— Сколько же у него могло быть сабель?
— Непростой вопрос. Мы не знаем также, сколько рязанских и владимирских воинов, партизан и народных ополченцев противостояло орде.
Если говорить о численности отдельных профессиональных дружин, то она, очевидно, колебалась, определяясь экономической мощью того или иного княжества, площадью и плодородием княжеских земельных владений, их географическим расположением, размером богатств, добываемых в войнах, плотностью производящего населения, престижными, тактическими и политическими соображениями князя, не исключая даже такого явления, например, как преднамеренное уменьшение дружины посредством междоусобной или внешней войны из-за невозможности дальнейшего содержания наличного числа воинов. Рядовой удельный князь мог содержать дружину в несколько сот человек, большое княжество, по-видимому, — в несколько тысяч. В случае же большой войны проводилось, наверное, что-то вроде всеобщей мобилизации, и численность воинства той или иной земли значительно возрастала за счет «черных людей», ремесленников, купцов, то есть народного ополчения.
— Юрий Всеволодович Владимирский на Сити только в разведку послал три тысячи человек…
— Что не может быть правдой. Подумайте: посылать в «сторожа» целый конный полк, когда надо было срочно готовиться к битве с превосходящими силами врага! Да еще по густому дикому лесу, где под глубоким снегом таились предательские колодины и ветровал, ломающие ноги лошадям! Как вообще прошли бы эти три тысячи конников?.. След в след? Какие бы это были сторожа? У Юрия Всеволодовича было всего несколько тысяч воинов, в основном, северных народных ополченцев, у Бурундая, очевидно, поболе, но не слишком: даже для десятитысячной конницы, не говоря уже о стотысячной, в малонаселенной лесной северной местности не было каждодневного корма, тем более что к концу зимы запасы крестьянского фуража истощались…
— Но неужели никто из историков никогда не задумывался об истинной численности орды Субудая?
— Мне удалось найти одного такого ученого. Николай Иванович Веселовский родился в 1848 году в Москве, учился в Вологодской гимназии и на восточном факультете Петербургского университета, стал профессором ориенталистики, то есть востоковедения. Вот что он писал:
«На курултае (сейме) в Монголии 1229 г. решено было послать 30-тысячную армию для завоевания стран к северу от Каспийского и Черного морей; но она почему-то не была отправлена»…
— Последующие шесть лет шла большая война с государством чжурчжэней!
— Именно. И далее: «Только на курултае 1235 г. осуществилось это намерение». «По первоначальному плану Батыю предлагалось дать 30000 войска; нет основания думать, что это число было потом изменено в ту или другую сторону». Это сведение Н. И. Веселовского общедоступно — оно зафиксировано в словаре Брокгауза и Ефрона… Впрочем, скорее всего, и Веселовский прав, и те историки, которые числят в войске Бату-Субудая 150 тысяч воинов.
— Как так?
— Выйти в поход могли действительно 30 тысяч воинов, и большей частью не монголов, а разноплеменных соседних народов, которых условно, собирательно, со времен средневековья называют «татарами»; Н. И. Веселовский числит их в начальной орде Батыя «25 000 душ». Курултай, очевидно, делал ставку на воинский опыт Субудая, умевшего заставлять покоренных кочевников воевать на своей стороне против очередной жертвы. От Монголии до Волги орда росла, как снежный ком, и, возможно, Рашид-ад-Дин верно числил в ней 200 тысяч воинов. Примерно четвертая часть их ушла на кипчаков, а главные силы были брошены на Русь, которая перемолола, почти уничтожила это огромное степное воинство.
— Сколько же сабель могло остаться у Субудая после штурма Торжка?
