Литмир - Электронная Библиотека

– Немножко напоминает мой дом, да? – хихикает она.

– Слушай, на самом деле в твоем доме ничего такого уж страшного нет. Тебе может быть странно там жить, но это не… хотя бы не цирк уродов.

– Если бы о нас тоже сняли реалити-шоу… ты бы понял, что еще какой, – отвечает Ханна.

Я подъезжаю к воротам и останавливаюсь. Охранник знает меня в лицо и открывает ворота, не заставляя меня вводить код. Он машет рукой. Ханна машет ему, и он улыбается в ответ. Возможно, он рад за меня.

Ханна сидит в машине, я забегаю домой и беру штаны. Это занимает ровно две минуты.

– Быстро ты, замечает Ханна.

Отъезжая, я вижу, как мама выглядывает из окна второго этажа, как женщина из старинных рассказов, которые мы читали в школе. С таким видом, как будто она хочет прыгнуть.

========== 43. Эпизод второй, сцены 23-35 ==========

К нам пришел Майк, сын наших соседей через дом и теперь официально «парень» Таши (папа морщился каждый раз, когда мама произносила это слово). Его родители подписали соглашение, и теперь его тоже снимали в шоу. Сейчас они с Ташей вместе пекли печенье на кухне. Папа еще не пришел с работы. Мама стояла у кухонного стола и выкрикивала нужные продукты и дозы, как хорошая, справедливая надзирательница.

Когда я забрел на кухню, Таша с Майком развлекались, осыпая друг друга ложками муки. И сахара. Режиссер сделал мне знак развернуться и уйти. Я притворился, что не понял, и все-таки зашел. На доске за его спиной было написано, что снимают уже третий дубль этой сцены. Я вошел на цыпочках, принял невинный вид и стал смотреть, чем дело кончится. Потом Таша схватила измазанную в тесте лопатку и стукнула Майка по щеке, и началось мясо. Он сделал то же самое, только ложкой.

– Ой! – вскрикнула Таша и кинула на него предупреждающий взгляд. Он неискренне извинился. Она продолжала: – Чтоб больше такого не было, а то все тесто окажется у тебя в штанах!

– Стоп! – крикнул режиссер. Потом повернулся к Таше: – В штаны? Слушай, тебе всего двенадцать!

– Упс, – хихикнула Таша, – я хотела сказать – на футболку, но «в штаны» звучало убедительнее. Простите.

– Майк постоянно лежит на кровати у Таши без штанов, – подал голос я.

Все замолчали и уставились на меня. Потом – на Ташу с Майком, судорожно озиравшихся по сторонам. Похоже, Майк прикидывал, в какую сторону бежать. Таша огляделась, ища, кого бы ударить. Ближе всего оказался Майк. Она вкатила ему оплеуху, бросилась к маме и уронила голову ей на плечо – на маминой кофточке остался кусок теста.

Мама отстранила Ташу на длину вытянутой руки и спросила:

– Это правда?

– Нет, конечно! – закричала Таша. – Джеральд ведь умственно отсталый, ты сама говорила!

– Я не умственно отсталый! – возмутился я.

– Еще какой! – продолжала Таша. – А еще ты гей!

В этот миг ТелеТётя преобразилась. Казалось, ей вдруг стало плевать, как выглядит ее прическа и сочетается ли ее платье с обстановкой. Плевать, где ее дизайнерская сумочка и нужной ли фирмы ее бутылка с водой. Она потребовала перестать снимать и отвела нас с мамой в гостиную, а Майк с Ташей остались на кухне и продолжили драться.

– Называть маленького мальчика геем – ужасно! – начала ТелеТётя. – Это слово неприемлемо. Абсолютно.

– Слушайте, он срет мне в обувь, а вы цепляетесь к тому, как Таша его называет! – возмутилась мама.

– Джил!

– Что?

– Он сидит пи-ямо тут! – напомнила ТелеТётя.

– И что? – удивилась мама. – Вы же понимаете, что у него явно не все дома!

С этими словами мама встала и ушла в кухню, как раз разминувшись с выбегающим из дома Майком. ТелеТётя поглядела на меня с сочувствием:

– Ты правда видел его в постели Таши?

– Ага.

– А ты был тут? Вместе с Лизи? – я кивнул. – Ясно. Джеральд, кажется, я знаю, что мне делать. – И она улыбнулась мне, как настоящая няня.

