— Сколько еще осталось?
Один из стражников шагнул вперед:
— Докладываю императору: осталось еще двадцать ударов.
Ваньянь Сюй сжал кулаки и бесстрастным голосом отдал приказ:
— Продолжайте исполнять приговор. Но бить по ногам запрещено.
Больше не взглянув на Су И, который по-прежнему в беспамятстве лежал, привязанный к скамье, император быстрым шагом вернулся в тронный зал.
Ваньянь Шу, не веря собственным глазам, провожал взглядом отца и министров, пока они не скрылись в дверях. Двор снова наполнили звуки ударов, и юный наследник снова почувствовал, как защипало в носу. Он бросился к скамье и закрыл Су И своим телом, громко крича:
— Эти двадцать будут мои! Бейте меня вместо него!
Двое стражников беспомощно уставились друг на друга, ни один не осмеливался нанести удар. Ваньянь Шу по своему обыкновению скорчил упрямую мину и заявил дворцовым служанкам и евнухам, которые приблизились, чтобы увести его:
— Не смейте меня трогать! Иначе поплатитесь, мало не покажется!
Все эти люди так испугались его угроз, что в нерешительности застыли на месте. Дело зашло в тупик, но тут послышался протяжный вздох, и женский голос произнес:
— Ваше Императорское Высочество, давайте-ка, поднимитесь! У вашего отца-императора хватает трудностей, не создавайте ему новые.
Наследник поднял взгляд и увидел Цзы Нун и Цзы Янь, которые незаметно подошли сзади. Слова же эти принадлежали Цзы Янь.
Ваньянь Шу настороженно следил за девушками, но не соглашался покинуть Су И. Тогда Цзы Янь продолжила:
— Вы и правда думаете, что у императора нет сердца? Думаете, он уже позабыл свои прежние чувства? Это вовсе не так. Су И, виновному в тягчайшем преступлении, государь сохранил жизнь, проявив невиданную снисходительность. Министры смирились с этим лишь потому, что не желают, чтобы император в открытом противостоянии со всем двором потерял лицо. Если же государь даже при таком легком наказании, как порка, снова проявит неуместную мягкость, все сразу поймут: страсть ослепила его настолько, что он готов не задумываясь простить Су И любые злодеяния. Допустят ли министры, чтобы такой человек, неблагодарный изменник и заговорщик, продолжал обольщать нашего просвещенного государя и сбивать его с пути мудрости? Нет, все придворные сановники объединятся и потребуют казни преступника в полном соответствии с законом. И в этом случае, даже если император захочет сохранить ему жизнь, боюсь, он ничего не сможет сделать. Ваше Императорское Высочество, если вы желаете на деле помочь этому человеку, лучше вам сейчас уйти и позволить стражникам исполнить приговор до конца.
Ваньянь Шу медленно отстранился от Су И. Цзы Нун бросилась вперед и обняла маленького наследника.
— Ваша покорная служанка отведет Ваше Императорское Высочество во дворец, — дрогнувшим голосом сказала она.
Вдвоем они направились к дверям, но мальчик то и дело оборачивался на ходу, чтобы бросить взгляд на Су И.
Стражники снова взялись за палки и по окончании наказания пошли в тронный зал, чтобы доложить об исполнении приговора.
Ваньянь Сюй спокойно поинтересовался:
— Цзы Янь, помещение для императрицы в доме прислуги уже подготовлено?
Девушка ответила, что всё сделано надлежащим образом. Тогда император вздохнул и распорядился:
— Пусть его перенесут туда, и найди императорского врача, чтобы осмотрел раны и дал все нужные лекарства. Пусть подождут… подождут, пока он не поправится, а потом приставят к работе. — Он перевел взгляд на толпу министров и спросил: — Это всё на сегодня?
