Лорд взял его руки в свои и, сомкнув поверх них ладони, произнёс свою часть формулы посвящения:

— Сим беру вас, баронет, под своё покровительство и наставничество, дабы учить и направлять вас на пути к вашей цели. Обязуюсь исправно и самоотверженно исполнять свой долг наставника, в чём бы он ни состоял. Клянусь сделать всё от меня зависящее, чтобы оправдать те честь и доверие, которые вы мне оказываете, соглашаясь стать моим подопечным.

Закончив клятву, лорд рывком, за руки, так что затрещали суставы, поднял Седрика на ноги, тем самым обязуясь поднять его до своего уровня, но при этом давая понять, что наставничество это мягким и щадящим не будет. В знак того, что он берёт Седрика под свою опеку и покровительство, лорд обнял его, после чего надел ему на безымянный палец правой руки кольцо баронета.

— Носите это кольцо с честью и достоинством, — сказал лорд. — Приумножьте его возможности, чтобы, когда придёт время, передать его по наследству другим достойным.

Оммаж запечатал поцелуй в губы — отныне они одно целое.

Церемония оммажа, скрепляющего договор наставничества, — как и всё прочее психологическое сопровождение корпоративной идеологии, — была разработана апологетом корпоративной философии и большим приверженцем доктрины лорда Кейма, знаменитым профессором, доктором психологии Тило Вальдорффом. Они были отличным тандемом — лорд Кейм и профессор Вальдорфф, два гения-харизматика, определивших в двадцать первом веке век двадцать второй: первый генерировал философские идеи, второй своими уникальными психологическими разработками обеспечивал их практическую реализацию. Седрик уже достаточно прочёл психологической литературы, чтобы понимать, как это работает. Но тем не менее вынужден был признать: это работает — знание законов магии от действия магии не защищает. Корпоративный оммаж, как и его средневековый предшественник, был полон символизма — каждый жест в этом обряде имел значение, каждое слово здесь несло глубокий смысл. Древняя символика обряда, архаика приносимой клятвы взывали к вытесненным в подсознание, а оттого ещё более сильным и действенным первобытным архетипам.

Только сейчас, пройдя этот обряд лично, Седрик сполна оценил главное требование к оммажу.

«Наставничество — не брак», — говорил лорд Кейм. «А оммаж — не бракосочетание», — вторил ему профессор Вальдорфф. Оммаж — обряд интимный, касается только двоих, а потому совершается наставником и его будущим подопечным наедине, без свидетелей и праздных соглядатаев. Брак легко и просто можно расторгнуть, потому что клятвы, приносимые в нём, как и сам обряд бракосочетания, — всего лишь шоу, игра на публику. Жених слово дал, жених слово взял. Брачная клятва — дежурная реплика, эвфемизм для «Кушать подано»: сигнал для гостей, что с формальностями покончено и можно за стол. Брачный контракт, как и любой другой деловой договор, тоже можно расторгнуть, пусть и в ущерб себе, — даже договор наставничества. Но как разорвать ту мощную невидимую связь, которую Седрик сейчас так явственно ощущал и которой они с лордом ван дер Меером отныне связаны воедино? Они обещали не обществу, не друзьям, не родителям и даже не Корпорации — они обещали друг другу, а значит, себе. Нет никаких свидетелей их клятвы, никаких скреплённых подписями и печатями и заверенных нотариусом договоров и прочих гарантий. Но сильнее данной ими друг другу клятвы нет ничего. Клятва эта, как могущественный демон, вызвана к жизни древним умелым заклинанием, усиленным архетипом и символикой древнейшего обряда, из недр подсознания, чтобы вернуться в него обратно — уже обновлённой, возрождённой, напитавшейся свежей юной энергией на пике её потенции.

Пройдут столетия, канут в небытие Седрик, лорд ван дер Меер, профессор Вальдорфф и даже лорд Кейм, исчезнет не только с лица земли — из памяти людской сама Корпорация, но принесённая ими клятва, вернувшись к истокам — в океан коллективного бессознательного, к своим знаменитым предшественникам: сложенным рукам, протянутым пленником к завоевателю, рабом к господину, вассалом к сеньору, — будет жить и приноситься вечно.

***

«Библия от лорда Кейма» гласила: «И оставит баронет отца и мать своих, покинет дом свой и страну свою и станет единым с лордом своим, ибо отныне сообщество лордов — его семья, Корпорация — его дом, а весь мир — его родина».

Новый дом, новый статус, новый титул. Баронет-по-заслугам. Третий баронет ван дер Меер.

Седрик вместе с наставником осматривал своё новое пристанище на ближайшие пять лет, пробовал на вкус своё новое имя, то и дело бросая украдкой взгляд на безымянный палец правой руки, который теперь украшала скромная платиновая печатка с корпоративным логотипом — тремя переплетёнными полукружиями, аббревиатурой «ССС — Capabilities Capital Corporation». Перстень этот, в отличие от остальных символов обряда «оммаж и фуа», имел, прежде всего, практическую ценность. Такую печатку носили все лорды-по-заслугам и их воспитанники, и на корпоративном сленге она именовалась «кольцом всевластия», что было весьма недалеко от истины. Кольцо это удостоверяло личность своего владельца, скрепляло электронной подписью и печатью все документы, подписывать которые он имел право, служило кредитной картой и пропуском во все места, в которые у его владельца имелся допуск. Встроенный в печатку электронный чип перед каждым её использованием считывал данные о ДНК и самочувствии носителя: на чужом или мёртвом пальце, равно как и на пальце больного, пьяного, бесчувственного или даже просто испуганного владельца все функции печатки мгновенно блокировались, тем самым исключая любые возможности её незаконного использования и защищая владельца от фатальных последствий решений и обязательств, принятых в состоянии, далёком от «здравого ума и трезвой памяти». Кольцо баронета, правда, предлагало на порядок меньше возможностей, вернее, функции были те же, но ограничивались статусом владельца.

Внешне кольца баронетов ничем не отличались от колец лордов: единый дизайн — символ корпоративной принадлежности. Общим было и требование носить печатку на правой руке — «наше дело правое». Отличие в рангах проявлялось в пальце, на который надевалось кольцо, а это, в свою очередь, зависело от положения, занимаемого его владельцем в Корпорации. Лорды-по-заслугам носили печатку на указательном пальце — в знак того, что они имеют право указывать, баронеты — на безымянном: пока они всего лишь воспитанники, у них нет власти, а значит, и «имени». Особняком стояли Верховные лорды, члены Совета двенадцати — правления Корпорации, носившие печатку на среднем пальце: как символ того, что они уравновешивают мир — по официальной версии, но преобладала, конечно, неофициальная — Верховные лорды имеют всех.

Лорд ван дер Меер открыл очередную дверь на втором этаже своего необъятного дома.

— Это ваша спальня, баронет.

Интересный поворот.

— Я… буду спать отдельно?

— Вам решать, — пожал плечами лорд. — Наставничество — дело добровольное. Но я, разумеется, буду очень рад, если вы захотите присоединиться ко мне. В любом случае, инициатива должна исходить от вас — таковы правила, и отступать от них я не намерен.

Седрик знал. И постучался к наставнику той же ночью. Не от желания подчеркнуть свою лояльность — просто от желания: Седрик хотел этого сам, с того момента, как впервые увидел лорда. Лорд был заметно удивлён — видимо, такая поспешность в отношениях наставников и воспитанников была редкостью, — но и польщён тоже — видно, его прежние воспитанники не баловали его подобного рода вниманием уже в первый день наставничества.