***

Бастиан оглянул предполагаемый «театр военных действий».

Было позднее субботнее утро. Внизу сновала толпа праздных прохожих, с высоты напоминавших игрушечных заводных человечков. Всё было не так уж плохо. Балкон пятьдесят второго этажа — не то место, где жёсткое реалити-гей-порно способно нанести ощутимый урон приличиям и послужить предлогом для вызова полиции нравов.

Руки Кристиана, нырнув под халат, огладили его по бокам, и все мысли Бастиана тут же улетучились. Вернее, повернули в совсем другое русло. Кристиан подцепил пальцем пояс, и Бастиан, нетерпеливо поведя плечами, сбросил халат. Кристиан тут же отшвырнул его на пол. Сухие горячие ладони Кристиана, жадно смяв его ягодицы, резко раздвинули их, и Бастиан, почувствовав в промежности дразнящее прикосновение крупной тугой головки, рефлекторно прогнулся в пояснице, упершись руками в перила.

Влажная тяжёлая головка скользнула между ягодиц вверх-вниз и застыла у входа. Бастиан громко вздохнул, нетерпеливо подаваясь навстречу. Проникновение вышло таким же резким, как и в прошлый раз. Бастиан от грубого толчка дёрнулся вперёд, краем глаза заметив мелькнувший на балконе этажом ниже мужской силуэт. Кристиан, разгоняясь, толкнулся сильнее, напоминая Бастиану о его обязательствах. Бастиан протяжно гортанно застонал. Мужчина снизу, заслышав характерные «позывные», вжался в стенку, его выдавала только неподвижно застывшая плешивая макушка. Бастиан, представив себя на съёмках порно, быстро вошёл в роль и уже в полный голос выдохнул с придыханием: «Fuck me, Christian!», не оставляя бедолаге свидетелю ни малейших сомнений в половом составе участников. Сзади послышался лёгкий довольный смешок Кристиана.

Боли не было. Тело каждой клеткой помнило вчерашнее наслаждение и охотно раскрывалось и отдавалось новому, стремительно нарастающему. «Аудиосопровождение» теперь распаляло не только Кристиана. С каждым возгласом и вздохом нарастало его собственное возбуждение и удовольствие от его утоления, и чем громче были издаваемые им звуки, тем острее и интенсивнее становились ощущения. Глаза Бастиана теперь были полностью закрыты — макушки единственного свидетеля-постояльца стало отчаянно не хватать. Он отдался безудержной фантазии, представив себе огромную толпу наблюдателей: на балконах рядом, в соседних номерах и в окнах дома напротив. Толпа невидимых болельщиков стояла сзади и громкими криками подбадривала Кристиана. Сбитое дыхание Кристиана становилось всё тяжелее и прерывистее, и Бастиан, представив, как белёсые капли щедро орошают лысину снизу, бурно излился.

Оргазм был столь сильный, что у него подкосились ноги. И он бы рухнул на перила, полностью обессиленный, словно держался только на твёрдом стержне сзади, которого внезапно лишился, но Кристиан, выйдя из него со звонким чпоком, тут же подхватил его под руки и прижал лицом к себе. Бастиан повис на нём, как безвольная отодранная кукла. Очень хотелось пить, и он, повернув голову, принялся слизывать солёную влагу с плеча Кристиана.

По-летнему тёплый ветер приятно холодил их мокрые разгорячённые тела. Бастиана колотила мелкая дрожь, и Кристиан, подхватив его под руки, отвёл его в ванную, где собственноручно вымыл. «Лежи,— сказал он, опуская его в бурлящую джакузи. — Заслужил!» Потом так же насухо вытер и отвёл в спальню.

Нега затопила с головой, остатки воли без следа растворились ещё в горячей ванне, было настолько хорошо, в теле, в голове и на душе, что любое слово и движение казались непосильными, да и ненужными. И когда Кристиан, вечность спустя, выскользнул из его объятий, Бастиан, не размыкая глаз, лишь промычал что-то невразумительно-разочарованное.

— Извини, мне надо собираться. — Кристиан, склонившись над ним, чмокнул его в губы. — Пора в аэропорт.

Известие застало Бастиана врасплох. Он был уверен, что впереди у них как минимум весь день. В конце концов, если бы Кристиан возвращался сегодня в Гамбург, то уехал бы вместе с Дэвидом.

— Улетаешь сегодня?