Во второй раз вперед вышел Хэ Цзянь и с поклоном возвысил голос:
— Докладываю императору! Су И ни во что не ставил все милости, которыми щедро осыпал его Сын Неба. Злодеяния этого человека поистине чудовищны. Он предал доверие государя, но Ваше Императорское Величество сделали для него исключение, смягчили предусмотренную законом кару. Ныне он низведен до положения раба, посему ваш министр и верноподданный умоляет, чтобы государь высочайше повелел объявить по всей Поднебесной о лишении Су И титула императрицы. Покорно ожидаю всемилостивейшего одобрения!
Едва он закончил говорить, как все министры хором поддержали прошение.
____
С глубокой древности Китай славился разнообразными и изощренными наказаниями. Прежде всего это были телесные наказания «жоу син», хотя точнее их было бы называть членовредительскими. Не вдаваясь в шокирующие подробности, скажем просто: всё, что от человека можно отрезать или отпилить, отрезали и отпиливали. Причем судьи и исполнители приговора могли проявлять недюжинную изобретательность и фантазию. Главной целью наказания было запугать других так, чтобы им и в голову не пришло совершать преступления.
С течением времени в Китае сложилась традиционная система пяти видов наказаний:
1. Битье легкими бамбуковыми палками (от 10 до 50 ударов). Такое наказание получали за самые мелкие преступления.
2. Битье тяжелыми бамбуковыми палками (от 50 до 100 ударов). При особенно ревностном исполнении этот вид наказаний мог не только искалечить человека, но и привести к его смерти. Длина палки составляла метр или больше, а удары обычно наносились по ягодицам и верхней части бедер осужденного, которого привязывали к специальной скамье или попросту клали прямо на землю.
3. Каторжные работы (или рабство) — обычно на срок от 3 до 5 лет.
4. Временная или пожизненная ссылка.
5. Смертная казнь. Самыми распространенными видами казни были обезглавливание и удавление. Причем, поскольку виселица в Китае не применялась, осужденного именно удавливали, и медленно.
Преступника обычно вели на смерть или к месту наказания в «канге» (тяжелых шейных колодках) и цепях.
Самой мучительной и ужасной казнью в Китае считалось «линчи» или дословно «разрезание на тысячу кусков». Такой приговор выносили за самые тяжкие преступления — убийство отца или дяди, массовое убийство и, конечно, за государственную измену.
При исполнении этой казни осужденного, раздев догола, крепко привязывали к деревянному столбу или кресту. После этого палач начинал не спеша отрезать у преступника куски тела. Конкретных способов отрезания существовало множество. Суд обычно заранее определял, сколько «разрезов» должен получить преступник, и палач им строго следовал. Самым «гуманным» был порядок всего из восьми разрезов. Во многих случаях преступник умирал где-то в середине процесса, хотя от мастерства палача зависела длительность его мучений. Иногда в виде особой милости преступника убивали первым же ударом, а потом резали труп. Но даже в этом случае казнь считалась особо тяжелой. Мало того, хотя нам это покажется странным, относительно безболезненное отрубание головы считалось более тяжелой казнью, чем длительное удавление. Почему же так? Китайцы свято верили, что в загробной жизни человек будет выглядеть так же, как в момент смерти. Кому же захочется бродить по загробному миру без головы или ползать в виде обрубка с отрезанными руками-ногами?
Для придворных сановников и членов императорской семьи существовал такой «облегченный» вид казни, как пожалование права на самоубийство. Именно этот вариант имел в виду Ваньянь Сюй, когда пытался произнести слова «высочайше дозволяется умереть». Безусловно, такая смерть была менее позорной, чем публичная казнь, но была ли она менее мучительной — это еще вопрос, поскольку традиции предусматривали в этом случае принятие яда или даже такую экзотику как заглатывание золотой или металлической пластинки с острыми краями.
Высшей судебной инстанцией являлся сам император, который мог непосредственно разбирать судебные дела. На местах же судили и выносили приговоры местные чиновники.
Описанное в главе 56 «судебное заседание» оказалось на редкость коротким, однако это не противоречило китайской практике. Присутствие обвиняемого было не обязательным, если вина его была очевидна и подтверждена надежными свидетелями (а в нашем случае это сам наследник престола и главнокомандующий армией). К тому же обвиняемый во всем сознался и противоречивых показаний не давал.
