Примечания автора:
Те же пространственно-временные рамки, что и в «Открой глаза и забудь об Англии», и некоторые герои из этой истории упоминаются в сплетнях мальчиков в начале «Алхимика», но на этом сходство и общность заканчивается. В остальном «Алхимик» — абсолютно автономная и никак не связанная с «Корпорацией» и её вбоквелами история.
========== Пролог. Magnum Opus. The Great Work. ==========
Великое Делание (лат. Magnum Opus) — в алхимии процесс получения философского камня (иначе именуемого эликсир философов), а также достижение просветлённого сознания, слияния духа и материи. Элифас Леви, один из первых современных церемониальных магов и вдохновитель Герметического Ордена Золотой Зари, даёт такое определение: «Великое Делание — прежде всего, создание человеком себя самого, то есть полное и всеобщее раскрытие его способностей, власть над своей судьбой и, в особенности, совершенное освобождение его воли».
Великое Делание состоит из различных операций (кристаллизация, выпаривание, сублимация) и включает в себя несколько этапов, характеризующихся цветовыми изменениями компонентов: так называемые «чёрная», «белая» и «красная» стадии (nigredo, albedo и rubedo).
Количество необходимых для реализации философского камня компонентов разными алхимиками понималось по-разному (к Меркурию и Сере, составляющих вместе так называемый ребис, некоторые из них добавляли Соль).
========== Часть 1. Nigredo. The Tart of Eton. ==========
Нигредо — подготовительная стадия, связанная со свинцом. На этой стадии имеет место растворение Философского Меркурия и коагуляция Серы.
В любом, даже самом привилегированном обществе всегда найдётся тот, кто более привилегирован. Элитный во всех отношениях Итонский колледж — не исключение. Стоящий особняком Коттон-Холл-Хаус выделяется среди остальных Домов колледжа не только своей территориальной обособленностью. Впрочем, настоящее название Дома уже вряд ли кто помнит: для всех, и учителей, и тем более учеников, Дом известен как «Палата лордов», или, попросту, «Благородный» дом — временное пристанище и сборная резиденция отпрысков высшей британской и европейской знати. Не просто знати — высокий титул, не подкреплённый деньгами, сегодня мало что значит. У обитателей «Благородного» дома и то и другое в избытке. Old money, old titles. Здесь обитают отпрыски древнейших семейств, сумевших не только продержаться в веках, но и удержать свои позиции в современном мире.
Обеспечить сыну место в «Благородном» доме — дело семейной чести: многие особо принципиальные отцы настаивают даже на том, чтобы сын жил в той же комнате, в которой обитали он сам и ещё пара десятков его предков, когда учились в Итоне. Комнаты здесь резервируются в день рождения сына, а иногда — и задолго до.
В Итоне двадцать пять Домов. В каждом Доме живут пятьдесят мальчиков, от тринадцати до восемнадцати лет, по десять от каждого года, — благодатная почва для измывательств старших над младшими, а сильных — над слабыми, которыми Итон — как, впрочем, и любые другие разновозрастные, сугубо мужские формации и учреждения, — славится на протяжении веков. Богатые могущественные родители всеми правдами и неправдами добиваются для своих драгоценных чад места в Коттон-Холле, наивно полагая, что уж здесь, среди своих, их мальчики будут в безопасности. Они жестоко ошибаются. Мальчики всегда и везде мальчики — борьба за господство и власть у них в крови. И особенно жестокие баталии разворачиваются среди «равных»: ничего не стоит загнобить какого-нибудь забитого замухрышку, а вы попробуйте подчинить себе того, кто ничем вам не уступает.
Справедливости ради надо отметить, что «Благородный» дом соответствует своему названию и до банальных драк и физических издевательств здесь почти никогда не доходит. Отношения и расстановка сил в Коттон-Холле выясняются на совершенно другом, психологическом уровне. И оттого бывают гораздо жёстче и страшнее.
