Тем временем Су И слабо улыбнулся императору и прошептал:

— Ваньянь, не надо так! Впредь я не смогу быть рядом с тобой, мои глаза больше не увидят тебя, но ты не должен предаваться скорби. — Он замолчал, часто и тяжело дыша, потом едва слышно продолжил: — Ваньянь, не нужно так горевать. Жизнью человека правят два главных чувства — любовь и преданность. Преданность моя принадлежит погибшей империи Ци и ее народу. Что же до моей любви, я отдал ее одному человеку. Этот человек — мой самый заклятый враг, самый сильный противник. Он правит всей Поднебесной, он победил меня, не успел я и глазом моргнуть, и стер с лица земли мою Великую Ци. В один прекрасный день этот человек отнял у меня всё самое дорогое. Но… он же подарил мне и самые прекрасные воспоминания. Никогда не забуду, как тепло и спокойно лежать в его объятиях. В минуты нежности его внимание и забота кружили голову, как вино. Сколько бы я ни вразумлял сам себя, настал миг, когда я больше не мог сдерживать чувства, и они взяли верх над моим сердцем. Вот он, неизбежный финал. Ваньянь Сюй, я… в конце концов, я всего лишь простой смертный. — Су И взглянул супругу прямо в глаза, и вдруг лицо его осветила улыбка. Выделяя каждое слово, он спросил: — Ты ведь понял, кто этот человек, да? — Затем он медленно смежил веки, вздохнул с облегчением и добавил: — На самом деле тебе следует благодарить судьбу, что всё так вышло. Иначе, ты сам прекрасно знаешь… я никогда не сказал бы тебе эти слова.

После того, как Су И замолчал, в комнате не осталось тех, чье лицо не было залито слезами. Даже сердце вдовствующей императрицы наполнилось глубокой печалью. Она подошла к кровати и мягким голосом попыталась утешить Су И:

— Сынок, милый, не думай о разлуке, гони плохие мысли прочь. Цзы Лю потерпела неудачу, но мы с моим сыном-императором отыщем для тебя других прославленных лекарей.

Губы ее произносили ласковые слова, но глаза видели, что лицо больного стало безжизненным и бледным, он весь осунулся и исхудал так, что остались лишь кожа да кости. Было очевидно, что никакой, даже самый знаменитый целитель не успеет ему помочь. В глубине души вдовствующая императрица обреченно вздохнула.

Конечно, и сам Су И не мог этого не понимать. Но Ваньянь Сюй в волнении вскочил на ноги и воскликнул:

— Верно! Мы немедленно издадим императорский указ… Мы велим искать лучших целителей по всей Поднебесной…

Видя, как этот могущественный правитель лихорадочно мечется в отчаянии, Су И не мог заставить себя произнести вслух очевидную истину: уже совсем скоро пробьет его последний час. Он лишь вцепился в рукав Ваньянь Сюя и из последних сил выдавил улыбку:

— Доверь это дело Цзы Нун и другим помощницам, а сам… а сам просто посиди со мной, ладно?

Им осталось побыть вдвоем совсем недолго, и Су И не хотел тратить впустую ни одной бесценной минуты. Он перевел взгляд на Ваньянь Шу, и тут маленький наследник не выдержал. Он кинулся к Су И, обнял его и, захлебываясь рыданиями, закричал:

— Матушке-императрице запрещается умирать! Я запрещаю тебе умирать, слышишь? Ты кое-чего еще не знаешь: пока тебя здесь не было, я совсем забросил учебу. Я жду, когда ты вернешься и станешь заниматься со мной. Если нет — не буду больше учиться, книгу в руки не возьму! А-а-а! — и он разревелся в голос.

Наследник Шу был еще совсем ребенком, и эта страшная угроза — всё, что он сумел придумать, чтобы заставить Су И не покидать его.

Сердце Су И тоже сжималось при мысли о расставании, он мог бы сказать, что и сам не хочет оставлять маленького Шу. Но что проку в подобных словах? В будущем наследнику стало бы только больнее, он бы тосковал и никак не мог утешиться. Су И было невыносимо жаль несчастного ребенка. Рано потеряв мать, Ваньянь Шу всем сердцем привязался к нему, Су И. Он же сначала нанес мальчику глубокую рану, а теперь тоже собирался умереть… Стоило подумать о том, сколько боли он невольно причинил этому ребенку, и по щекам потекли слезы, сдерживать которые уже не хватало сил.

