Ваньянь Сюй всё крепче и крепче сжимал супруга в объятиях, а в душе всё росла и росла тревога — ведь он цеплялся за последнюю надежду.
В полном смятении Су И вел яростную борьбу с самим собой. Он и вообразить не мог, что всё так обернется. Ваньянь Сюй недаром называл его слишком мягкосердечным — кто угодно в любой момент мог использовать жизни его соотечественников для шантажа и с легкостью добиться желаемого. Пока в руках врагов находится этот козырь, пусть даже на кону будет стоять собственная жизнь Су И или его судьба в посмертии, он не колеблясь пожертвует всем. Однако, нежась в объятиях искренне любящего мужчины, он мало-помалу начал терять решимость. Ему отчаянно не хотелось снова ранить Ваньянь Сюя, и Су И впервые задумался о том, стоит ли игра свеч и не попытаться ли разрушить коварные замыслы шантажистов.
Он молчал, и в этом молчании надежда императора крепла. Ваньянь Сюй приподнял подбородок супруга, глаза их встретились. Император долго, жадно вглядывался в бездонные зрачки, стараясь прочесть в них ответ, раскрыть истину, уловить отблеск подлинных чувств.
А потом Су И закрыл глаза и медленно, слово за словом, отчеканил:
— Нет. Никто меня не подставлял. Ваньянь Сюй, ты и сам прекрасно знаешь, как я ненавижу тебя за все беды, которые ты принес моей стране. Пропасть между нами подобна каналу Хунгоу, что разделил враждебные царства Чу и Хань. С течением времени всё дальше и дальше берега, и вместе им не сойтись никогда.
Он так и не смог сбросить со счетов несколько сотен жизней. В душе он смеялся сквозь слезы и думал: «Ваньянь Сюй, будем считать, я у тебя в долгу. Если и впрямь после смерти возможно перерождение, я смогу отплатить тебе сторицей в будущей жизни. И неважно, будем ли мы с тобой оба мужчинами, родимся ли мы снова заклятыми врагами, я… обязательно смогу… отплатить тебе за всё… за всё».
— Су Су, для чего закрывать глаза? Неужели ты не мог сказать эти беспощадные слова мне прямо в лицо?
Надежда умерла. Император разомкнул объятия. Теперь он знал, с каким звуком разбивается сердце.
— Ваньянь Сюй, прошу тебя, исполни мою последнюю просьбу. Пусть это станет… последним знаком твоего доброго расположения. — Су И открыл полные отчаянной мольбы глаза и увидел, что Ваньянь Сюй глубоко ушел в себя: лицо застыло каменной маской, взгляд помертвел. Сердце Су И дрогнуло и пропустило удар, но он собрал все силы в кулак и продолжил: — Прошу, какую бы ненависть ты ни питал ко мне, пусть она не коснется народа Великой Ци! Можешь… можешь выплеснуть гнев на меня, можешь приговорить меня к смерти от тысячи порезов, но, умоляю, пощади этих людей! Я один замыслил измену, других причастных нет, они… они все невиновны!
Император медленно поднялся. Ха-ха-ха, давно пора пробудиться от сказочных грез! В сердце Су Су, его Су Су, по-прежнему есть место лишь для народа Великой Ци. Ваньянь Сюй полюбил так искренне, так глубоко — и что получил в ответ? Удар в спину.
Императору казалось, что он навеки потерял собственную душу. На негнущихся ногах он подошел к высокой мраморной скамье. Ненависть кипела в груди — такая сильная, что, даже вели он предать изменника самой лютой казни, он и тогда не нашел бы покоя, не насытил терзающих его демонов. Выходит… выходит, от любви до ненависти и впрямь один шаг, всего один, и как же легко его сделать! Ваньянь Сюй без сил опустился на скамью и увидел в бронзовом зеркале, что сзади приблизился неясный силуэт. Вот он, Су И, белый и чистый, как только что выпавший снег… Вот он, скрытный, как тень — длинные пряди черных волос укутали плечи и грудь… Вот он, прекрасный, как наваждение, и коварный, как злой дух, соблазнитель людских сердец…
— Если ты искренне желаешь, чтобы Наш гнев не коснулся твоих соотечественников, — произнес император, — тогда тебе придется жить, чтобы изведать всю силу Нашей ненависти. — Он встал и холодным голосом сказал, обращаясь к служанкам, которые всегда находились поблизости: — Рассвет наступил. Оденьте его… как подобает преступнику. Последние минуты нежности истекли.