Колин Уимфри единственный простолюдин в Доме — можно только догадываться, во что его папаше влетело поселить здесь сына. Впрочем, никакие деньги ему бы не помогли, если бы год рождения его сына не выдался таким неурожайным для британской аристократии — из поступивших вместе с Колином мальчиков только девять были знатного происхождения. А свободных мест в Доме было десять. Так впервые за всю историю Итона в благородном Коттон-Холл-Хаусе поселился простолюдин. Колину очень повезло. И очень не повезло всем остальным. Занятые междоусобными войнами, юные потомственные пэры не обращают на него никакого внимания — Колину не светит их благосклонность, но и до унижений над ним они тоже не снисходят. Жалкий выскочка-простолюдин — слишком постыдная добыча: что такое тощий заяц по сравнению с роскошным оленем или упитанным кабаном? «Подстрели» такого — свои же засмеют. Ему бы радоваться и не отсвечивать. Так нет, юный нувориш из кожи вон лезет, чтобы стать в Доме своим. А исторические обитатели Дома так же упорно его не замечают.
Робину Кавендишу, маркизу Хартингтону, единственному сыну и наследнику герцога Девонширского, пятнадцать. Дурацкий возраст: с малолетками уже неинтересно, а старшим ещё неинтересен ты сам. Положение усугубляется тем, что созревание маркиза с отрывом опережает его биологический возраст. Навязчивые мысли и фантазии преследуют его с тринадцати лет, а к пятнадцати окончательно его одолевают, подчинив себе всё существо бедного Робина. Вот тут-то и кроется засада: в самом деле, не спать же с малолетками. А к старшим так просто не подкатишь. Остаются ровесники. Около двухсот человек — выбор немалый. Но Робин решает действовать наверняка и останавливает свой выбор на Колине Уимфри, младшем сынке фантастически разбогатевшего на биржевых махинациях дельца из лондонского Сити. Впрочем, в семейную историю своего будущего трофея юный маркиз не особо вникает — он ведь не собирается заводить с ним какие бы то ни было отношения, а для сугубо утилитарных целей годится и он. Ночью все кошки серы, зато выскочка-простолюдин будет вне себя от счастья, что сумел привлечь внимание такой знатной особы: Итон за столетия своего существования насквозь пропитался элитарным аристократическим духом, и наводнившие его в последние десятилетия нувориши-парвеню это чувствуют, изо всех сил пытаясь приобщиться и «соответствовать». Лёгкая добыча, усмехается маркиз, вспомнив, как загорелись глаза выскочки, когда он, перебросившись с ним после занятий парой слов ни о чём, приглашает его вечером к себе в гости. «Только давай после девяти, — предупреждает он. — Я раньше с домашкой не управлюсь». Дело, конечно, не в домашней работе.
Всё идёт как нельзя лучше. Стремительно пустеющие банки с пивом, приглушённый рассеянный свет от напольной лампы — «Верхняя лампочка перегорела, завтра попрошу миссис Нэш прислать электрика», — лёгкий мальчишеский трёп ни о чём, щедро сдобренный семейными байками из жизни высшего общества, на которые так падки эти… Взгляды маркиза становятся всё откровеннее, а паузы в разговоре — всё длиннее и красноречивее. Колин тут же что-то подозревает — в уме и проницательности выскочке не откажешь.
— Чёрт, поздно-то как, — бросив взгляд на настенные часы, хватается он за предлог.
— Да, ты прав, — зевает маркиз. — Пора спать.
Колин с заметным облегчением поднимается на ноги, но тут же валится обратно на кровать, вернее, на хозяина комнаты, который тянет его за руку на себя.
— Ты чего? — ошарашенно спрашивает он, пытаясь выдернуть руку из цепкой хватки Робина.
— Оставайся на ночь, — выдыхает тот, прежде чем впиться ему в губы, и его хриплый голос пугает Колина даже больше, чем внезапный поцелуй. Страх придаёт сил, и Колин одним рывком высвобождается из захвата.
