает он.

Отец тяжело вздохнул.

– Он не пойдет против Драконьего Храма в вопросах веры.

– Тогда кто здесь главный? Роув? Или Беллуа? – в голосе Томана прорезалось раздражение.

– В любой другой год был бы Роув, конечно. Но Летний дракон – это существо, которое совершенно не вписывается в его планы. И, кроме того, изначально Роув хотел забрать всех дитей. Не стал бы давать ему возможность передумать.

– И что нам делать? – Джем до боли сжала мою ладонь. – Нельзя позволить этому напыщенному мерихему забрать Майю в Авигал. Когда ее вырвут из наших рук…

Я вспомнила наглый взгляд Беллуа и встала, расправив плечи.

– Мы будем бороться!

– И что ты предлагаешь? – фыркнул Томан. – Начать восстание? Воевать с Расаалом?

Джем рассердилась.

– У нас есть, наверное, день, чтобы переубедить Роува или Мабира…

– Этому не бывать, Джем. Как сказал отец, мы находимся под властью Министерства. На нас давит не только Беллуа: в переговорах проявил себя и Роув. Большего, хоть мы и надеялись, мы не получим. Но Беллуа использует историю в своих целях.

– Джем и Майя правы, – произнес отец. – Мы не можем все вот так оставить.

– Мы проиграем! – подался вперед Томан. – Речь идет о Министерстве! Здесь и сейчас от его имени говорит Роув, за которого решает Беллуа. Разве это неправильно – подумать, как извлечь для себя выгоду из женитьбы?

– Чего?! – рявкнула Джем.

Томан продолжил – медленно и разборчиво, как будто объясняя слабоумному:

– Нам лучше решить, какую выгоду мы еще можем…

– Ты говоришь о своей сестре так, словно она товар на продажу? – прошептала Джем.

– Эй, я никуда не поеду!

Томан даже не глянул в мою сторону.

– Вы дадите мне закончить? Будем прагматичными. На нас лежит забота о целой деревне. И о целой провинции.

Джем оцепенела.

– Ушам своим не верю! Майя – твоя кровь, родня…

– Я не предлагаю выдать ее замуж за мерихема, но кто-то из других гнездовий может…

Я врезала ему кулаком по руке.

– Ах ты корыстный свин! Ненавижу тебя!

Мой собственный брат хотел продать меня ради толики безопасности. Неужели я, по его мнению, гожусь только на это? Томан отшатнулся, и я стукнула его еще разок. Мне стало получше.

– Угомонись, девочка, или…

– Довольно! – гаркнул отец. – Хватит!

Я зло уставилась на Томана. Мои костяшки пальцев побелели.

Томан лишь взглянул в мою сторону, избегая смотреть мне в глаза.

Джем крепко меня обняла.

– А что тогда Гетиг? – в ее голосе послышалась нотка презрения. – Почему так? Почему Майя?

Отец повернулся к нам. Его лицо осунулось, посерело. Я не видела его таким печальным со смерти матери.

– Что тогда Гетиг? – повторил он тихо. – Что Гетиг? – отец ссутулился. – Майя, я сожалею, что был вчера груб с тобой. Твоя мать часто предупреждала меня, что я слишком быстро вспыхиваю. И это по-прежнему так. – Он горестно покачал головой, подыскивая слова. – Знаешь, ты на нее похожа. Она тоже была мечтательницей. Я любил в ней эту черту. Но иногда я о тебе беспокоюсь. Мир меняется, и нужно смотреть на него ясным взглядом.

Отец никогда не извинялся. Никогда. Происходящее походило на подготовку к моему отъезду. Как будто нужно ситуацию исправить, пока не стало слишком поздно. Мой отец, могучий Маджа, прогибается под давлением Министерства. Вот что выбило меня из колеи окончательно. В мой гнев вгрызлось отчаяние.

Воцарилось молчание. Отец встал и махнул Томану.

– Пойдем. И вы тоже. Скоро прибудут гости из деревни, – отец опустил руки мне на плечи. – Майя, я хочу, чтобы на твоем лице была смелость. Сможешь?

Я кивнула, еле-еле сдерживая слезы.

– Молодец. Мы что-нибудь придумаем. Пока ты с нами, у нас еще есть время. Но сперва нам нужно устроить пиршество и выполнить последнее на сегодня задание.

Отец вышел из драконятни, Томан поплелся за ним.

Со стороны загона в ворота врезался кто-то маленький и боевой – с такой силой, что они затряслись. Раздалось довольное урчание.

Мы с Джем сдвинули выходящие к обрыву створки. В следующий раз их откроют лишь спустя долгие месяцы.