— Что же, это всё прекрасно, мистер Барнс, но не могли бы вы объяснить, как вышло так, что наследный принц, майор разведки оказался в Америке и так удачно попался на глаза вашему, как вы изволили заметить, ближайшему родственнику, о котором предположительно ничего не знали? Ни год назад, ни позднее, а тогда, когда с Джеймса Барнса наконец сняли все подозрения в связях с Гидрой, оправдали, признали героем войны?

— Мария, — Стив поджал губы.

— Капитан, вам не так много известно о майоре, чтобы доверять ему, так что прошу не мешайте, — строго заметила Хил.

Стив сложил руки на груди, отходя к зеркальной стене, за которой сидели ещё с десяток агентов, делая записи, проверяя всё, что говорил Джек.

Джек спокойно пожал плечами.

— До шестнадцатого октября прошлого года я находился в заключении в апартаментах наследника в королевском дворце Гильбоа в Шайло. Без предъявленного обвинения и вынесенного приговора. Шестого октября ко мне пришёл мой кузен по матери, Эндрю Кросс, и предложил покинуть заключение, — спокойно начал рассказывать Джек. — Я согласился. Эндрю психопат, и я предполагал, что он играет в свою игру, но на тот момент наши цели совпадали. Эндрю помог мне выбраться из дворца, вручил документы и дебетовую карту. Сутки я провел в доме Кроссов в Шайло. Потом меня перевезли через французскую границу и вручили билеты на самолет до Бостона. Восемнадцатого октября я прилетел в Бостон. Как оказалось, мне каким-то образом оформили двойное гражданство, так что виза не понадобилась.

Джек отпил воды.

— Я арендовал квартиру на западе Бостона. Прошёл полное медицинское обследование в клинике. В том числе сдавал анализ ДНК на генетические нарушения. Мне обещали, что эти данные — врачебная тайна, и я не представляю, как они оказались в открытом доступе и стали доступны кому бы то ни было. Насколько мне известно, это незаконно. До двенадцатого апреля текущего года я жил в Бостоне и зарабатывал фрилансом как переводчик. Двенадцатого апреля ко мне пришёл Джеймс Бьюкенен Барнс и предоставил документы, из которых следовало, что именно он, а не король Сайлас Бенджамин, является моим биологическим отцом. До этого момента я не представлял, что не являюсь родным сыном Сайласа Бенджамина. Да, я знал о Джеймсе Бьюкенене Барнсе — как о герое второй мировой войны, снайпере Ревущих Коммандос, поскольку проводил исследование о Ревущих Коммандос во время учёбы в парижской военной академии. Но я не связал человека, который ко мне пришёл, с погибшим героем второй мировой. Не связал сразу. Джеймс сказал мне, кто он. Я поверил не сразу. До двенадцатого апреля я вообще не знал, что Джеймс Бьюкенен Барнс жив, тем более — что он имеет ко мне какое-то отношение, мисс Хилл.

Мария натянуто улыбнулась.

— Проверить связь Джонатана Барнса с рынком фальшивых документов, — громко сказала она. — Вы утверждаете, что не знали ранее о Джеймсе Барнсе, хотя это именно его силами ваш отец занял престол Гильбоа.

— Мария, ради бога, его тогда и на свете не было, — вновь вступился Стив.

— Можно вас, капитан, на пару слов?

Они отошли в дальний угол, но Мария и не думала понижать голос. Дернув Стива за ворот форменной куртки, она раздражённо зашипела.

— Роджерс, не помогаешь мне делать мою работу, так хотя бы не мешай! Ты здесь только потому, что хочешь защитить дорогого тебе человека! Вот и защищай! Всем будет легче, если мы расколем его до того, как он окончательно влюбит в себя твоего Барнса.

— Баки не нуждается в моей защите, — ответил Стив.

— Интересно, — протянула Мария, возвращаясь к столу, за которым сидел Джек.

— Так вот, как вы, офицер разведки и наследный принц, могли не знать, кто возвёл вашего отца на престол — это первое, и второе — кто может подтвердить ваши показания о нескольких годах заключения?