Все, кто находились в опочивальне у ложа Су И, впали в полное отчаяние. В этот момент вошла Цзы Нань — она задержалась внизу, помогая выпроводить из дворца министров со свитой. Окинув взглядом траурную сцену, она отозвала в сторонку Цзы Лю, чтобы потихоньку выспросить, каково положение дел. Но та только головой покачала — слезы душили ее, не давали и слово сказать. Цзы Нань тотчас же всё поняла и нерешительно приблизилась к Ваньянь Сюю. Какое-то время девушка молча теребила край одежды, потом, будто враз отбросив сомнения, обратилась к императору:

— Цзы Лю, конечно, превосходит в искусстве врачевания всех придворных лекарей, но на самом деле… на самом деле есть тут один человек, поистине непревзойденный целитель. Возможно, состояние молодого господина не покажется ему таким уж безнадежным.

Услышав эти слова, все удивились, воспрянули духом и потребовали, чтобы Цзы Нань немедленно поведала о чудесном целителе во всех подробностях.

_____

* “Персиковый источник” - так говорят о чудесной стране, где все люди живут счастливо и безбедно, на лоне природы, не зная горя. Персиковое дерево издавна почитается в Китае деревом жизни и символом бессмертия. Название “Персиковый источник” происходит от поэмы-утопии знаменитого китайского поэта Тао Юаньмина (365-427гг.), где описано, как некий рыбак плыл по речушке в лодке и не думал о том, как далеко он оказался от дома. “И вдруг возник перед ним лес цветущих персиковых деревьев, что обступили берега на несколько сот шагов; и других деревьев не было там, — только душистые травы, свежие и прекрасные, да опавшие лепестки, рассыпанные по ним”. Он нашел благодатный край, где жили счастливые люди, бежавшие от жестокостей этого мира, край, где они ведут простую жизнь, где нет государства, налогов, социальных ограничений и правил. Когда рыбак ушёл от них, он по дороге делал отметки, а вернувшись домой, пришёл к правителю области и рассказал обо всём, как было. “Правитель области тут же отрядил людей, чтобы поехали вместе с рыбаком и поискали бы сделанные им отметки, но рыбак заблудился и дорогу ту больше найти не смог”.

========== 74-75 ==========

74.

Цзы Нань в замешательстве смотрела на вдовствующую императрицу и Ваньянь Сюя, не решаясь вымолвить ни слова. Только когда терпение всех присутствующих едва не лопнуло, девушка еле слышно пролепетала:

— Вдовствующая императрица, государь-император, вы… вы помните… второго… второго принца?

Не успела она закончить, как вдовствующая императрица возмущенно воскликнула:

— Что?! Так, значит, ты о нем говорила? Когда это он успел стать великим целителем? Даже если он где-то научился врачевать, разве ты забыла указ прежнего императора? Во дворце запрещается упоминать имя этого человека!

Вдовствующая императрица всегда отличалась благородными, сдержанными манерами, но сейчас ее голос звучал резко, даже зло. От страха Цзы Нань совершенно лишилась дара речи.

Ваньянь Сюй тоже немало удивился, но сейчас его беспокоило совсем другое. Нужно было срочно спасать Су И, и неважно, кем оказался бы загадочный спаситель. Император поспешно спросил:

— Цзы Нань, так ты думаешь, что он… что он сумеет вылечить Су Су?..

Но его перебил суровый голос вдовствующей императрицы:

— Даже если так — и что с того? Неужели ты хочешь призвать его ко двору? А как же указ твоего отца-императора? Или ты забыл… что этот человек — позор династии Цзинь Ляо? В тот день ему сохранили жизнь только по снисходительности твоего отца. Пусть скажет спасибо за эту милость. Я, как вдовствующая императрица, запрещаю ему появляться здесь!

Ваньянь Сюй всегда чтил свою матушку-императрицу, но на этот раз он взглянул ей прямо в глаза и серьезно спросил:

— Матушка, если бы сегодня ваш сын стоял на пороге смерти, вы бы тоже запретили этому человеку прийти, чтобы спасти сыну жизнь?

Вдовствующая императрица побледнела и в сердцах воскликнула:

— Что за вздор ты несешь? К чему эти фантазии на пустом месте? Я не собираюсь выслушивать от тебя всякие глупости. В общем, чтобы ноги этого человека здесь не было!