— Это Принц, — сказал он, отпуская котёнка изучить новое место. — Он скучает без меня, не хочу оставлять его одного надолго. Ты не против животных, Стив?

Принц внимательно посмотрел на Стива и отправился на кухню.

Проводив взглядом мелкое хвостатое чудовище, Стив улыбнулся, пригласил Джека присесть на диван.

— Здесь ничего нет, — развёл он руками. — Даже чаю предложить не могу, уж прости. Я сюда работать прихожу или посидеть в тишине. Крепость одиночества, — улыбнулся Стив, протягивая Джеку самое дорогое, что было у него. — А насчёт котёнка — пусть ходит. С моей работой дохнут даже рыбки, а пускать в свой дом постороннего, чтобы он ухаживал за питомцем, не позволяет здоровая мнительность.

Стив с грустью смотрел, как Джек перебирает старые пожелтевшие фотокарточки. Он помнил каждый момент, запечатлённый на них, каждое слово, действие.

— Расскажи мне, — попросил Джек.

Стив принялся рассказывать — сначала о фотографиях, о Баки, потом о Бруклине, о том, как они выживали в годы Великой Депрессии и после. Сам собой разговор перешёл на музеи Нью-Йорка, потом на американских художников, в которых Джек, всю зиму изучавший купленные альбомы, немного разбирался. Они говорили и говорили, никак не могли перестать, пока у Джека не забурчало в животе и он не предложил:

— Давай сходим куда-нибудь пообедаем? У меня в кухне есть какая-то еда, но я совершенно не умею готовить.

— Вниз по улице есть прекрасный семейный итальянский ресторанчик. Нигде не ел лазанью вкуснее. И место тихое, без претензий, — предложил Стив, почёсывая между ушами уснувшего у него на колене Принца. — Только ребёнка закинь либо к себе, либо к Броку, и прогуляемся.

Стив дожидался Джека внизу в холле, нацепив на нос очки без диоптрий и надвинув пониже кепку. Он очень надеялся, что не будет привлекать излишнего внимания. Хотелось немного прогуляться с Джеком, посидеть у Сантини, чтобы за плечом не маячили люди с фотокамерами, но это удавалось сделать всё реже и реже. ЩИТ размахивал его именем и лицом, словно флагом, чуть ли ни на каждой площади. Какая уж тут личная жизнь. Да и кому нужен супергерой вне работы?

— Извини за мой помятый вид, — развёл руками Джек, подойдя к Стиву. — У меня здесь пока всего две смены одежды. Переезд оказался неожиданностью.

Стив улыбнулся и подхватил его под локоть.

— Ничего. Я сюда перебрался, имея только звёзднополосатый костюм на себе — и всё.

С Джеком было невероятно легко и просто. Умный, образованный, наблюдательный, он радовал Стива вниманием к мелочам, которые он сам мог и пропустить. А ещё, при всей своей родословной, Джек был прямым и понятным, в нём не ощущалось фальши, наигранности, присущей многим венценосным особам. Уж по своему роду деятельности Стиву частенько приходилось общаться с разнообразными власть имущими. А Джек не походил ни на кого из них. Он так по-детски радовался снимкам отца, что Стиву горько делалось, от того, что кого-то настолько светлого не только обстоятельства, но и собственная родня уверенно втаптывала в грязь, уничтожала.

Сантини обрадовался Стиву как родному, усадил за самый дальний столик, будто случайно отгороженный от общего зала цветастой ширмой и протянул Джеку меню. Что обычно заказывает Стив, здесь знали и так.

— У Сантини дочка на кухне работает, она делает такую панакоту — язык проглотишь, — посоветовал Стив.

Джек сделал заказ. Он не удивился тому, как много еды принесли Стиву — вчера Баки объяснил про разогнанный метаболизм.

— Никогда не был в Нью-Йорке, — сказал Джек, утолив первый голод. — Хотя Сайлас построил новую столицу Гильбоа, Шайло, вдохновляясь Манхэттеном. Ну, так он говорил. Интересно будет сравнить. Но я вообще мало где был. Гильбоа, Париж во время обучения… Ещё Геф — но военные операции, наверное, не считаются?

— Нью-Йорк и Вашингтон тебе можем показать мы с Баки в любое время, а вот с путешествиями ещё куда-то придётся обождать до отпуска. Куда бы ты хотел попасть? — спросил Стив, подчищая остатки соуса с тарелки кусочком белого хлеба.

