3.
(первый эпилог)
Лорд ван дер Меер продал Четвуд-Парк, мотивируя это тем, что содержать такое большое поместье ему теперь не по силам. Но Седрик подозревал, что истинной причиной послужили не финансовые, а этические затруднения: новый образ жизни лорда больше не соответствовал тем суровым требованиям, которые выдвигались к моральному облику «соседа лорда Кейма».
На «семейном» совете баронеты предложили съехаться: они уже жизни не мыслили друг без друга, к тому же, все трое только начинали карьеру, и это существенно сэкономило бы затраты на жильё. Но лорд, конечно, об этом и слышать не хотел — взрослый человек должен жить отдельно! Однако баронеты так вдохновились этой идеей, что быстро нашли компромисс. От наставников им полагались стартовые квартиры. Оба остановились на таунхаусах. Подыскав скромный триплекс-новостройку из строённых двухэтажных домов, с общим обширным участком и отдельными двориком, садиком и входом у каждого, они предложили лорду выкупить третий. Лорду нечем было крыть — видно, не особо хотелось, — и он с радостью вступил в долю. Внутренние ограждения между владениями снесли, превратив палисадники в большой общий сад, а задние дворики — в просторную террасу с бассейном вдоль всего здания. Марк с головой ушёл в дизайн интерьеров, впрочем, Седрик с лордом тоже не отставали. Только сейчас баронеты в полной мере оценили житейскую мудрость наставника: учитывая те несовместимые требования, которые каждый из них выдвигал к жилищу своей мечты, в общем доме они бы или рассорились ещё на стадии выбора цвета краски для стен, или, скрепя сердце, сошлись бы на варианте, в котором неудобно и неуютно было бы каждому. Лорд видел свой дом непременно спартанским — голландским, поправлял с издёвкой Седрик, — напичканным последними изобретениями его бывшего отдела, для Марка дом был филиалом космополитического богемно-гламурного клуба, открытого для гостей в режиме нон-стоп, а Седрик истосковался по элегантной и сдержанной французской классике вне моды и времени. Как ни странно, по вечерам чаще всего собирались в суровой футуристической кухне лорда: то ли потому, что дом лорда стоял посередине; то ли потому, что у лорда была монополия на легендарные рецепты его легендарной прабабки; то ли потому, что лорд был душой и сердцем этой странной «голландской семьи» и умел создать в доме уют, не прибегая к дизайнерским ухищрениям.
И только одно в каждом доме было одинаковым — огромная трёхспальная кровать, сделанная по спецзаказу.
Лорд ван дер Меер, хоть и не был наставником Марка де-юре, являлся им де-факто и настаивал на том, что Марку от него тоже полагается стартовая квартира. Марк же считал, что лорд и без того сделал для него больше, чем все остальные, вместе взятые, и принимать подарок наотрез отказывался. Лорд ван дер Меер был хорошим наставником — воспитал в своём подопечном достаточно сильный характер, чтобы спор зашёл в тупик. Наконец лорд, будучи старше, а посему — мудрее и хитрее, предложил компромисс: купить вместо квартиры ателье. И Маркиз дрогнул. Под покровительством Марка в его бытность воспитанником Второго лорда «подвал» приобрёл культовый статус среди богемно-гламурной корпоративной тусовки и отчаянно нуждался в инвестициях. Количество клиентов увеличилось достаточно, чтобы производству и продажам в одном помещении стало тесно, но их пока явно не хватало, чтобы снять дополнительное помещение для производственных нужд, — аренда бутика на бульваре Лорда Кейма съедала почти весь доход, который он приносил. Переехать в более дешёвый район означало нивелировать эксклюзивность марки, на которую с самого начала делалась ставка, — и тем самым убить в зародыше саму марку. Принимать какую-либо помощь от Корпорации — как и от любого другого ориентированного на прибыль инвестора — Марк с партнёрами наотрез отказывались, опасаясь финансовой кабалы и потери контроля над фирмой. Лорд ван дер Меер тоже не раз предлагал вложить в развитие бизнеса вырученные от продажи Четвуд-Парка средства — или хотя бы часть, — но Марк с компанией были непреклонны: никаких финансовых вливаний со стороны, только полная самоокупаемость, гарантирующая полную свободу самовыражения.
