Природный страх перед всем, связанным с инквизицией, был беспощадно задавлен любопытством и офорием.

— Ладно, — кивнул я. — Даю слово, что расскажу вам всё, что смогу узнать. Считайте, что вы меня наняли.

— Кроме того, мне нужно удостовериться, что вы не станете ничего предпринимать, не согласовав предварительно действия со мной. — Капитан Харпер сделал шаг в мою сторону. Всего один, но это тоже дорогого стоило.

Я замолк. Нет, в его словах не было ничего удивительного, но… у него были основания полагать, что я что-то предприму. Эта мысль меня заинтересовала. Сердце забилось чуть быстрее, чуть глубже; любопытство распахнуло бездонную пасть.

— Клянусь именем и кровью, что буду спрашивать разрешения на любое своё движение, — сказал я, — пока вы будете мне платить.

— Прайс есть в вашем резюме? — поинтересовался Харпер.

— Ага. — Возможно, в детстве я и был идеалистом, но даже тогда я не оценивал себя дёшево.

— Мы согласны, — сказал доктор Тэлботт.

Похоже, деньги его мало заботили — он был заметно богаче своего спутника: об этом говорили запах его одеколона и дорогой покрой костюма. А приятный цвет лица и вежливость добавляли, что доктор Тэлботт найдёт другой способ расплатиться, если денег у него всё-таки не окажется. И мне чертовски понравилась эта его отчаянная жертвенность.

— Прекрасно, — заключил капитан и бросил на стол три золотые монеты. Конечно, он мне не доверял, но это было в порядке вещей. Я нехороший человек. Я лжец по своей природе. Со стороны инквизитора было весьма разумным исчислять степень моей исполнительности золотом.

Но такая проницательность не могла не злить.

— Присядьте и расскажите, чем я могу быть вам полезен, — сказал я.

В темноте им было неуютно, но я не собирался включать свет. Это была своеобразная маленькая месть за те сотни раз, когда меня слепили яркие лампы их кабинетов.

Доктор Тэлботт опустился на зелёный диван, инквизитор сел в стоящее рядом дубовое кресло. Он двигался с раздражающей лёгкостью — должно быть, запомнил расположение мебели, когда свет из коридора заливал комнату.

И его наблюдательность тоже здорово выводила из себя.

— День назад, — начал доктор, — мою жену похитили.

— Искать людей — задача инквизиции, — отозвался я.

— Мне бы не хотелось начинать официальное расследование, — подал голос Харпер.— Это довольно щекотливое дело.

— Ясно. — Я откинулся на спинку кресла. — Если хотите, чтобы я вам помог, не пытайтесь ничего скрыть.

Мои слова были адресованы Тэлботту. Мне нравилось, как тщетно он всматривался в темноту, пытаясь понять, где именно я нахожусь.

— Ничего плохого не случилось. — Доктор сцепил пальцы в замок. — Мы просто хотим защитить Джоан. Она погибнет, если кто-то узнаёт, в чём она замешана.

— Замешана?

— Именно, — выдохнул инквизитор. Судя по голосу, он не слишком любил выдавать информацию. — Моя сестра всегда требовала равных прав для людей и для заблудших. До брака Джоан была членом Общества Защиты Добропорядочных Граждан: писала стихи, раздавала листовки — в общем, ничего серьёзного. Она ушла пять лет назад, но до сих пор оставалась на связи с одним из членов этой организации.

— Ясно.

— Здесь довольно темно, вам не кажется? — неожиданно проговорил доктор Тэлботт.

Я пожал плечами. Мрак давал мне преимущество перед ними, но доходить до физического дискомфорта я не хотел. Не сегодня, когда мне было нужно, чтобы они говорили со мной откровенно.

Я бесшумно поднялся и шагнул к кремниевой лампе, стоявшей рядом с доктором Тэлботтом; он продолжал смотреть на моё пустующее кресло. Одного щелчка хватило, чтобы искра взвилась вверх, под абажур, и подожгла фитиль.

Доктор Тэлботт вздрогнул так, что чуть не свалился с дивана.

Капитан Харпер просто наблюдал за мной. Его зрачки всё ещё привыкали к свету, из-за чего он не мог видеть меня отчётливо, но это не мешало ему знать, где именно я нахожусь. Должно быть, он очень внимательно слушал.

