========== 11. ==========

Стив в очередной раз пригладил волосы, поправил ворот рубашки.

— Ты собираешься, будто ботаник, которого пригласила на бал самая красивая и популярная девочка школы, — расхохотался Баки, разлохматил Стиву волосы, поставив их торчком. — Поверь, так будет лучше.

Сглотнув, Стив вновь подошёл к зеркалу под оглушительный хохот Баки. Стив не был не уверенным в себе хлюпиком из сороковых, он через многое прошёл, хлебнул дерьма по полной, встречался с Пегги, самой красивой и боевой девушкой CНР. Но с Джеком он терялся, замолкал, стоило тому оказаться в непосредственной близости, и чувствовал себя тем самым доходягой из сороковых, которого накрывало приступом астмы, стоило красивой девушке к нему обратиться.

— Стиви, где легендарная капитанская отвага? — покачал головой Баки.

— Дома, со щитом остаётся, — буркнул в ответ Стив, набрасывая на плечи куртку. — Бак, я…

— Иди уже, горе-любовник. Вот почему я за тебя переживаю больше, чем за сына, а?

Стив обнял Баки, получил ответный хлопок по спине металлической ладонью.

Он сам пригласил Джека прогуляться по Бруклину, точнее, назначил время, выбрав самый благоприятный день, когда у Джека выходной совпадёт с его собственным, на что Баки в очередной раз закатил глаза и напомнил, что Стив вообще-то Капитан Америка и может свободно распоряжаться своим графиком и графиками всех, кто работает в ЩИТе, если где-нибудь не намечается тотального пиздеца. Но Стиву почему-то хотелось ухаживать за Джеком по всем правилам: с походами в кино, посиделками в милых кафешках, ласковыми несмелыми прикосновениями и поцелуями в щёку. Он не хотел форсировать события, только не с Джеком. Им хотелось наслаждаться, узнать полностью, распробовать самому и дать Джеку понять, кто такой Стив Роджерс без своего неизменного щита, звёздно-полосатой формы и целого багажа принципов.

Замерев в холле на первом этаже, Стив принялся ждать Джека, нервно теребя ключи от машины. Он бы, может, и цветы бы купил, если бы Баки его не оборжал, не обозвал викторианским девственником и не посоветовал лучше узнать адреса отелей и взять с собой презервативы.

Джек спустился через минуту, подошёл к Стиву, тронул его за руку и сказал:

— Привет.

Как-то так получилось, что Джек не видел Стива уже несколько дней, с того момента, как они с Баки и Броком улетели в Гильбоа. То ли Стив был занят, то ли скрывался, Джек не понял, но соскучился по нему страшно. Стив даже встречу эту назначил по телефону.

Джеку хотелось поцеловать Стива, хотя бы в щеку, но Брок и Баки в один голос умоляли его не гнать лошадей. Джек подумал и согласился. Сам он, дитя двухтысячных, представлял, что такое классическое довоенное ухаживание, очень смутно, но для Стива ведь все ещё были сороковые. Точнее, он сам все ещё был в сороковых. Сексуальная революция, безумие восьмидесятых, бесшабашность девяностых прошли мимо него. Так что Джек смирился с тем, что пока ритм их отношениям будет задавать Стив. Что там было-то? Никаких поцелуев до третьего свидания?

Они гуляли, никуда не спеша. Стив показывал Джеку свой собственный Бруклин, таким каким он его помнил, провёл по узким, совсем не туристическим улочкам, показал, где находился тот самый ломбард, в котором располагалась правительственная лаборатория, где были их с Баки дома. Он знал тысячу историй о каждом соседе, помнил всех, с кем когда-либо сводила его судьба и обо всех старался рассказать хоть что-то. Сводил Джека в парк, где любил рисовать, показал старый кряжистый дуб, где, если присмотреться, можно было в трёх метрах над землёй обнаружить едва видные, похожие на трещины имена, вырезанные когда-то очень-очень давно: Стив Р. и Баки Б.

Стив, нисколько не смущаясь посторонних, не реагируя на бросаемые в их сторону взгляды, держал Джека за руку крепко, не выпуская его ладони ни на миг, иногда ласково поглаживая внутреннюю сторону пальцем.

Джеку было действительно интересно слушать Стива. Город словно говорил с Джеком его голосом с неспешными, несовременными интонациями, вворачивая словечки, которые Джек скорее угадывал, чем понимал, потому что прежде встречал их только в словарях.

