Ваньянь Сюй сначала покорно кивал, но под конец расхохотался:

— Су Су, ты же еще в юности поступил на государственную службу, а с детства изучал только древние трактаты да боевые искусства. И ты вернешься домой землю обрабатывать? Ты хоть знаешь, как это делается?

Су И тоже смеялся, но упрямо гнул свое:

— Ну ладно, землю обрабатывать я не умею. Зато могу учительствовать. Учить детей — достойное занятие.

Ваньянь Сюй серьезно кивнул:

— Да, это подходящее дело для тебя. Только взгляни, каким послушным стал Шу-эр, когда ты за него взялся! Найдется ли во всей Поднебесной второй такой озорник и непоседа?

Император замолчал и тут же заметил, что Су Су на самом деле выглядит усталым. Ваньянь Сюй велел слугам погасить свечи и, не выпуская супруга из объятий, собрался отойти ко сну. Теперь лишь лунный свет холодной серебристой дымкой окутывал опочивальню.

Все мысли императора занимала больная нога Су И. Как же мог он уснуть? Уже не первый день он неустанно заботился о супруге и привык дремать чутко, то и дело просыпаясь и внимательно всматриваясь в дорогое лицо. Су И знал, что Ваньянь Сюй из-за него жертвует сном, и опасался, что император не успеет отдохнуть и не сможет вовремя подняться к утренней аудиенции. Су И стиснул зубы и притворился крепко спящим. Он не знал, как много времени прошло, прежде чем дыхание Ваньянь Сюя сделалось ровным и глубоким. Лишь тогда Су И осторожно высвободил руку и тут же вцепился в нее ногтями, разрывая кожу. Второй принц говорил правду: лекарство оказалось невероятно сильным, нестерпимая боль вгрызалась в тело, ничто не приносило облегчения, но Су И не выдал себя ни единым стоном.

Он отчаянно терпел, напрягая последние силы; все губы уже были искусаны в кровь, но Су И этого даже не замечал. Он смежил веки и, приоткрыв рот, осторожно перевел дыхание, стараясь не издать ни звука. Нечто мягкое и теплое коснулось щеки и губ. Тут его скрутил очередной приступ адской боли, в голове помутилось, и Су И безотчетно вцепился зубами в странный мягкий предмет. Вкус крови заставил его мгновенно распахнуть глаза. Он увидел над собой лицо Ваньянь Сюя, и лицо это светилось тихой нежностью. Рука императора оказалась у Су И во рту, и по бронзовой коже медленно стекала тонкая алая струйка.

_____

* Строки из стихотворения Юань Хаовэня (1190–1257) “Могила диких гусей”. С этим стихотворением связана такая история. Когда еще совсем молодой, шестнадцатилетний поэт шел сдавать государственный экзамен на должность чиновника, на берегу реки Фэньхэ он встретил охотника, и тот рассказал, как поймал двух диких гусей. К нему в сеть попала самка, самец же остался на свободе. Охотник принес самку домой, и всю дорогу самец летел за ними, кружил в небе и издавал крики отчаяния. Самка тоже всхлипывала и отказывалась есть и пить. Потом охотник убил самку и увидел, как второй гусь упал с высоты вниз головой, ударился о землю и тоже погиб. Молодой поэт был глубоко тронут, но не стал упрекать охотника в жестокости. Он купил у него обоих гусей и похоронил их вместе на берегу реки Фэньхэ. А на могиле положил камень и написал на нем стихотворение, которое стало одним из известнейших китайских стихов о любви.

** Строки из стихотворения “Лишь барабан большой услыхал” из “Книги песен” (“Шицзин”), перевод А.А.Штукина. Стихотворение написано в эпоху Весен и Осеней от имени воина, который вспоминает оставленную дома возлюбленную, предчувствуя, что домой с полей сражений уже не вернется. Эти строки часто используют в Китае молодожены, когда дают друг другу клятвы верности.

*** Строки из стихотворения поэта эпохи Сун, Ли Чжи И (1048-1117) “На берегах Янцзы”. Поэт, которому было хорошо за пятьдесят, написал их тринадцатилетней Ян Шу, которая через несколько лет стала его то ли женой, то ли наложницей. В стихотворении герой страдает, что его возлюбленная живет вниз по реке, и он не может с ней соединиться, но хочет надеяться, что его чувства взаимны.

Все эти три стихотворения часто пишут китайцы своим возлюбленным. Они входят в десятку самых популярных стихов о любви из классической китайской поэзии.

