— Игрушка? — тот покрутил Солдата в руках. — Ты хотел меня познакомить с игрушкой? Боже, Джек, это конечно безумно мило, но сколько тебе лет? Только не говори, что ты ещё и спишь с ним? — Джек отвёл глаза, чувствуя горечь на губах. — Серьёзно? — Джозеф швырнул Солдата в кресло, обнял, дёрнувшегося следом принца на себя, прижал к груди. — Теперь я буду с тобой спать, понял?

Сердце Джека рыдало, разрываясь на части. Он лежал на спине, раскинув руки и безмолвно ронял слёзы, глядя в темноту, туда, где стояло кресло, в котором лежал единственный, кто, хоть и был неживым и безмолвным, всегда его понимал.

— Что ты сегодня такой деревянный? — нависнув над Джеком, спросил Джозеф. — Ты обиделся из-за этой куклы? Мне попросить у него прощения или взять к нам в постель?

Джек не дал ему подняться, оплёл руками, ногами, прижал к себе, задыхаясь от боли, прошивающей грудь, умирая от каждого прикосновения. Горло рвало из последних сил сдерживаемым рыданием, глаза пекло. Джек не мог смотреть на любовника, не мог к нему прикасаться, то и дело отдёргивая руки, выворачивая шею, ища глазами невидимое в темноте кресло.

— Не могу я так, — Джозеф откатился в сторону. — Что тебе не так? Всё же хорошо было, или ты так сильно не хочешь становиться моим супругом?

— Не хочу, — честно признался Джек.

Закрыв лицо ладонями, он слушал, как Джозеф сдавлено матерится, собирая вещи, как хлопает дверью.

— Снова мы с тобой одни, — усмехнулся Джек, слепо глядя в потолок.

Он нисколько не сожалел о том, что отказался от любовника, что не связал свою жизнь с ним, даже наоборот, на сердце стало легко. Ведь правда, что может быть правильнее принца и его Солдата?

***

— Я так тебе благодарен, — сказал Солдат, обнимая спящего Джека. — Мой принц, нет таких слов, чтобы это высказать.

Он гладил принца по волосам, по плечам, по груди. Прижав ладонь к ребрам, ловил ею ровный, спокойный стук сердца.

— Как бы я хотел встать перед тобой при свете дня, мой принц. Как бы я хотел быть с тобой без маски.

Принц сонно вздохнул и прижался к Солдату теснее.

— Я люблю тебя, — сказал Солдат за миг до того, как встало солнце.

***

Вновь стало проще просыпаться, не ныло сердце, не тянуло, выматывая душу. Вроде бы Джек должен был сожалеть, мучиться, передумав впоследствии, вернуться к Джозефу и просить простить его, дурака, за глупые мысли, дурное влюбчивое сердце, привычку искать подвох в любом действии. Но ничего этого не было.

Потянувшись, Джек откинулся на спинку стула, глянул на стопку ещё не прочитанных писем.

А может, и правда связать свою судьбу с кем-нибудь по расчёту, чтобы не зависеть, не искать причины полюбить, притереться, заплатить денег за подпись в регистрационном списке, отстоять положенную службу в храме и разъехаться в разные стороны? Сделав себе заметку подумать об этом поподробнее, Джек вернулся к делам. Он видел Джозефа рано утром, отметив, как плохо тот выглядит, но так и не решился подойти. Если рвать, то разом, без глупых сожалений и попыток оправдаться. Пусть лучше баронет считает его мерзавцем, чем тешит себя беспочвенными надеждами.

— Ваше высочество, — поскребся в дверь секретарь Джека. — Вас просит к себе Его величество король.

Отец редко звал к себе Джека, предпочитая общаться письмами или передавая указания через доверенных лиц, будто они не жили в одном дворце, а находились как минимум на разных концах королевства.

— Вы меня вызывали, отец?

Джек вытянулся по стойке смирно.

— Слышал, ты связать свою судьбу с этим пройдохой Лейсилом решил? — Сайлас улыбнулся. — Что же, одобряю. Как раз порядок на границах наведёшь, гарнизонную крепость подлатаешь. Я тебе даже приданое отпишу, чтобы молодые ни в чём не нуждались.

— Откуда у вас такие сведения, отец? — изумился Джек.

— Так мальчишка этот, Джозеф вроде как, самолично ко мне на поклон утром пришёл, — король потёр ладони. — Вот и решил поздравить тебя лично и попросить не затягивать.