Они гуляли, и перед Джеком вставал призрак старого Бруклина — школа, в которой учились Стив и Баки, дома, в которых они жили, танцзалы, куда Баки ходил каждые выходные, таская Стива с собой, булочная на углу, мясная лавка, где можно было купить ливера на пятнадцать центов, зеленная лавка, где за бесценок отдавали помятые и начавшие портиться овощи и фрукты…

У Джека постепенно возникло ощущение, что Стив дарит ему свой город. Точнее, свой район, в котором он родился и вырос, который знал досконально. Это было странное чувство и немного неожиданное.

Джек не чувствовал Шайло своим, хотя город строился на его глазах. Не чувствовал своим пентхаус в новом, прямо к моменту окончания им академии построенном небоскребе. Только сейчас он понял, что всю жизнь был в Гильбоа чужаком. Он любил её нежно и горячо, он не знал другой страны, но сейчас — сейчас Стив дом за домом дарил ему Америку, и это было чудесно.

— Ты ходил в эту церковь? — спросил он, когда они остановились полюбоваться красивейшим псевдоготическим храмом.

Будто решив что-то для себя, Стив притянул Джека к себе, обнял со спины, устроив подбородок на его плече.

— Моя мама была ревностной католичкой и проводила в церкви всё свободное от работы и уходом за мной время, молила Бога дать мне хоть немного сил и отогнать от меня дрянного сынка Барнсов, — рассмеялся он. — Мы с Баки в какие только передряги не влипали. Он был той ещё занозой в заднице. А я — его вечной головной болью.

Стив вскинул подбородок, совсем как делал Баки, и светло улыбнулся.

Ему казалось, что он привёл Джека не на экскурсию, а домой, познакомить родню и соседей со своим возлюбленным. И Бруклин отвечал им взаимностью, открываясь давно забытым ощущением тепла.

Стив коснулся губами щеки Джека и отстранился.

— Не хочешь где-нибудь перекусить?

— Как раз хотел предложить, — улыбнулся Джек. — Что-нибудь очень американское, хорошо? Не пойми неправильно, я люблю европейские кухни, но… — он взмахнул рукой.

— На Кони-Айленд есть неплохой дайнер, — немного подумав, предложил Стив. — Я его нашёл, когда только вернулся в Бруклин после… после войны. Там такой клэм-чаудер — язык проглотишь, да и бургеры на славу. Я бы сказал, супергеройские. Только надо есть аккуратнее, чтобы не уделаться по самые уши.

Стив подхватил Джека под локоть, увлекая в нужном направлении.

В дайнере Стива узнали, всё же он частенько появлялся в новостях. Миловидная крутобёдрая официантка тут же подскочила, разулыбалась, увлекая куда-то подальше от основных столиков.

— Я уже думала, ты переехал куда, — радостно чирикнула она, хлопнув ресничками.

— Мисс, вы меня помните? — удивился Стив, явно беспокоясь, что слава бежит впереди него, и сейчас около их столика выстроится целая толпа жаждущих общения со знаменитым Капитаном.

— Ещё бы не запомнить такого красавца, — она подмигнула длинными накладными ресницами. — Тебе как обычно? И что закажет твой друг?

— Стив, посоветуй? — попросил Джек. — Где побольше мяса и поменьше углеводов, хорошо? Брок меня жестко строит насчет режима питания.

Стив глянул в пёстрое меню.

— Собственно, и возьми чаудер, или ты против морепродуктов? А кто на кухне? — поинтересовался он у радостно подпрыгивающей на месте официантке, то и дело прижимающейся приличного размера бюстом к его плечу.

— Карлос, он у нас один за всех.

— У Карлоса стейки нежнейшие, а за бургер Брок с тебя живого не слезет.

Джек сделал заказ и ласково погладил Стива по руке, полюбовавшись, как вытягивается лицо у официантки. Он пил воду, пока ждал заказа, а потом спросил, неожиданно даже для себя:

— Вы… узнали в Гильбоа, отчего умер Джозеф Лейсил? Самоубийство или?..

Стив ждал этого вопроса, ждал и одновременно опасался, не зная, как Джек отреагирует, насколько новость затронет его. Такое не может не расстроить. Потому он накрыл ладонь Джека своей, сжал, погладил по запястью.