— Нет, встречаю своего парня — он прилетает на выходные.

Бастиан задохнулся, как если бы кто со всей дури дал ему под дых. Даже не столько от самого признания, сколько от ломки шаблонов — в устах Кристиана это сообщение прозвучало так буднично и естественно, словно он собирался заехать за мамой.

— Понятно.

Дрёмы как не бывало. Бастиан, отвернувшись, потянулся за джинсами — понадобилось собрать в кулак всю волю и самообладание, чтобы голос прозвучал равнодушно, но он не был уверен, что ему это удалось. В ушах шумело, он плохо соображал, что делает и говорит.

— Мне тоже пора звонить Карлу.

— Кстати, о Карле.

Кристиан, застыв перед необъятным шкафом, придирчиво оглядел его содержимое и выудил из его недр чёрные джинсы и полдюжины футболок и рубашек.

— Карл, несмотря на свой злой язык, галантен и шармантен до безобразия, — продолжал он, прикладывая к себе перед зеркалом одну за другой рубашки и безжалостно отбрасывая забракованные варианты. — Настоящая старая школа. Наверняка попытается за тобой приударить. Разумеется, скорее всего, в платонической плоскости, — усмехнулся Кристиан, заметив недоумение на лице Бастиана. — Это я к тому, что если согласишься — не прогадаешь. Он многое для тебя сделает. Старик уже не в расцвете сил, конечно, но о своих парнях заботится как никто другой. Но есть один момент — ты должен сам этого хотеть, пусть только в платонической плоскости. Переступишь через себя ради карьеры — он поймёт. И тогда от мести Карла Великого тебя не спасу даже я.

— Зачем ему это? Если всё и так закончится в «платонической плоскости».

Ответ на этот вопрос Бастиана теперь меньше всего интересовал, но надо же было как-то поддерживать разговор.

— Ну, во-первых, я сказал «скорее всего», — ухмыльнулся Кристиан и, определившись с выбором, надел бежевую рубашку-поло. — На сто процентов я бы утверждать не стал. Карл… — Кристиан пошевелил в воздухе растопыренной пятернёй. — Он, знаешь ли, такой… С ним никогда и ни в чём нельзя быть уверенным на все сто.

Бастиану стало противно. Даже не столько от попытки представить себя в «платонических объятиях» престарелого Мэтра, сколько от циничной откровенности Кристиана.

— А во-вторых, — как ни в чём не бывало продолжал тот, натягивая джинсы, — есть время получать удовольствие, и есть время давать удовольствие. И второе, как ни странно, с возрастом приносит гораздо больше удовольствия.

— Буду иметь в виду.

Прощание вышло неловким и скомканным. Конечно, только с его стороны. Сам Кристиан был невозмутим. Оно и понятно — для него это всего лишь очередная, ничего не значащая интрижка. Способ скоротать ночь в ожидании любовника.

— Счастливо, мальчик! Увидимся!

— Будем надеяться. — Бастиан заставил себя потянуть уголки губ.

Понятно было, что это всего лишь дежурные слова. Прощальный поцелуй от этого вышел совсем уж жадный и отчаянный. С его стороны, разумеется, — терять было нечего, осознание того, что это навсегда, придало ему смелости.

Кристиан мягко отстранил его от себя.

— Не надо, мальчик. Я всего лишь хочу быть с тобой честным.

— Спасибо, я это оценил.

Кристиан в ответ лишь потрепал его по плечу.

— Ну, я пошёл тогда? — сказал Бастиан, не поднимая глаз.

— Я закажу тебе такси. — Кристиан тут же набрал номер портье. — Платить не надо — счёт будет на моё имя.

— Спасибо, — сказал Бастиан. — За всё.

— Не за что, мне это было в радость, — подмигнул ему Кристиан.

— Взаимно.

Весь джентльменский набор дежурных любезностей был исчерпан. Дальше тянуть не было смысла. Телефон он так и не попросил. Понятно, что он и не позвонил бы. Но хотя бы ради приличия. «Какого приличия ты ждёшь от человека столь убийственной честности?! — саркастически поинтересовался внутренний голос. — Не удивлюсь, если он в аэропорту, запыхавшись, клюнет своего любовника в щеку и как ни в чём не бывало скажет: „Прости, милый, задержался — я тут кое с кем затрахался, совсем из головы вылетело, что ты прилетаешь“».