Мистер Стюарт достаточно умён и опытен, чтобы понимать: справиться с пубертирующими подростками может только один из них — вожак-сверстник, которого они сами признали. Алек, как и любой другой умный подростковый вожак, понимает, что его власть в немалой мере зависит от сотрудничества с «властями». Алек и мистер Стюарт прекрасно ладят — у них негласный пакт о сотрудничестве: Алек как капитан и неформальный лидер Дома держит в узде весь Дом — самому мистеру Стюарту в самоуверенно-разнузданной «Палате лордов» такой дисциплины в жизни не добиться, — а мистер Стюарт закрывает глаза на многие мальчишеские шалости, не предусмотренные школьным регламентом. Например, на такие вот вечеринки. Главное — чтоб без эксцессов и инцидентов. Но Алек гарантирует.

Впрочем, ухмыляется Робин, прагматические соображения в данном случае вторичны. Весь Дом — за исключением разве что первогодков — знает, что мистер Стюарт питает к капитану своего Дома особую симпатию. Нет, нет, ничего грязного — и не потому, что мистера Стюарта сдерживают положение семьи Алека и моральный кодекс учителя. Помани только Алек — и мистер Стюарт, не моргнув глазом, пойдёт на любое должностное — и не только — преступление. Вот только Алек не манит — ему это не нужно. Гораздо выгоднее держать мистера Стюарта на коротком поводке. И вот как это делается: разрешение называть себя по имени дарит надежду, а ответное «мистер Стюарт» даёт понять, что надежде этой вряд ли суждено осуществиться. Да и зачем ему сдался сорокалетний хрыч, если к его услугам весь цвет Итона? Робин в который раз чувствует свою избранность. Да, то, что выбор Алека, при всём его разнообразии, пал на него, особенно радует. Помимо того, что это тешит самолюбие, да и просто приятно, дружба с Алеком сулит ряд практических выгод. Через год Алек и его компания окончат школу, а вслед за ними уйдёт и Гарри со своей свитой, и к выпускному классу Робин как самый младший из приближённых к Алеку окажется его единственным и естественным правопреемником. И на всё про всё у него только год. Надо спешить.

— Надеюсь только, что в этот раз обойдётся без «спецугощения».

Робин хмыкает, вспомнив посиделки в общей гостиной. Ну да, запах стоял знатный — глупо надеяться, что такой отъявленный надзиратель, как Стюарт, ничего не заметит.

— Мистер Стюарт, — в голосе Алека прорезаются укоризненно-кокетливые нотки — а Алек-то, похоже, сам тот ещё tart! — Вы же, надеюсь, не думаете, что это наших рук дело? — И уже холодным безапелляционным мужским тоном, отметающим дальнейшие объяснения и обвинения на корню: — Это принц угощал, с ним и разбирайтесь.

Робин присвистывает: флиртует, как девчонка, дела решает, как мужик.

— À propos принц. — Мистер Стюарт послушно прекращает дискуссию. — Сегодня он тоже будет?

— Куда ж без него?

Тихий короткий смешок заговорщиков: сухой — мистера Стюарта, бархатистый — Алека.

— В общем, Алек, я полагаюсь на тебя, — холодно резюмирует мистер Стюарт.

— Не волнуйтесь, мистер Стюарт. — Это уже Алек — с мягкой укоризной. — Всё будет в порядке. Я гарантирую.

— Тогда приятного вечера!

— Спасибо, сэр. И вам того же.

Вновь слышны шаги. Робин порывисто дёргает дверь и входит.

В «библиотеке» не протолкнуться — в сборе уже все, кроме Алека.

Минуту спустя появляется и он. Поприветствовав гостей и обменявшись шутливыми тычками с Гарри, Алек достаёт две бутылки пива и одну протягивает Робину.

— Привет!

И Робин с облегчением выдыхает.

***

На этот раз Алек не отпускает его всю ночь, и на следующее утро они спускаются к завтраку вместе. Завтракает капитан со своей командой отдельно, там же, где и тусит — в «библиотеке». «Команда» — все шесть человек — уже в сборе, и их появление встречают дружеским свистом и улюлюканьем.

— И как? — насмешливо спрашивают капитана, когда Алек занимает своё место во главе стола. По правую руку от него сидит Грег, хмурый и мрачный, как небо над Итоном. Свободно только слева от Алека, и Робин опускается на стул. Теперь все места заняты, и Робин с замиранием сердца понимает, что великолепная семёрка превратилась в восьмёрку.

