Меня охватила дикая ярость — я никогда раньше не чувствовал ничего подобного. Из моей глотки вырвался приглушённый рык, похожий на далёкий рёв грозы.

И вдруг окно взорвалось.

Скотт-Бэк выронил скальпель и озадаченно шагнул назад. На мгновение мне показалось, что это из-за моего рыка с лица Скотт-Бэка схлынула вся кровь, только потом я почувствовал жар пламени, расползавшегося по полу. Я повернул голову и увидел девчонку-заблудшую — ту самую из парка Святого Кристофера, — которая парила в воздухе за разбитым окном.

Скотт-Бэк сделал ещё один шажок назад.

Девчонка подлетела ближе и присела на подоконник. Её воспалённые красные глаза следили за каждым движением Скотт-Бэка. Я не был уверен, заметила ли она меня вообще.

— Я чую на тебе его кровь, — сказала она Скотт-Бэку. — Ты убил Питера.

Скотт-Бэк метнулся к двери, но девчонка оказалась куда проворнее: она взвилась в воздух и швырнула один из своих чёрных ножей. Скотт-Бэк упал на пол, нож пролетел точно над его головой и вонзился в стену. С лезвия соскользнули языки пламени и растеклись по обоям.

Без колебаний Скотт-Бэк прыгнул к шкафам и выдернул один из ящиков. Девчонка кинулась за ним.

Я скатился со стола, но сил на то, чтобы встать, у меня уже не нашлось, и я просто упал на пол. Огонь начал подниматься по столу и стене за моей спиной

Я покосился на окно, но быстро понял, что никак не смогу пробиться к нему через пламя. Вцепившись в кресло, я поднялся; из-за этого движения меня снова окатило болью, но усилием воли я заставил себя о ней не думать. Воздух уже начал наполняться жаром от огня, в мои лёгкие проник дым. Если я не выберусь отсюда сейчас же, то рискую сгореть заживо.

Я поднялся как раз в тот момент, когда Скотт-Бэк схватил за ногу прыгнувшую на него девчонку. Он швырнул её на пол одним страшным, отточенным движением, и только теперь я увидел, зачем он вообще побежал к шкафу: он достал оттуда пистолет.

Если он убьёт её, я ни за что не смогу выбраться из горящего офиса. Я поднял оброненный Скотт-Бэком скальпель: металл уже накалился, но я почти не заметил этого, такой сильной была охватившая мои раны агония.

Я метнул скальпель с такой силой, что едва не упал. Лезвие глубоко вошло в шею Скотт-Бэку, и он воззрился на меня с выражением полнейшего шока на лице.

Эта секунда — всё, что нужно было заблудшей. Она вонзила в руку Скотт-Бэку один из своих ножей, пистолет выпал из его пальцев. Грохнул выстрел.

За ним последовал второй и третий, и тут я понял, что звук шёл от лестницы. Дверь распахнулась. В комнату влетел Харпер.

— Бэлимей! — крикнул он, но замер, увидев девчонку. — Джоан?

Она даже не удостоила его взглядом. Вывернувшись из хватки Скотт-Бэка, она вонзила ещё один нож в его грудь.

— Джоан! Стой! — Харпер схватил её и оттащил от Скотт-Бэка, но даже теперь, когда Харпер держал её, она на него не смотрела: всё её внимание было приковано к Скотт-Бэку.

Рукоять её ножа торчала из рёбер Скотт-Бэка, она чуть светилась и будто бы таяла. Скотт-Бэк вцепился в неё, безуспешно пытаясь вытащить, его руку охватили языки пламени, и заволокший комнату дым на мгновение наполнился запахом жареного мяса. А потом сквозь грудь Скотт-Бэка прорвались фонтаны белоснежного пламени — он распахнул рот, будто пытаясь кричать, но из него в пустоту выплеснулся только огонь.

Заблудшая радостно улыбнулась.

— Лучше уведи отсюда своего друга, Уилл. — Она выскользнула из объятий Харпера. — Ему довольно сильно досталось.

Я думал, Харпер скажет ей что-нибудь ещё, но вместо этого он кинулся ко мне.

— Ты можешь идти? — спросил он.

— Немного. — Я покачнулся.

Жар от огня кружил мне голову, мне стало больно держать глаза открытыми. Хорошо, что Харпер находился здесь всего пару секунд: его тело не было предназначено для такого количества огня и дыма. Закашлявшись, он обхватил меня рукой.

— Держись за меня, — велел он.

