60.
Ошарашенный Су И собрался уже убеждать наследника возвращаться обратно к отцу, но Ваньянь Шу продолжил упрямо сверлить его взглядом. Вдруг мальчик во весь голос крикнул:
— Почему?! Почему ты бросил меня и отца-императора?! Если ты уже давно планы строил, зачем было столько сил тратить, чтобы наставить меня на верный путь? А теперь еще и упрекаешь — я, мол, не должен забывать, кто я такой! Мне, видите ли, нельзя по всякому поводу слезы лить! Да, вот таким я стал, а ты, выходит, тут ни при чем? Ты… ты в тот день просто взял и сбежал — значит, тебе на меня наплевать! Раз уж готовил побег, зачем так обо мне заботился? Я бы стал слабым, никуда не годным наследником, разве не легче было бы тогда возродить твою Великую Ци? Ты… ты… ненавижу тебя!
Залпом выплеснув свои обиды, Ваньянь Шу затих. Всё лицо его было мокрым от слез. Потом он решительно развернулся к Су И спиной и громко заявил:
— Я… я больше никогда не попадусь в твои сети! Никогда больше не буду тебя слушать!
И с этими словами наследник стрелой помчался обратно.
Сердце Су И сжималось от боли. Поначалу он терпеть не мог избалованного бесенка за его бесцеремонные выходки, но позже, узнав смышленого мальчишку поближе, не на шутку к нему привязался. Однако он никак не ожидал, что своенравный и высокомерный наследник проникнется к нему столь же теплыми чувствами. Су И ведь только и делал, что заставлял парнишку грызть гранит науки. Обычный ребенок скорее всего воспринял бы принуждение в штыки, но Ваньянь Шу, наследник престола, вознесенный превыше всех, кроме императора, сумел понять и оценить благие намерения своего наставника. Су И с нежностью вспоминал время, которое они провели вместе, но тут в голове эхом зазвучали слова: «Раз уж готовил побег, зачем так обо мне заботился?» Душа наполнилась горечью, унынием и безнадежной скорбью.
Гуй Линь снова грубо схватил Су И за руку, но тут осенний ветерок донес издалека голос маленького Шу:
— Гуй Линь, только посмей плохо с ним обращаться, будешь иметь дело со мной!
Смотритель дворца испугался до дрожи в коленках и пробурчал себе под нос:
— Вот чудеса! Какой-то мятежник! Кто бы мог подумать, что сам наследник престола возьмет его под защиту…
В недоумении качая головой и продолжая что-то бормотать, он потащил Су И дальше по тропинке.
***
Пролетело еще несколько дней.
Солнце клонилось к закату. Су И перестирал огромную кипу одежды, и у него давно уже невыносимо ломило спину. Он вырос в семье чиновника, а двадцати лет и сам прибыл ко двору, чтобы поступить на императорскую службу. Позже ему пожаловали чин генерала. К тяготам военной службы его приучила граница, где ветер режет как нож, стужа пронзает как кинжал, а голодные пески на поле битвы жаждут дымящейся крови. Но он не привык к ежедневной черной работе и никогда еще не подвергался столь мучительному и позорному наказанию. Более того — многочисленная дворцовая прислуга люто возненавидела Су И за предательство их императора и не упускала ни единой возможности свести счеты и втоптать «изменника» в грязь. На их счастье, у него хватало душевного благородства не платить им той же монетой.
Увидев, что закат почти догорел, Су И развесил оставшуюся одежду для просушки. В прачечной остался он один — остальные работники уже ушли на ужин. Су И молча присел, ожидая, когда кто-нибудь вернется и сменит его. Прошло немало времени, прежде чем появились две девушки и с презрительной усмешкой сказали:
— Ладно, иди уже!
Су И понимал, что они нарочно тянули время, но не стал затевать ссору, а молча поковылял прочь, слыша за спиной глумливое хихиканье.
Он насилу добрел до дома прислуги. Разносчики еды давно уже ушли, и на столе остались лишь кусок кукурузной булочки под названием «птичье гнездо»** да немного супа. Су И молча поел. Хотя он и был низведен до положения раба, он мог бы садиться за стол вместе с другими, да и рабов во дворце отнюдь не морили голодом. Но вся дворцовая челядь питала к нему ожесточенную вражду. Когда они увидели, что император совершенно не интересуется новым рабом, они при каждом удобном случае принялись над ним издеваться. Но откуда Ваньянь Сюй мог знать истинное положение дел?