Назавтра был последний день съемок. Нужно было отыграть семейное сборище с подведением итогов эпизода. Папа пришел домой с работы от силы на час, не снял костюма и крутил ступнями, как делает всегда, когда волнуется. Люди крутят шеей, а он крутил ступнями. По часовой стрелке, потом обратно. Его косточки хрустели, как лопающийся попкорн. Мы с Лизи сидели рядом с ним. Мама с Ташей заняли одно кресло на двоих. Вчера соседский мальчик Майк все-таки бросил Ташу, и с тех пор она не отходила от Таши. Камеры уже снимали, режиссер уже сказал, что нам нужно просто один раз отыграть сцену, а дальше уже вопрос монтажа.

– Сегодня пе-евым идет Джеральд, – предложила тетя. – Мне кажется, он очень вырос над собой. Согласны? – Все молчали. – Ну же, семья Фаустов, подайте голос! – Не дождавшись ответа, ТелеТётя продолжила: – Сколько Джеральд уже не пробивал стены? Больше года?

– Ага, – включился папа. – А еще он каждый день заправляет постель, сам собирается в школу и очень помогает с уборкой. Это правда.

– Спасибо, Дуг. По сравнению с прошлым годом он действительно сделал огромный шаг вперед.

Режиссер кивнул, поэтому все остальные кивнули тоже – только Таша снова сделала вид, что сейчас заплачет.

Я уже и забыл, что можно дырявить стены. Это осталось в первом эпизоде. С тех пор я вырос и стал Сруном. Дырявить стены – для слабаков.

– По-моему, Джеральд крутой, – высказалась Лизи. – Но я всегда считала его крутым.

– Еще бы, – ответила Таша, – он ведь никогда не срал на твои вещи.

Все посмотрели на Ташу и на маму, продолжавшую гладить Ташу по волосам, как будто она какая-нибудь породистая собачка. Мама, похоже, и ухом не повела; впрочем, на ее вещи я тоже срал.

Режиссер подошел к нам и взмолился:

– Слушайте, к четырем надо все отснять. Сейчас три. У вас вчера вечером была куча времени, чтобы все обсудить. И у вас куча лет впереди, чтобы во всем разобраться. Можно мы сейчас просто соберемся и перечислим, сколько хорошего принесло вам наше шоу?

Это был не вопрос. Он не стал ждать ответа. Он развернулся и ушел к своему стулу. Но от одного упоминания о вчерашнем вечере у Таши снова выпятилась и задрожала нижняя губа. Не знаю уж, что вчера ей сказали и что с ней сделали, но мама с папой два часа продержали ее в папиной берлоге, а потом ругались между собой всю ночь – или хотя бы пока я не уснул. Я знаю, что они обсуждали живущего через дверь Майка. Я знаю, потому что перед этим папа задал нам с Лизи несколько вопросов: «Таша сама позвала его? Он хоть раз трогал кого-нибудь из вас? На нем точно не было штанов? Сколько они провели в комнате? Джеральд, пожалуйста, опиши шум, который ты слышал. Таша была одета или раздета? Опиши-ка шум еще раз…»

ТелеТётя решила двигаться дальше:

– Вы проделали пи-икрасную работу и сохранили мои правила поведения. Дети знают, что должны делать и за что отвечать, – произнесла она, смотря на Лизи. – Кстати, Лизи, у меня для тебя запоздалый пода-ак на день рождения.

С этими словами она достала из сумочки завернутый подарок. Лизи подалась вперед:

– Можно сейчас открыть?

– Конечно!

Развернув упаковку и увидев внутри детскую рацию, Лизи завизжала. Мы много лет мечтали о ней, но Санта Клаус ни разу не сжалился над нами. Лизи попросила папу помочь открыть коробку и вставить батарейки и протянула мне один приемник.

– Лизи Джеральду, меня слышно? – спросила она из коридора.

– Не знаю, ты слишком близко! – ответил я. – Отойди подальше, чтобы я так тебя не слышал.

Через несколько секунд ее голос раздался из динамика рации:

– Лизи Джеральду. Прием, Джеральд!

ТелеТётя улыбалась. Папа улыбался. Я уыбался тоже. Я нажал желтую кнопку на боку рации:

– Это обалденно!

– Теперь иди и поиграй с Лизи, – скомандовала ТелеТётя. – Я хочу поговорить с остальными без вас.

Я кивнул и припустил со всех ног к двери подвала, но вдруг замер. Я тихо встал так, чтобы слышать их разговор, и нажал на кнопку рации, чтобы Лизи тоже слышала:

– Таша, мне кажется, тема того, что ты пи-игласила домой парня, закрыта, – начала ТелеТётя. – Но мы еще не обсудили то, как ты ведешь себя с сести-ицей и ба-атцем. Я хотела бы услышать, как ты можешь исправить ситуацию.

32
{"b":"630775","o":1}