— Сан-Франциско, — подумав, ответил Джек. — Большой Каньон. Хочу посмотреть на секвойи. И на Новый Орлеан. А у тебя вообще бывает отпуск? С такой работой?

— Мне не с кем его проводить, — развёл руками Стив. — Всё, что я могу — это хорошо делать свою работу, вот и торчу большую часть времени в ЩИТе.

— Еще ты можешь рисовать, — возразил Джек.

— Семьдесят лет не брал карандаш в руки: не было ни повода, ни вдохновения, ни подходящей модели. Но кто знает, — Стив взмахом руки подозвал официанта и попросил записать на его счёт, — может, что и изменится. Ты не против немного прогуляться или устал?

— Нет, давай пройдёмся, — улыбнулся Джек. — Такой хороший день.

Они гуляли по Манхэттену, зашли в Центральный Парк. Стив рассказывал Джеку истории про город, про небоскрёбы — он видел, как строили часть из них. Про Баки.

— Ты как будто скучаешь по нему, — заметил Джек. — Но вы же живёте вместе. И почему «Баки»? Мне он представился Джеймсом.

Стив купил у лоточника корм для уток.

— Когда мы были детьми, то жили напротив. Окно в окно, и каждый вечер виделись, хотя и не знали друг друга. Я болел часто, и мама не выпускала к остальным. Мы с Баки начали общаться вот так вот, через стекло. Он дышал на него, а потом пальцем писал ответы на мои вопросы, просил что-то нарисовать. Это я его так назвал. Имя Джеймс казалось мне слишком взрослым для смешливого соседа. А ему понравилась кличка Баки. Баки Барнс, — Стив тепло улыбнулся. — Да, я скучаю по Баки из детства, когда мы оба были совсем другими, без всего этого, без обязательств и слишком многого за спиной. Мне иногда грустно от того, что прошлое не вернуть, но, знаешь, я горжусь Баки, таким, какой он стал.

— А мне грустно оттого, что я почти его не знаю, — признался Джек. — Но это легче наверстать, чем ушедшее прошлое. Когда он мне сказал… когда он показал мне документы, первым, что я подумал — «где ты был пять лет назад?!». Но… ты знаешь, где он был пять лет назад. От этого больно, и даже не знаю, за кого больнее — за себя или за него. Я эгоист, наверное. Просто, если бы я знал раньше, я бы не пытался так угодить Сайласу. Столько сил на это угробил… Знаешь, я так хотел получить корону, оказаться на троне, только мне по пути наверх пришлось отказаться от человека, который меня любил. Он подставил меня, сильно, но всё равно. Он умер, а я даже не попрощался. И теперь не знаю: сам он умер или его убили? Мы были вместе накануне, а на следующий день он прислал во дворец видеообращение. Та самая подстава. Мать, когда показывала мне то видео, сказала, что он совершил самоубийство и я до сих пор думаю: что, если это она приказала его убить тогда? Что, если, когда я смотрел видео, он был ещё жив? — Джек вздохнул и ссутулился. — Но если бы Сайлас узнал, если бы ещё кто-то узнал, я бы и сам не дожил до утра. Наследник престола Гильбоа не может быть геем.

Набросив на плечи Джека свою куртку, Стив на несколько мгновений стиснул его в своих объятиях.

— Знаешь, мне один человек сказал очень-очень давно, что мы проходим свой путь именно так, как должно. Не стоит сожалеть о том, что произошло. Знай ты тогда, что Сайлас не твой отец, — Стив кинул требовательно крякающим уткам корм из пакетика, — не прогнись, кто знает, разговаривали бы мы с тобой сейчас и здесь. Знал бы ты про Баки? Ведь он нашёл тебя только потому, что Тони выловил данные твоей ДНК по базам. И вот представь, как круто могла развернуться жизнь, если бы, к примеру, Сайлас тебя припрятал понадёжнее или того хуже, убил бы. Прошлое уже не изменить, оно там, осталось за поворотом, а вот будущее только в твоих руках. Не бойся, нет ничего, что невозможно исправить или решить, кроме смерти. Ты жив и ты с нами. Разве это не прекрасно?

========== 6. ==========

Стив открыл запаянный конверт и вынул стопки исписанных мелким почерком листов на незнакомом языке, проглядел имевшиеся там фотографии, сводные таблицы, хмыкнул, протянув Баки.