К тому времени, как Су И закончил скудную трапезу, на небе уже вовсю сияла луна. От усталости он почти не чуял ни рук, ни ног и с великим трудом дотащился до кровати. Он уже собирался лечь спать, когда услышал за окном до боли знакомые шаги. С горьким вздохом Су И подумал: «И зачем ты только пришел?» Он поспешно улегся на кровать и притворился спящим.
Шаги приблизились, но глаза Су И не открыл. Он почувствовал, как вошедший человек сел на край кровати и нежно погладил его по лицу. Знакомый голос, от звука которого на глаза навернулись слезы, едва слышно шепнул:
— Ох, как же ты исхудал…
Су И никогда не считал себя бесчувственным как камень, но назвать себя особенно впечатлительным у него тоже язык бы не повернулся. Как он мог предположить, что, услышав всего одну фразу, едва не утратит над собой контроль? Пришлось поспешно зажмуриться, чтобы сдержать непрошеные слезы. Движение было едва заметным, но знакомая ласковая рука на его щеке тотчас замерла. Ваньянь Сюй протяжно вздохнул и сказал:
— Су Су, ты ведь не спишь.
Су И понял, что притворяться больше смысла нет, и решительно поднялся. Бросив на Ваньянь Сюя холодный взгляд, он спросил:
— Что здесь делает сам государь-император? Неужели всё еще тоскует по Су И? Просто смешно. Между нами лютая вражда, нам двоим нет места под одним небом. С чего ты взял, что я по доброй воле и с радостью стану играть роль твоей императрицы? Не могу поверить, что ты до сих пор убиваешься из-за моего бегства и предательства. Такого исхода следовало ожидать с самого начала. Ты не позволил умереть — вот я и бежал. Ты не позволил бежать — но мне всё равно не бывать твоей постельной грелкой. Ваньянь Сюй, хотя сейчас на мою долю выпали нелегкие испытания, но я был и остаюсь генералом Великой Ци, и это лучшее доказательство того, что я предпочту смерть, но не склоню головы. Поэтому сердце мое ликует. Так зачем ты продолжаешь упорствовать? Хм-хм, только посмотри на себя со стороны! Похудел я или поправился — это что, твоя главная забота? Ты действительно тот самый Ваньянь Сюй — мудрый, хитрый и жестокий правитель? Квохчешь тут как наседка!
Чем дольше Су И говорил, тем больнее становилось Ваньянь Сюю.
— Ты прав, Су Су, — ответил император. — Ты пытался умереть, ты пытался бежать — всё это поступки верноподданного, чья слепая преданность не знает границ. С самого начала ты ни разу не свернул со своего пути. Только Мы одни ошибались… только Мы одни.
С последними словами Ваньянь Сюй поднялся на ноги. Он всё сильнее убеждался, что своим поведением лишь навлекает позор на собственную голову. В глубокой печали он направился к двери, чтобы покинуть это место, но тут Су И громко позвал:
— Постой, Ваньянь Сюй! Помнишь, ты обещал мне, что, пока я жив и не пытаюсь покончить с собой, ты не станешь вымещать свой гнев на простых людях империи Ци? Ты… ты же не возьмешь свое слово назад?
Когда он закончил говорить, Ваньянь Сюя уже била крупная дрожь. Он медленно обернулся. В глазах его жгучая ненависть мешалась со смертельной обидой.
_____
*Согласно солнечному сельскохозяйственному календарю год был разделён на 24 сезона. На протяжении нескольких тысячелетий китайцы успешно пользовались этим календарем (и пользуются до сих пор), поскольку он довольно точно отражает изменение погодных условий в течение четырёх времён года. Границы сезонов в нем подвижные (колеблются в пределах 2-3 дней) и высчитываются в зависимости от положения Солнца на небе. Каждый сезон длится 15-16 суток, а два сезона составляют месяц. «Большая Жара» (с 23-24 июля по 6-8 августа) считается последним сезоном лета. Как видно из названия, это самый жаркий период года, когда температура держится хорошо за 30, а порой доходит и до 40 градусов. В южных и западных районах жара сопровождается высокой влажностью и сильными дождями, а в северных и восточных в это время часто случается засуха.
