Не было еще и трех часов. Она пошла вниз по улице по направлению к Ландвер-каналу. Перед ней шли двое мужчин в обрезанных черных брюках. Один был одет в застиранную футболку с надписью New Model Army Impurity Tour – 1990, его мелированный серый хвост закрывал первую дату тура. Взгляд Аниты скользнул по его ногам, по коленям. У парня варикоз, совершенно очевидный, вены уже выпирают. Анита обогнала этих двоих и двинулась на север.

На Скалицерштрассе уже привычно тек поток машин. Обломки «БМВ» увезли, об аварии у Силезских ворот уже ничего не напоминало. Анита прошла дальше, сделала крюк, вышла на канал и села в кафе на набережной. Она бывала здесь несколько раз, но название заведения не запомнила. Ну уж если день пошел не по плану, она имеет право что-нибудь выпить. Например, бокал холодного белого вина.

Перед ней возникла официантка с вопросом: «Да?»

– Чашку мятного чая, пожалуйста, – попросила Анита.

Безучастные глаза, бледное напудренное лицо, темно-красные губы, идеально ровная челка – официантка выглядела так строго, что Анита не решилась посреди бела дня заказать бокал вина, хотя официантке, конечно, совершенно безразлично. На плече девушки татуированная роза ветров при каждом движении сохраняла свою правильную геометрическую форму, даже когда официантка наклонилась над столом, чтобы налить Аните чаю. Чай был подан в стакане для кофе латте-макиато, и Аните пришлось долго ждать, когда горячий стакан можно будет за самый край взять пальцами и отпить первый глоток. Анита обожгла язык, подозвала снова строгую официантку и попросила:

– И еще давайте бокал белого вина.

– Шардоне, вельтлинер, рислинг?

– Да неважно. Что-нибудь.

– Тогда шардоне, – решила официантка и принесла бокал вина.

Анита глотнула как-то сразу много. Уже год она жила одна и в тех небольших вольностях, что она стала себе позволять, иногда самой себе казалась как будто на десять лет младше. Но после этого первого глотка вина среди бела дня ей вдруг показалось, что она, наоборот, на десять лет состарилась. Как женщина средних лет, от которой только что съехали повзрослевшие дети и оставили ее одну с собакой.

Через четверть часа Анита снова позвала официантку, и после второго бокала вина все лишние мысли рассеялись, как растворяется в горячей воде суп из пакетика. Иногда на поверхности еще плавают комочки и пузыри, но в конце концов и они исчезают.

Напротив кафе стоял фургон, на боку был нарисован тюлень. Тюлень, задрав голову, глядел Аните прямо в глаза даже с какой-то издевкой. Очевидно, кто-то в этом доме переезжал на другую квартиру. Конец лета знаменуется не только появлением новой коллекции осенней одежды в магазинах, начинается новый студенческий семестр, и, значит, по соседству с Анитой появляется новая коллекция молодых мужчин. Анита всякий раз наблюдала этот феномен со смешанным чувством радости и меланхолии, и в последние годы меланхолия стала преобладать.

Анита открыла журнал, пробежала глазами содержание и перешла к викторине: к какой ЭКГ относится какой диагноз. Она ушла с головой в отделы сердца, тонкости сердцебиения, стенокардию, тахикардию, брадикардию, пролапс митрального клапана, волны, ритм, мерцание.

– Привет, мы ведь знакомы, – произнес у нее за спиной мужской голос.

Анита отложила загадки кардиограммы. Голос этот она, кажется, уже слышала. Не слишком высокий и не особенно низкий, чем-то он ей запомнился, должно быть, тем, как он когда-то тогда прозвучал: по-юношески звонко и остро. Анита обернулась.

– Привет, Рио. Какой сюрприз.

– Да, надо же, как совпало. Как ты поживаешь?

– Отлично, – отвечала Анита, – сто лет не виделись.

– Правда. Прошлым летом, кажется, нет? На вечеринке. Вспомнить бы еще на какой.

– В мае, что ли, это было? Или в июне? – предположила Анита, разглядывая собеседника.

Крепкий подбородок, крупный, но пропорциональный нос, коротко выбритые виски и более длинные вьющиеся волосы на макушке, которые смотрятся на голове, как взбитая пивная пена.

– Вспомнится еще, – заговорила Анита, – точно вспомнится.