Он замолчал и, не оглядываясь, тяжелой поступью, медленно пошел прочь.
========== 56-57 ==========
56.
Стараниями Юй Цана с его длинным языком новости о побеге и предательстве императрицы мгновенно разнеслись среди министров, собравшихся в приемной в ожидании утренней аудиенции у императора. Здесь крылся тонкий расчет: пользуясь тем, что Ваньянь Сюй не отдал прямого приказа держать всё произошедшее в тайне, генерал Юй позаботился, чтобы о последних событиях стало известно всем и каждому. Теперь, если император вздумает проявить неоправданную снисходительность, все министры в один голос выразят решительный протест.
Приемная вмиг загудела как растревоженный улей. Сановники вспоминали, какой любовью и заботой окружал император своего супруга, и бурно негодовали, наперебой осыпая Су И проклятиями, обвиняя в черной неблагодарности, которой он отплатил за милости Его Величества. Мнение собравшихся было единодушным: ни в коем случае нельзя допустить, чтобы преступник избежал кары. Иные даже требовали, чтобы Министр по делам правосудия велел заранее начинать приготовления к казни, именуемой «линчи» или «смерть от тысячи порезов».
Гул толпы перекрыл громкий возглас: «Пожалуйте на аудиенцию!» Министры затихли и по одному, в соответствии с рангом и старшинством, проследовали в зал заседаний. Почтенные мужи молча скрежетали зубами и кипели от ярости. Увидев измученный вид и налитые кровью глаза императора, они прониклись глубоким сочувствием к его страданиям и еще сильнее воспылали ненавистью к предателю Су И.
Когда закончилось рассмотрение повседневных дел, Ваньянь Сюй заметил, что взоры присутствующих с безмолвным вопросом устремлены на него, хотя в руках министров больше не осталось свитков с докладами. Все глаза без исключения пылали затаенным гневом. Император тяжело вздохнул: он понял, что о деяниях Су И уже известно при дворе. Волей-неволей пришлось вынести на рассмотрение и этот вопрос:
— Императрица Су И продолжает хранить в сердце верность своей прежней стране. Вчера Су И совершил побег из дворца, но, благодаря усилиям Нашего верного слуги генерала Юя, который тут же бросился на поиски, под покровом ночи императрицу удалось обнаружить и задержать. Ныне дóлжно вынести приговор и решить судьбу императрицы. Выслушаем Министра по делам правосудия.
Хэ Цзянь выступил вперед и торжественно изрек:
— Императрица является Матерью Нации и, будучи таковой, помогает императору нести бремя управления страной, заботится о порядке во Внутреннем Дворе и подает народу добрый пример. Су И же не только отплатил государю черной неблагодарностью, но и втайне вступил в гнусный сговор со своими сообщниками. Он воспользовался благорасположением Его Величества и обманул доверие государя. Даже дикий зверь не сравнится с ним коварством и жестокостью. Это чудовищное злодеяние вопиет к Небесам! Посему следует надлежащим образом покарать преступника, приговорить его к «смерти от тысячи порезов» и медленно разделить его тело на тысячу кусков. Нижайше просим во здравие и благоденствие Вашего Императорского Величества утвердить приговор, дабы исполнить его в назидание всей Поднебесной!
Ваньянь Сюй горько усмехнулся. Конечно же, он прекрасно знал, какой ответ даст Хэ Цзянь. Мало того — император понимал, что по закону у него нет ни малейших оснований отклонить предложение министра. С сокрушенным сердцем он упрекал самого себя: «Эх, Ваньянь Сюй, Ваньянь Сюй! Даже теперь ты не в силах расстаться с этим человеком! Стоит лишь подумать о смерти Су Су — и хочется последовать за ним в загробный мир, чтобы вместе, рука об руку достичь Желтого источника. Ты… разве похож ты на грозного государя Цзинь Ляо, разве таким ты когда-то был?» Ваньянь Сюй намеревался сохранить Су И жизнь, однако он всегда управлял империей, уважая закон. И если теперь он, первое лицо государства, примется этот закон попирать, как сможет он впредь требовать подчинения от своих подданных, как сможет вести за собой народ?