— Что? — с такой же усмешкой отвечает капитан.

— Капитан… — в голосе команды звучит укор. — Нельзя так со своей командой. Мы, между прочим, за вас болели.

— Тогда какие могут быть вопросы, с такими чирлидерами?

Команда ухмыляется. Алек сегодня довольный, а потому благодушный. Команда это чувствует и тут же распускается.

— И какой счёт?

— И главное, в чью пользу?

Команда уже гогочет в полный голос. Алек невозмутимо накладывает себе горку бекона с яичницей. Робин, не зная куда девать глаза, делает вид, что выбирает джем.

— Три — ноль, — ухмыляется Зак, с хрустом откусывая щедро сдобренный маслом тост. Робин вспоминает, что комната Зака — по соседству с Алеком, и чувствует, что краснеет. Команда уважительно присвистывает.

— В пользу капитана, разумеется, — с гаденькой ухмылочкой добавляет Дуг — сосед Алека снизу.

Команда одобрительно хлопает Алека по спине.

— Маркиз, — участливо поворачивается к Робину Джеф, — может, вы предпочли бы завтрак à la fourchette? Вы, если что, не стесняйтесь, мы всё понимаем. Если вам тяжело сидеть…

Команда замирает в предвкушении его ответа. Робина душат ярость и стыд — и он попадается.

— Ничуть.

Команда только этого и ждала.

— Слышь, Алек. — Алек на подколки не реагирует, и команда, чуя свою безнаказанность, уже изгаляется вовсю. — Маркиз даже ничего не почувствовал. Может, помощь нужна? Ты, если что, скажи, ты же нас знаешь: мы за своего капитана хоть в огонь, хоть в…

— Не нужна. — Алек наконец отрывается от тарелки и обводит «команду» таким тяжёлым взглядом, что за столом на миг повисает звенящая тишина. — А кто сунется…

Разнузданная команда тут же смирнеет, перед Робином извиняются, и остаток завтрака проходит за нейтральной беседой. Над Робином и дальше подтрунивают — уже по-дружески, незлобиво — скорее по инерции, как над своим, — но он больше на провокации не поддаётся: этим только покажи, что тебя что-то задело, — вовек потом не отстанут. Впрочем, неважно. Главное, он теперь в игре.

После завтрака все расходятся на занятия, а дорогу Робину преграждает Грег — до Робина только сейчас доходит, что за всё время завтрака он единственный не сказал ни слова.

— Ещё раз увижу с Алеком… — не договорив, Грег выразительно хватает Робина за грудки. Это ошибка — капитан Игр тут же открывает своё слабое место. Впрочем, ему простительно — мозговой центр в этом тандеме не он. Если бы Грег действительно мог воплотить свою угрозу в жизнь, он бы разбирался с Алеком. Грег же выбрал его — значит, ничего он не может и берёт его как более слабого на слабо.

— Вот с Алеком и разбирайся. — Робин стряхивает с себя руки капитана. — А я пас. Алеку не отказывают.

Грег уходит, ничего не ответив, но взгляд, которым он одаряет Робина на прощание, не обещает ничего хорошего. Робин по трезвом размышлении решает рассказать обо всём Алеку.

— Жалуешься? — насмешливо выгибает тот бровь.

— Ставлю в известность, — огрызается Робин, задетый насмешкой.

— Хорошо. Приму к сведению.

Капитан Игр и дальше испепеляет Робина при встречах взглядом, но к словам и тем более делу так и не переходит.

***

После вечеринки проходит неделя, а Робина до сих пор преследует взгляд Алека, которым тот на него смотрел, — будто впервые увидел. Да так оно и было. Вспомнилось, как мама однажды рассказывала леди Саффолк, матери Алека, о том, как у них с его отцом всё началось. «Мы с ним с детства дружили, а в то лето я вдруг поняла, что он меня наконец увидел». Робин, помнится, тогда ещё очень удивился — про себя, конечно, — не мог же он спросить маму, тем самым выдав себя, что подслушивал: «Как это так возможно?» В прошлую субботу он, кажется, понял. Хм, а Алек, по ходу, в него влюбился. Робин самодовольно подмигивает своему отражению в зеркале.