**** Строки из уже известной нам поэмы “Вечная печаль” Бо Цзюйи, в переводе Л.З. Эйдлина. Они описывают страстное и роковое увлечение императора Сюань-цзуна красавицей Ян Гуйфэй, из-за которой он забросил государственные дела и в итоге погубил империю.

========== 93-95 ==========

93.

Су И не на шутку испугался. Он тотчас выпустил руку императора изо рта и воскликнул:

— С ума сошел?! Что ты творишь?

Он был так ошарашен, что совсем позабыл про собственную боль и схватил руку Ваньянь Сюя, чтобы внимательно осмотреть рану.

От громкого вскрика Цзы Нун внезапно проснулась и вбежала в опочивальню, чтобы выяснить, что случилось. Девушка в панике засуетилась вокруг императора, но тот решительно привел ее в чувство:

— Ну-ка тихо! Сейчас весь дворец на ноги поднимешь! Иди спать, Мы здесь сами разберемся.

После того как служанка удалилась, Ваньянь Сюй крепко обнял сконфуженного супруга:

— Только взгляни на себя! Упрекал меня в малодушии — и тут же сам голову от страха потерял. — С этими словами он помог Су И сесть поудобнее и горько усмехнулся: — Су Су, я обещал, что, пока тебя мучает боль, я всегда буду рядом, чтобы разделить ее с тобой. Думаешь, если прикинуться спящим, то я и не догадаюсь, как трудно тебе приходится? Каким бы умелым притворщиком ты ни был, от меня не скрыть холодный пот, которым обливается твое тело. Я подозревал, что ты станешь сдерживаться из последних сил, чтобы не издать ни звука, потому и сделал вид, что уснул. Тут ты и выдал себя с головой.

Су И совершенно растерялся, не зная, что на это ответить. Хотя боль принялась терзать его с удвоенной силой, он по-прежнему не хотел причинять Ваньянь Сюю лишнее беспокойство, поэтому возразил:

— Ты ведь и сам сейчас пытаешься уберечь меня от тревог, хотя обещал быть со мной честным и искренним. Давай же, по-честному ложись и спи. Тогда с души у меня сразу камень упадет. Даже если боль снова станет невыносимой, всё равно ничего тут не попишешь.

Пока он говорил, ногу свело мучительной судорогой. Су И не сдержал горький смех:

— Видимо, далеко мне до великого полководца Гуань Юя, который сыпал шутками, пока лекарь ножом скоблил его кость. Моя боль намного слабее, но я не способен так же хорошо держать себя в руках.

Ваньянь Сюй нахмурился и махнул рукой:

— Ну, это всего лишь легенда. Нет никаких доказательств, что всё так и было, как в книгах описано. Откуда тебе знать, что его боль невозможно сравнить с твоей? — Он снова протянул руку к губам Су И. — Су Су, только посмотри, во что превратились твои губы, ты же искусал их до крови! Кусай лучше мою руку, не сдерживайся.

Но Су Су поспешно оттолкнул его и сердито буркнул:

— Если так, вели слугам принести полотенце. Буду кусать его. Боль и правда адская, нет больше смысла это скрывать.

Он несколько раз судорожно вздохнул, но Ваньянь Сюй молчал и не сдвинулся с места. Потом изумленный Су И услышал слова императора, которые шли из самой глубины сердца:

— Су Су, знаешь, что? Если ты укусишь меня, я смогу разделить твою боль, и на душе у меня станет немного легче. Иначе… ты даже не представляешь, как сильно она болит, моя душа…

Су И вздохнул и слабо улыбнулся:

— Если я начну тебя кусать, каково будет мне? Только о себе и думаешь…

Не успел он договорить, как Ваньянь Сюй отчаянно вцепился себе в волосы.

— Нет, нет, Су Су! — вскричал он. — Ты просто не понимаешь… Ты не понимаешь, что я чувствую! Это ведь из-за меня у тебя нога сломана. Это я отдал тот приказ.

Су И хотел было возразить, но император зажал ему рот рукой.

— Дай мне закончить, — с болью сказал он. — Да, ты можешь привести тысячу доводов в пользу того, что я здесь ни при чем. Но что толку? В глубине души я прекрасно всё понимаю. Если бы я с самого начала не поддался порыву, если бы не судил опрометчиво, а дал себе труд во всем разобраться, — тогда, возможно, тебе не пришлось бы сейчас так страдать. Каждый раз, когда я об этом думаю, мне кажется, что мое сердце вырвали из груди и бросили в кипящее масло.