Я сделал так, как он сказал, и мы быстро убрались из комнаты. Заблудшая сначала просто наблюдала за нами, а потом взлетела на шкафы. Послышался звон бьющихся склянок.

Харпер волок меня вниз по ступеням, и где-то в середине пути он отшвырнул с дороги труп Брауна. Секретарь, Тим, лежал внизу лестницы с дыркой от пули во лбу.

— Отличный выстрел, — пробормотал я, но, похоже, Харпер не услышал меня за истошным воем пожарных сирен.

На улице уже начали собираться толпы инквизиторов и сестёр из Ордена Пламени. Водяные насосы лязгали и ревели на фоне несмолкающего воя. Над нами пламя терзало окна и крышу здания, и дым, исходивший от них, отдавал горелым мясом и розовой водой.

Харпер передал меня в руки одной из сестёр и шагнул обратно к зданию. Я поймал его за руку, вцепившись в неё с тем же яростным отчаянием, с которым цеплялся за сознание.

— Можешь отпустить меня, Бэлимей, — мягко сказал Харпер. — Ты в безопасности.

Я сомкнул когти вокруг рукава его пальто, привлекая Харпера ближе.

— Она ушла, — прошептал я.

— Ты не понимаешь, мне нужно убедиться… — Харпер замолк: одна из сестёр оттолкнула его в сторону. Я продолжал держать его за руку, пока когти не оцарапали кожу.

Ещё одна подошедшая сестра даже не взглянула мне в лицо. Для неё я был всего лишь набором ран.

Она увидела мой вспоротый живот и сузила глаза.

— Он теряет кровь. — Она зажала рану руками. — Несите морфий и игры. — Две девушки помоложе мгновенно передали ей то, что она просила.

И когда сестра, стоявшая от меня слева, начала наполнять шприц морфием, я понял, что Харпер ушёл.

— Харпер… — Мой голос трудно было расслышать за шумом царившего вокруг хаоса.

Одни инквизиторы криками отгоняли зевак, другие отдавали приказы своим подчинённым. Пыхтение колёс пожарных шлангов и насосов, похожее на шум паровых двигателей, сливалось с непрекращающимся воем сирен.

Сёстры Ордена Пламени, все в белом, от шляп до мантий, окружили меня подобно стене. Одна из них зажгла маленький фонарик, и я дёрнулся прочь от неожиданно яркого света. Послушница мягко отвела мою голову назад, так, чтобы я смотрел точно в небо.

Я почувствовал знакомое прикосновение иглы к сгибу локтя, стена из сестёр склонилась над моим животом. Гранью восприятия я ощущал их пальцы на своём теле, слышал, как одна из них отдавала быстрые приказы, но смысл слов от меня ускользал.

Боль и холод начали рассеиваться. Я смотрел в ночь: далеко в небе мне померещился гибкий чёрный силуэт. За ним переливалась звезда, и на мгновение сам он засверкал на фоне темноты, словно одинокий светлячок.

Я задумался, успел ли Харпер её увидеть, или смотрела ли она сама на него сверху. В любом случае, этот свет предназначался не мне.

Пусть их.

Я закрыл глаза.

========== Швы и джин ==========

Нити, наложенные на мои раны сёстрами, были тонкими, а стежки — невероятно крохотными: сложно было поверить, что именно эти стежки и не пустили в моё тело смерть. Белые шрамы, оставшиеся после снятия швов, были едва заметными, даже тот, что поднимался вверх по моему животу. О сломанном запястье напоминала только тупая боль. Казалось, будто моё тело само решило уничтожить все следы скотт-бэковских преступлений.

Так же поступили и газетчики.

Их статьи походили на трагедии: Альберт Скотт-Бэк, великой души человек, и его помощник, Льюис Браун, и их секретарь, Тимоти Говард, все они стали жертвой чудовищного пожара. Скотт-Бэк оставил после себя безутешную вдову, двух детей и великое множество друзей из разных слоёв населения. Сотни заблудших отстояли в его память полуночную службу, а многие посетили богослужения, устроенные в его честь.

Мир без Скотт-Бэка, согласно словам газетчиков, стал куда худшим местом.

Я вырезал эту статью, нацарапал поперёк слово ЛОЖЬ, а потом вклеил её в свой новый альбом для вырезок. За многие годы у меня должен был развиться иммунитет к тянущему ощущению тщетности, однако почему-то он так и не появился. Мне было почти физически дурно от мысли, что заблудшие оплакивали смерть человека, убивавшего их детей и друзей, но они действительно намеревались запомнить Скотт-Бэка героем.