Я подумал, что к воротнику у этого инквизитора должны быть пришиты не глаза, а уши, и сам улыбнулся своим мыслям.

— Вы меня напугали, — нервно усмехнулся Тэлботт.

— Простите. Я решил, что со светом будет лучше. — Я вернулся на своё место.

— Да, спасибо… так действительно лучше. — Он оглядел комнату. — У вас интересная квартира. Так много книг. Вы что-то изучаете?

Разумеется, он не ожидал, что комнаты заблудших набиты теми же сувенирами из жизни, проведённой в уединении, что и комнаты любого нормального человека. Мои шкафы ломились от бумаги для рисования, газетных вырезок, перьев и книг.

— Нет. — И мне совершенно не нравилась смена темы. — Возможно, вы расскажите, при каких обстоятельствах пропала ваша жена?

Мгновение доктор Тэлботт казался страшно подавленным — я мог ощущать его тоску почти физически. Ему хотелось думать о чём-нибудь другом. Он молча уставился на свои руки, и вместо него заговорил капитан Харпер.

— Вчера в начале третьего Эдвард и Джоан приехали в Церковный Банк, чтобы открыть инвестиционный фонд. — По холодным интонациям инквизитора сложно было вообразить, что он знаком с кем-то из этих людей лично. — Сотрудник банка подтвердил, что они покинули здание спустя час. Они вернулись к своему экипажу и обнаружили, что кто-то ножом взломал замок и украл сумочку Джоан. Эдвард решил отправить Джоан домой в экипаже и пойти в ближайшее отделение инквизиции, чтобы доложить о взломе…

— Миссис Тэлботт поехала домой в экипаже с взломанной дверью? — перебил я.

— Да, — тихо ответил доктор. — Она сказала, что ей нужно ехать немедленно, а меня отправила разбираться с взломом. Меня беспокоил замок, так что я запер его снаружи. У Джоан был запасной ключ. Я думал, с ней всё будет в порядке… — Тэлботт замолк и закрыл глаза.

Капитан Харпер наклонился и сжал его плечо. Движение вышло совершенно неестественным, словно инквизитор видел его где-то когда-то и неловко попытался повторить.

— Прошу прощения. — Доктор Тэлботт выпрямил спину и откашлялся. — Когда я вернулся домой, Томас, наш водитель, встретил меня у ворот. Он сказал, что Джоан не отвечала, когда они её звали. Томас и Роллинз, конюх, решили, что ей стало плохо, и выломали дверь. Но внутри Джоан не оказалось. Она просто исчезла из запертого снаружи экипажа.

— Водитель останавливался где-нибудь по пути? — спросил я.

— Нет. — Тэлботт качнул головой. — Он отвёз её прямо домой. От нашего дома до Церковного Банка минут пятнадцать езды через парк Святого Кристофера.

Дело становилось всё интереснее.

— Вам присылали письма с требованием выкупа?

— Нет, — ответил доктор. — Нам приходили только письма от мистера Роффкейла.

— Мистера Роффкейла? — Имя казалось мне смутно знакомым. — Он — тот самый член Общества, с которым поддерживала связь ваша жена?

— Да. — Доктора Тэлботта, казалось, удивила моя сообразительность. — Мистер Роффкейл слал Джоан письма. Она говорила, что в них нет ничего особенного, только пара строк о старых знакомых из Общества. Я никогда особо не интересовался. Но после её исчезновения нам с Уильямом пришлось их прочитать.

Рассказ продолжил капитан Харпер.

— В одном из них — было предупреждение, что Джоан могут похитить. В другом — красочное описание пыток. Роффкейл умолял её вернуться, потому что только так, по его мнению, он мог её защитить.

Харпер поднялся и расстегнул пальто, так что я успел заметить колоратку на его шее и пистолет в наплечной кобуре слева.

И то, и другое шло инквизитору безмерно. Белый воротничок говорил о власти судить и наказывать, данной капитану свыше, а пистолет очень доступно объяснял, как именно это будут делать. Спасение души становилось куда заманчивее, когда словосочетание “вечные муки” обретало материальность.

Капитан Харпер вытащил из внутреннего кармана пальто стопку писем и протянул их мне. Затянутые в кожу пальцы коснулись моей руки, и я ощутил лёгкое покалывание из-за освящённых масел, которыми он натирал перчатки.