Вчера они, старательно не смотря в глаза друг другу и всячески отворачиваясь, уставшие, помятые, разбрелись по комнатам. Выяснять отношения, странные, какие-то вообще неадекватные порывы и всё, что вытекло непосредственно из этого, никто не рискнул по вполне объяснимым причинам (понятного было мало, да и сил не оставалось — Рон с трудом ногами передвигал).
Но сегодня, видимо, Малфою приспичило недомолвку устранить. Идея далеко не самая правильная, потому что от Рона какого-нибудь решения дождаться будет весьма проблематично. Он всё ещё не может выкинуть из головы навязчиво звучащий вкрадчивый мягкий голос и двусмысленные насмешки. Кожа вспыхивает в тех местах, которые выучили чужие прикосновения (от и до, потому что одним единственным разом ничего не закончилось).
- Рон, ты чего? - неожиданное прикосновение к плечу заставляет испуганно вздрогнуть и отодвинуться от стены. Парень отвлекается от размышления и смотрит пустыми глазами на чем-то обеспокоенную Гермиону. - Идёшь на урок?
- Да, конечно, пошли.
Растерянно позволяя подруге взять себя за локоть, Рон успевает подумать о том, что с Драко отношения уж точно кардинально поменяются. Хочется верить — в положительном направлении.
***
Первая пара уроков проходила вполне приемлемо, хотя и потребовала от Гарри довольно много моральных усилий. Чего стоило только настраиваться каждые пять минут, усиленно делая вдумчивое выражение лица и не забывая время от времени поглядывать на распинающихся перед учениками профессоров. Информация, естественно, пролетала мимо, да и не хотелось как-то понимать ни темы, ни что-либо ещё — главное, чтобы визуально состояние никак на физиономии не отражалось, ограничиваясь только лишь темноватыми кругами под глазами. Впрочем, за очками не шибко заметно, если особенно не присматриваться.
Третий урок, по хорошо известному закону подлости, с треском поломал оставшуюся выдержку: Гарри высиживает несчастное зельеварение за тем же самым многострадальным котлом, который только вчера ещё был вымазан присохшей синей плесенью. Но это ещё ничего, самое страшное - полное отсутствие внимательности, слишком палевно трясущиеся руки и коленки, а в голове полнейший хаос, ни единой адекватной мысли. Гарри тупо роняет под ноги всё подряд и дёргается от произведённого глухого стука, практически беспрестанно ёрзая на месте.
Вчерашнего угара возбуждения уже не осталось, но глаза всё равно неконтролируемо смотрят мимо закипающего под носом варева, прямо туда, за учительский стол, где по обыкновению восседает Ужас Подземелий. Который буквально несколько часов назад оставался просто Северусом, и смотрел на ненавистного мальчишку голодно, пронизывающе колко и так, словно бы уже без малого считает своей собственностью.
От подобных размышлений очень хочется куда-нибудь спрятаться. Жалко только, что от самого себя пытаться убежать — напрасно время и силы переводить.
Гермиона, пересевшая поближе на место пропавшего на задние ряды Рона, сочувственно гладит по плечу и старается заглянуть в лицо, выдавая обеспокоенность по поводу странного поведения Гарри.
- Всё-таки заболел, - забота маскируется раздраженным укором и чем-то даже копирует интонации миссис Уизли. Гарри отвлекается на её всегда аккуратные в обращении с ингредиентами руки, впервые за всё обучение замечая глупую, даже нелепую, ошибку: вместо ингредиента Гермиона собирается бросить в закипающее зелье перо для письма.
- Я хотя бы слежу за тем, что делаю, - он вовремя останавливает руку с пером, отмечая про себя, что ситуация подобная вряд ли когда-нибудь повторится.
- У всех сегодня что-то не то в голове происходит. Видел, кстати, Рона? Вот уж у кого действительно проблемы, как пришибленный по сторонам озирается, добирается из класса в класс быстрыми перебежками, как преступник. Очень братцев своих напоминает. Может быть, опять Малфоя караулит?
Гарри честно старается отвлечься на болтовню Гермионы, вникая где-то наполовину, однако всё равно ловит на себе колючий внимательный взгляд подозрительно спокойного сегодня профессора. Который почему-то забывает про язвительные усмешки и просто откровенно смотрит, прямо и так, словно бы кроме Гарри в классе больше никого не имеется.