Марк фонтанировал идеями и засыпал Хендрика эскизами видеоузоров, один другого фантастичнее и замысловатее. Лорд, вдобавок к своим административным функциям, с головой ушёл в программирование — в котором Хендрик, делавший в нём первые шаги, был пока ещё не очень силён, — и напоминал гения-фрика из легендарной Кремниевой долины: горящие глаза, всклокоченные волосы и непробиваемый максимализм подростка, который только начинает жить и свято уверен, что этот мир создан исключительно для того, чтобы он его «сделал». На их фоне Седрик выглядел — и чувствовал себя — скучным ортодоксальным карьеристом, хотя обожал свою работу и горел ею не меньше. Да и лорд живо интересовался его делами и помогал советами не меньше, чем Хендрику с Марком.
Марк с Седриком наслаждались первыми самостоятельными шагами во взрослом мире, лорд — второй молодостью, а все вместе — друг другом и жизнью.
========== P. S. Рокировка (эпилог). ==========
(пятнадцать лет спустя)
— Завтра, — сказал за ужином лорд де Сен-Венан, — мы отправляемся в гости. К моему бывшему наставнику.
Тео известие взволновало.
Лорд ван дер Меер, наставник лорда де Сен-Венана, был легендарной личностью — по крайней мере, такой вывод следовал из рассказов лорда де Сен-Венана. Если верить лорду де Сен-Венану — а Тео наставника боготворил и верил ему, как Богу, — на службе Корпорации лорд ван дер Меер успел проявить себя во множестве ипостасей — и в каждой наилучшим образом: сделал блестящую карьеру инженера, возглавил департамент развития искусственного интеллекта, стал старшим советником Второго лорда — и даже доктором философии, — не говоря уже о заслугах на ниве собственно наставничества. А на пике карьеры и в полушаге от кресла Верховного лорда всё бросил и ввязался в самый сумасшедший проект своей жизни — примкнул к группе молодых и неизвестных, но очень талантливых и перспективных дизайнеров во главе с легендарно-скандальным Марком Мирабо и посвятил вторую половину жизни своей давней дерзкой мечте — созданию собственной корпорации «в гараже». И сейчас, пятнадцать лет спустя, пожинал плоды своей авантюры — возглавлял корпорацию независимого инно-дизайна, которой, помимо десятка других всемирно известных брендов, принадлежала эксклюзивная марка молодёжной одежды «Баронет Мирабо», большим поклонником которой — как и любой другой баронет — был сам Тео. Но даже больше, чем личность наставника его наставника, фантазию Тео будоражило его жилище: лорд ван дер Меер вместе со своим спутником жизни, уже упомянутым Марком Мирабо, обитал в одном из первых недавно построенных «воздушных замков» под, а точнее, над Гамбургом — смелый, чтобы не сказать дерзкий, архитектурный проект Корпорации по освоению воздушного пространства в жилищных целях. Дома, парящие в воздухе на высоте птичьего полёта, мгновенно приобрели культовый статус и стали главной достопримечательностью элитных пригородов столицы мира. Жильё на стыке последних технологий покорило ум и воображение страстного инженера, а последний писк моды поразил в самое сердце её взыскательного законодателя, и самая известная и образцовая чета современности отпраздновала на днях новоселье.
Лететь было всего ничего: департамент научно-технических инноваций и развития Корпорации на демонстрацию собственной мощи и престиж для сотрудников не скупился: служебный автолёт лорда де Сен-Венана — последнее достижение пассажирской авиапромышленности, беспилотная сверхзвуковая модель ультракласса — позволял преодолеть расстояние от его загородного дома до повисшего между небом и землёй замка лорда ван дер Меера всего за каких-нибудь четверть часа. И тем большим было удивление Тео, когда лорд де Сен-Венан перед вылетом послал наставнику сообщение, что они уже в пути. Странно, думал Тео. Лорд ван дер Меер знает об их приезде и даже если отлучится из дому на пару минут, то ничего страшного — они и подождать могут. Тео так и сказал лорду де Сен-Венану. Но лорд де Сен-Венан в ответ лишь хмыкнул и многозначительно ухмыльнулся.