— Дурак был. Я знал лишь то, что обсуждали при мне Сайлас Бенджамин и Роза Бенджамин: Сайлас сверг предыдущего короля Абадона и был коронован по просьбе народа, — усмехнулся Джек. — Этот же факт прописан во всех современных учебниках истории Гильбоа, по которым я учился. Вы правда думаете, что человек с таким самомнением, как у Сайласа, поделится с кем-то тем фактом, что восшествию на престол он обязан чужим рукам? Да он целую историю придумал про то, что его господь благословил — про корону из бабочек, он её на каждом публичном выступлении повторяет. Может, и сам в это верит. — Джек откинулся на спинку стула. — О том, что я был в заключении, напрямую знали: Сайлас Бенджамин, Роза Бенджамин, Мишель, моя сестра; Люсинда Вольфсон — она два года содержалась вместе со мной; Томасина Карроу, глава личной службы безопасности короля; дворцовая охрана и горничные Хлоя и Бернадетта, не знаю их фамилий. Косвенно могли знать мои сослуживцы из сто двадцать седьмого разведывательного. Мы поддерживали отношения, но в заключении у меня не было возможности с ними связаться. После освобождения я до недавних пор тоже не связывался с ними, чтобы не компрометировать.

— Какова причина того, что вы оказались заперты под домашним арестом? — усмехнулась Мария.

Стив подобрался. Он слишком хорошо знал Хилл, чтобы не понимать, она нащупала какую-то точку и будет давить, пока не сломает Джека или пока он не скажет то, что она хочет услышать.

— Я гей, а гей не может быть наследником и уж тем более не может претендовать на престол Гильбоа, — спокойно ответил Джек. — Такова позиция короля. Вместе со мной в заключение была помещена моя номинальная невеста, Люсинда Вольфсон. По приказу короля я должен был сделать ей ребенка, которого король собирался воспитывать сам как «нормального». За два года Люсинда не забеременела, и её освободили. Меня — нет.

Мария ещё часа два «издевалась» над Джеком, переспрашивая одно и то же, лишь немного меняя формулировки вопросов, ходила кругами, но в конце концов ударила ладонями по столу, поднялась.

— Информация будет проверена и вам сообщат о принятом решении по вашему вопросу. Пока можете быть свободны, вас проводит кто-нибудь из агентов.

— Я сам провожу мистера Барнса, — безапелляционно заявил Стив.

— Какой же ты иногда придурок, Роджерс, — едва слышно возмутилась Мария им в спину. — Что только Шэрон в тебе нашла?

— Я и сам хотел бы знать, — ответил тот, нажимая на кнопку вызова лифта.

— Шэрон? — спросил Джек, поводя плечами, чтобы сбросить напряжение. — У тебя есть девушка? Слушай, мне обещали, что будет два дня допросов, а меня отпустили — ещё даже не вечер. Что-то пошло не так?

Стив вздохнул и потёр переносицу. Как же он устал отвечать на этот вопрос, кто бы знал. И если кого другого он мог спокойно послать по известному адресу, то точно не Джека.

— Нет у меня девушки. Шэрон, она… внучатая племянница Пегги Картер. После моей разморозки Шэрон сватали мне чуть ли не всем ЩИТом. Мы дружим, не особо распространяясь об этом. Нам обоим удобно, чтобы нас считали парой. Меньше вопросов и сплетен в прессе, если у национального героя есть боевая подруга, практически жена.

Они вышли на подземную парковке.

— А отпустили тебя потому, что Мария узнала всё, что смогла…

— А если чего-то не знает Мария Хилл, значит, этого и не было, — добавил курящий около машины Баки, раздавил окурок в левой руке, ссыпав пепел в карманную пепельницу, подошёл, обнял Джека. — Как ты, малыш?

Джек ненадолго прижался к отцу.

— Нервничаю, — признался он. — Я сказал Хилл, что меня посадили, потому что наследник-гей — позор короны, но, может, дело было ещё и в том, что меня короновали, когда Сайлас пропал после покушения? Впрочем, я всё равно так и не понял, за что отсидел три года. Прихоть короля. Пусть проверяет. Даже если спросить Сайласа, сегодня он назовёт одну причину, завтра другую, через неделю третью, а через месяц вообще заявит, что меня никогда не было.

Стив отвёл взгляд.

— Твои слова подтвердила Люсинда Вольфсон. Она с семьёй перебралась в Швейцарию. Мария сознательно утаила, что с твоей невестой, Джек, ЩИТ связался в первую очередь. Её показания подтверждают каждое сказанное тобой слово, и про Сайласа добавила много «хорошего». Езжайте домой. Отдохните, а мне ещё работать.