Наверное, вполне естественно в подобной ситуации покрываться мурашками, искренне желая провалиться сквозь пол на нижние этажи. Сюрприз, так сказать, для обучающихся под их классом — Гарри Поттер, прилетевший через потолок.
- Спать извольте где-нибудь не на моём уроке, Поттер, я именно к вам обращаюсь.
Этот ворон же прекрасно понимает, почему он всё никак не может перестать зависать и уходить глубоко в себя. Почему бы, например, хотя бы для разнообразия не проявить немного понимания и просто перестать вести себя, как сволочь?
- Я понимаю, профессор, - на споры и уж тем более ругательства не хватает никаких сил, только бы от него отстали и не трогали. Это ведь не так много.
- Если вам нездоровится, можете покинуть урок.
Гарри замирает, так и не дорезав очередной ингредиент. Спиной и затылком ощущает множество удивлённых взглядов, да и сам, наверное, выглядит ошарашенным, озадаченным и пытающимся осмыслить брошенную Снейпом, словно бы невзначай, фразу. Получается плохо.
- Серьёзно?
- Я не изверг и больных учеников работать не принуждаю. Свободны, - он равнодушно переводит строгий взгляд на притихших учеников, которые понятливо засуетились над котлами, и небрежным взмахом волшебной палочки левитирует в его руки сложенный лист пергамента, - Только зайдите ко мне после уроков.
Гарри только медленно кивает, не в силах даже слова произнести, машинально засовывает странный листок бумаги в карман, собирает вещи и уходит, попутно думая о том, что будет, когда сегодня вечером придётся идти к Северусу. Снова отработка? Просто так, без причины, косяков и ругани.
А если дело вовсе не в отработке? Что тогда?
Ранее утро, встреченное Гарри в незнакомой постели с тихо посапывающим под боком Северусом, назвать спокойным было бы слишком неправильно. То, что происходило между ними в подсобном помещении класса зельеварения, успешно продолжилось уже непосредственно в комнате слизеринского декана, стоило только Гарри прийти в сознание. Первый раз, естественно, отпечатался на ленте воспоминаний без малого до самой смерти.
Но то, что начало происходить потом…
Кроме как безумием не назовёшь. Было жарко и мокро, стыдно просто до ужаса, но каждый раз до самых звёздочек хорошо.
Осторожно, чтобы не разбудить Северуса и избавить себя от удручающей перспективы смотреть ему в глаза, Гарри молча оделся, вышел в коридор и тихо, украдкой, вернулся в гриффиндорские спальни. Как раз удачно к началу пробуждения Рона. Пришлось испытывать на собственной шкуре, какого это — обманывать, путь и вынужденно, лучшего друга, не дрогнув и даже глазом не моргнув. Убедительно получилось или нет, но показалось на пару мгновений, что Рону вообще всё равно. Парень вёл себя как-то не совсем обычно и шатался по комнате туда-сюда, постоянно забывая на ходу, чем именно занимается.
Спина болела невыносимо. Всё, что находится пониже, на удивление болело гораздо меньше. Едва ощутимо нагреваются ладони, стоит лишь немного подумать о тех откровенных прикосновениях, на которые он отважился, оказавшись обессиленным перед желанием почувствовать, узнать. И если раньше Гарри думал о Снейпе с некоторым отвращением, теперь же мысли приобретают какой-то совсем уж пошловатый оттенок.
Он ведь переспал с человеком своего же пола, будучи уверенным, что ориентацией целиком и полностью стандартен.
Мало того — со взрослым мужчиной. Собственным учителем. Северусом, фестрал его забери, Снейпом. Что бы сказали родители, если бы только оставались живы? А как истерил бы искренне ненавидящий Снейпа Сириус, которому лучше всего о произошедшем не распространяться: жить ещё, всё-таки, хочется.
А сегодня ещё и после уроков придётся наведываться к нему в кабинет. От одной только мысли становится так жарко, словно бы за шиворот кипяток выливают. Стыдно признаваться, но увидеть этого подонка ещё раз Гарри бы не отказался, скорее даже наоборот.