Рио улыбнулся, она заметила первые мелкие морщинки вокруг глаз. Эти глаза. Голубые. На радужной оболочке левого глаза Анита разглядела коричневое вкрапление. Цветовая аномалия.

– Вспомнила! Это было в июне, на дне рождения у Маика!

– Точно, конечно! Ты же его коллега.

– А ты его друг.

– Теперь да, – Рио достал пачку табаку, – честно говоря, тогда меня Тео привел. Он-то как раз давно дружит с Маиком.

– Больше не дружит, – сообщила Анита.

– Ах да, я и забыл. Жаль.

Рио скрутил сигаретку.

– Мне тоже жаль, – призналась Анита.

– Ты была тогда на вечеринке с сыном. Лукас, кажется, да? И с мужем.

– Теперь уже и муж больше не муж.

– Ой, извини…

– Ничего. Бывает…

Последовала короткая пауза.

– Ты ждешь кого-нибудь? – прервал молчание Рио.

– Почему ты решил?

– У тебя чай на столе стоит, я подумал…

Рио кивнул на остывший уже ярко-зеленый чай с мятными листьями.

– Ах это! Ошибка.

– Ты пьешь вино?

– Разве нельзя? Можно же? Выпить вина после обеда?

– Конечно, разумеется. Вино после обеда – самое оно.

– Тогда составь мне компанию, – предложила Анита, – если хочешь, конечно.

– С радостью. Только один короткий звонок. Клиента успокою.

Рио взял телефон и стал набирать номер. Анита пыталась вычислить его возраст. Рыжеватая борода со светлыми пятнами, не то седина, не то просто светлые волосы. У бородатых мужчин возраст трудно определить: не то под тридцать, не то за сорок.

– Алло. Я только хотел сказать, что я вам завтра смогу прислать предложение. Извините, непредвиденные обстоятельства. Срочно надо сдать один проект.

Продолжая разговаривать, Рио выложил на стол самокрутку и зажигалку I love Berlin. Анита никогда еще не видела таких виртуозно скрученных сигарет.

– Ну, в течение дня, – отвечал Рио в трубку, катая по столу самокрутку и зажигалку. – Точнее сказать не могу, сделаю все, что в моих силах, хорошо? Давайте попозже еще раз подробно обсудим.

Рио взял сигарету губами, отчего последняя фраза – «Но большое спасибо за ваше терпение. Всего доброго» – прозвучала жевано.

Рио отложил телефон, тут же взял со стола зажигалку, зажег сигарету и опять обратился к Аните:

– Итак. Выходной.

– Итак, я пью шардоне.

– Хорошее?

– Да. Это же шардоне. Холодное. Ну, не знаю, я в винах не разбираюсь.

– И я не разбираюсь.

– Честно говоря, мне знатоки вин всегда кажутся подозрительными, – призналась Анита.

Рио снова улыбнулся.

– Я бы выпил джина с тоником. А поесть тут дают?

– Да, вроде. Вот меню. Вот, есть еда, супы.

– Хм, супы. Жарковато для супа, как думаешь? Хотя тут вот и холодные супы есть. Тогда вот – огуречный суп или что-нибудь в этом роде.

Анита понемногу успокоилась. Рио был ей созвучен и понятен. Она отвыкла общаться с незнакомыми мужчинами. Когда-то у нее это здорово получалось, но в последние годы она в удобный момент всегда вворачивала фразу про мужа и сына, давая понять собеседнику, что никакого эротического или вообще романтического интереса у нее нет и быть не может. А вот теперь придется вести себя совершенно наоборот.

– Собиралась провести день с сыном, но не судьба.

– Сколько лет твоему сыну?

– А что? У тебя тоже есть сын?

– Нет. Я так спросил. Неважно.

– Это не секрет. Четырнадцать. Он у меня сегодня не ночует.

– О'кей, – отозвался Рио.

Разговор перешел в нужное русло? Видимо, да. Ну что же, ей это было даже приятно. Судя по всему, перед ней человек, который пусть еще и не понял, как ему к ней относиться, зато точно не имеет ничего против нее.

– Вот я и подумала, не пойти ли мне после обеда в кафе?

– Прикольно, – отвечал Рио, – я тоже уже сто лет вот так запросто не сидел днем в кафе.

– Ты уладил с клиентом?

– Вроде правдоподобно наврал, как считаешь? Наверное, зря обманул.