— Немалые тысячи их убыли сразу же по вступлении на русскую землю — не воздух же рассекала мечами сильная пограничная муромо-рязанская рать! Далее. Не все стрелы и камни со стен Старой Рязани неделю летели мимо, не вся кипящая смола лилась во рвы. Недешево далась Субудаю победа под Коломной, не без жертв достались орде Исады, Ижеславец, Новый Ольгов, Москва, Стародуб на Клязьме, Суздаль, Боголюбов, Владимир, Кострома, Галич, Волок Ламский, Дмитров и другие города. Войско Субудая таяло на глазах. Большие потерн понес Бурундай на Сити, где «татары велику язву понесоша, паде бо и их немалое множество». Одновременно немалый урон при взятии Твери и мучительном двухнедельном штурме Торжка. Да, жители этой лесной страны оказались воистину «чрезвычайно круты»! Муромо-рязанская дружина и воины Юрия Всеволодовича были профессиональными военными, с отрочества владели мечом и копьем, не говоря уже об их храбрости, физической силе и выносливости, служебном и моральном долге, священной правоте защитников своих земель, городов, семейств, домашних очагов, храмов, заветов предков, то есть родины. Отчаянно сопротивлялись и простые крестьяне, и ремесленники, и монахи, даже старики и женщины — это была, можно сказать, первая в истории нашего народа отечественная война. Надо бы учесть также ослабление войска Субудая за счет обычных для всякой войны раненых и больных, дезертиров и казненных. Ладно, если после взятия Торжка у Субудая еще оставался один, смертельно уставший от этого лихорадочного зимнего похода, боеспособный тумен, а всего, наверное, два или три, поредевших и разрозненных. Поручение курултая полководец, в сущности, выполнил — разбил войска врагов, взял все города, посеял ужас в этой дальней части света, захватил богатую добычу…
— И огромный полон, о судьбе которого мы собирались вспомнить…
— Она трагична — полон был уничтожен.
— Как? Более десяти тысяч человек!
— Полон, что вела орда из Индии, был весь изрублен саблями — сто тысяч человек! Мир до того не знал ничего подобного. Впрочем, через полтора века Тамерлан сооружал высокие пирамиды из человеческих голов — это историческая правда, зафиксированная очевидцами. В одну из таких пирамид после взятия Исфагани было набросано семьдесят тысяч голов! А испанские завоеватели полностью уничтожили население столицы средневековой Мексики — это был самый многолюдный город тогдашнего мира, насчитывавший шестьсот тысяч жителей. И Наполеон еще несколько веков спустя по пути в Сирию расстрелял на берегу моря сразу четыре тысячи турок и албанцев, которым он дал перед этим честное благородное слово французского офицера сохранить их жизни в обмен на сдачу крепости, провиант и воду… Правда, в наши времена мир узнал трагедии Освенцима, Хиросимы и Кампучии…
Что же касается судьбы русского полона под Торжком, то часть его, наверное, погибла при затянувшемся штурме города. Нападавшие, ослепленные яростью, гнали и гнали толпы ослабевших, голодных, замерзающих людей на стены. Немедленная смерть грозила за малейшее неповиновение, за один косой взгляд — слишком мало оставалось воинов, чтоб думать о том, как сохранить полон до степи. И в тот день, когда ценой последних больших потерь Торжок был взят и орда кинулась к горящим хлебным амбарам, оставшийся в живых полон, должно быть, взбунтовался, перебил ослабленную охрану и кинулся, ища спасения, в лесные чащобы и, конечно, к Новгороду.
— Это — предположение?
— Татищев пишет, что по взятии Торжка враги не только сожгли город и уничтожили его население, но и «…гоняхуся по людех Селигерским путем даже до Игнача креста, секуще люди, аки траву». Население там и сейчас не слишком густое, а тогда оно было куда реже и перед приходом орды загодя разбежалось по лесам, укрылось в Торжке и Новгороде. За время двухнедельной осады Торжка орда прочесала все окрестности и не оставила в них ни фуража, ни скотины, ни людей, сгоняя последних жителей этих мест под стены. Откуда же взялись люди на Селигерском пути? Скорее всего, это и был освободившийся, но беззащитный, как трава, полон.
— Похоже. Только не понимаю, зачем Субудаю было нужно это массовое бессмысленное убийство беззащитных людей? Это же был полководец, а не убийца.
— Наполеона тоже называют гениальным полководцем. Субудай хотел наказать за неповиновение, убрать свидетелей его слабости, а также запугать новгородских разведчиков Селигерской дорогой, загроможденной изрубленными трупами… Сил у Бату оставалось все меньше, и они были разделены в тот момент на несколько отрядов — Бурундай выходил из Ширенского леса на Селигерский путь, Субудай штурмовал Торжок, отборные сотни охраняли ставку хана, часть войска застряла у Твери — этот город пал, как и Торжок, в марте, и еще какие-то группы грабителей, добравшихся до Костромы и Галича-Мерьского, догоняли главные силы Субудая.