— Это ошибка, отец. Баронет Джозеф Лейсил не так понял меня и решил принять желаемое за действительное. Эта свадьба невозможна. Я не люблю его.

— Да причём здесь любовь? — вскинул брови Сайлас. — Короли не связывают себя узами брака по любви, мы прежде всего думаем о благе страны.

— Но я не король, — возразил Джек.

— Значит, нет?

— Нет, ваше величество, я не выйду замуж за баронета Лейсила, — твёрдо ответил принц, вздернув подбородок.

— Что же, — Сайлас хрустнул пальцами, глянул на Джека зло. — Значит, я найду тебе такого супруга, сынок, от которого ты, сколько ни упирайся, ни сучи ножками, отказаться не сможешь. А пока свободен! И чтобы глаза мои тебя не видели!

Сказать, что Джек злился — это значит промолчать. Он был в ярости. Сметя со своего стола все документы, замер, облокотившись на столешницу, перевёл дыхание, кое-как собираясь с мыслями. Значит, вот оно как. Джозеф не получил своего по-хорошему и решил попробовать поиграть в кошки-мышки. Не страшно, Джек и не таких обламывал.

Усмехнувшись стоящему на подоконнике Солдату, Джек подхватил две шпаги и вышел. Терпеть он не мог, когда кто-то пытался дергать за ниточки, пытаясь заставить Джека сделать что-то против его воли. И если с отцом спорить было мало того что бесполезно, так ещё и опасно, то баронету Лейсилу он это спускать не намерен.

Искать бывшего любовника долго не пришлось, он расхаживал по оранжерее, подхватив под острый локоток королеву и что-то одухотворённо вещал.

— Вот вы где, баронет, — оскалился Джек, сжав в ладони ножны.

— Ах, дорогой! Я так рада, что вы с этим милым мальчиком решили связать себя обетами верности. Это сейчас такая редкость! — Роза взмахнула веером.

— Простите, Ваше величество, — Джозеф склонился в поклоне, прижавшись губами к обтянутым перчаткой пальцам королевы. — Похоже, Его высочество немного не в духе.

— Защищайся, — рыкнул Джек, перебросив ему шпагу.

Принц не знал, как у бывшего любовника обстоит дело с фехтованием, да и было ему всё равно. В груди горела обида, едкое чувство униженного достоинства. Как вообще посмел какой-то баронет распоряжаться жизнью и желаниями хоть и опального, но принца по крови?

Джек встал в стойку, краем глаза заметив, как побледнела королева, прижав ладошки к губам.

Бой не был долгим. Если Джозеф и держал шпагу в руках, то, скорее всего, очень давно. Джек тремя выпадами выбил оружие из рук незадачливого ухажера, придавил того спиной к раскидистой вишне, приставив кончик лезвия к судорожно дёрнувшемуся кадыку.

— Уезжайте, баронет, из столицы и не смейте показываться мне на глаза.

Взмахом шпаги Джек чирканул по горлу Джозефа, оставляя тонкую сочащаюся кровью царапину, поднял ножны, убрал шпагу и, раскланявшись перед матерью, удалился к себе, забрав из кабинета Солдата.

Допив уже третью бутылку той самой брусничной настойки, он с горечью глянул на Солдата, прижал игрушку к себе, похвалившись на подушки.

— Не везёт мне на мужиков. Вот если бы ты был живым, я бы в тебя влюбился.

***

Солдат обнимал принца, целовал тонкие веки, складочку между бровями, но не решался коснуться губами пахнущих брусникой губ.

Если бы он был живым! Если бы принц знал, что он живой! Если бы хотя бы догадывался!

Но Джек не просыпался по ночам, словно бы близость Солдата была сама по себе сонными чарами. И Солдат не мог ему сказать ничего, что осталось бы с принцем утром, после пробуждения.

Поэтому он просто обнимал его и целовал расслабленное лицо, забросив маску куда-то за изголовье кровати, и радовался, что настала осень и дни стали короче, а ночи — длиннее.

Как же Солдат хотел быть с принцем при свете дня! Даже больше, чем снова стать живым и настоящим!

— Мой принц, — сказал он, едва касаясь губами уха, — полюби меня. Я пробужусь для тебя и буду только с тобой. Твоей поддержкой и опорой, первой и последней линией обороны. Я готов быть для тебя всем. Я люблю тебя.