Он разговаривал сам с собой, словно не замечая ничего вокруг, а Цзы Нун вся извелась от беспокойства, не зная, что предпринять. В этот момент появилась Цзы Янь. Увидев императора и подругу в таком состоянии, она сделала удивленное лицо и спросила:
— Что случилось?
Ваньянь Сюй не удостоил девушку ответом, тогда она повернулась к Цзы Нун, и та кратко повторила свой рассказ. Цзы Янь шагнула вперед и подобрала с пола лист бумаги. Бросив на него быстрый взгляд, она изменилась в лице и громко крикнула:
— Слуги, сюда!
Тут же вошли два молодых евнуха и застыли в ожидании приказаний. Цзы Янь как ни в чем не бывало скомандовала:
— Пригласите генерала Юя на аудиенцию к императору!
Евнухи немедля удалились, а Цзы Нун с жаром воскликнула:
— Цзы Янь, что это ты творишь? Для чего вызывать генерала Юя? Тут вон какое дело — внезапное исчезновение императрицы. Чем меньше народу об этом знает, тем лучше, зачем ты хочешь всем растрезвонить? К тому же сам государь еще не отдал приказ.
С холодной усмешкой Цзы Янь возразила:
— Ты рядом с государем уже столько лет, должна бы понимать что к чему, а выходит, и тебе этот Су И голову заморочил. Иначе с чего ты в такой важный момент стоишь и без толку руками разводишь? Теперь-то ясно, что этот Су И давно замыслил недоброе и всё это время пускал государю пыль в глаза, чтобы усыпить бдительность Его Величества. Он всё тщательно обдумал и спланировал, сговорился с сообщниками, а теперь взял и сбежал. И ведь ни слова не написал государю, только поплакался в стихах, как страдает да горюет в позорном плену, как рвется отвоевать обратно свои реки и горы. Что за бесчувственный человек, у него же совсем нет сердца! А ты всё еще питаешь на его счет какие-то надежды, спустись с Небес на землю! — Затем Цзы Янь повернулась к Ваньянь Сюю: — Ваша покорная служанка как-то предупреждала Ваше Величество, что чревато возводить в ранг императрицы побежденного врага, который так и не покорился победителю. Но что тут поделаешь: государь так увлекся, совсем голову потерял, потому и остался глух к моим словам. Теперь же оказалось, что ваша покорная служанка была права, а государь даже не отправил людей, чтобы схватить преступника, просто сидит здесь и предается скорби. Это… разве это и есть хозяин Цзы Янь, тот, кто прежде взирал на всю Поднебесную с высоты своего величия? Разве это правитель моей Золотой империи, тот, кто повел за собой народ, чтобы воздать врагу по заслугам за былые унижения и обиды? Разве это наш мудрый и просвещенный монарх, великий сын рода Ваньянь?
— Цзы Янь!.. — возмущенно воскликнула Цзы Нун. Она уже несколько раз пыталась одернуть подругу, но ту было не остановить.
Вдруг Ваньянь Сюй медленно поднял голову и горько рассмеялся:
— Верно! Хорошо сказано. Ты, Цзы Янь, поистине достойна служить мне, Ваньянь Сюю. — С этими словами император взял из рук девушки стихотворение. Он бережно гладил ладонями тонкий глянцевый листок и тихо говорил: — Су Су, я полюбил тебя всем сердцем, мои чувства всегда были искренними. Если бы я мог, я бы вырвал сердце из груди, чтобы ты сам взглянул и убедился в этом. Как бы ни называлась страна — Цзинь Ляо или Великая Ци, — она принадлежит нам обоим. Эта земля принадлежит всем людям Поднебесной, и неважно, где их корни — в Золотой империи или в империи Ци. Я так надеялся, что ты, наконец, уяснил для себя эту истину и мало-помалу снял тяжесть со своей души. Кто мог предвидеть, чем обернется моя ошибка? В прошлый раз ты обманул мое доверие, когда попытался покончить с собой, и вот теперь — новое предательство: побег из дворца с намерением восстановить Великую Ци. Неужели ты не дрогнув выйдешь против меня на поле брани, чтобы сразиться не на жизнь, а на смерть? За что ты безжалостной пятой попираешь мое искреннее сердце? Когда ты поступаешь так со мной, неужели тебе не больно? Неужели совсем не больно?
Цзы Нун слушала его слова и не могла больше сдерживать рыдания, Цзы Янь же молча стояла с каменным лицом.
Тут из-за дверей раздался голос:
— Генерал Юй просит аудиенции!
Ваньянь Сюй осторожно коснулся пальцами уголков глаз, затем поднял голову, и на застывшем лице его не отразилось никаких чувств. Бросив взгляд на доверенных помощниц, он негромко велел:
— Впустить.
52.
Размеренный звук шагов генерала Юй Цана приближался, и сердце Цзы Нун беспорядочно заколотилось. «Что же делать? — думала она. — Для чего император вызвал генерала Юя? Очевидно, для того, чтобы тот принял против мятежников решительные меры, но ведь молодой господин… молодой господин…» В глубине души девушка никак не могла смириться с мыслью, что Су И бежал и примкнул к заговору.
— Ваш верноподданный Юй Цан с почтением приветствует Ваше Императорское Величество, да живет император десять тысяч лет, десять тысяч лет, десять тысяч раз по десять тысяч лет!
Когда слова официального приветствия затихли, внушительная фигура бравого воина преклонила перед императором колени. Ваньянь Сюй молча взирал на своего самого надежного и талантливого полководца. Когда-то и он, Юй Цан, казался несгибаемым и твердым как скала, но с тех пор как признал поражение и склонился перед новым государем, преданность его не знала границ.
А что же Су Су? Ваньянь Сюй так и не услышал от него этих двух слов — «я сдаюсь». Всякий раз императору приходилось брать упрямца за горло, чтобы добиться малейшей уступки. Вероятно, именно такой развязки с самого начала и следовало ожидать.
— Юй Цан, слушай Нашу императорскую волю, — произнес Ваньянь Сюй и медленно опустился в кресло. — Мы приказываем: при содействии министра по делам правосудия, в столице и за ее пределами, не теряя ни минуты, начать поиски бежавшего… императрицы Су И. Если удастся отыскать такового, следует немедленно заключить его под стражу, но помни: ни при каких обстоятельствах с его головы и волосок не должен упасть! Мы желаем, чтобы этот человек предстал перед Нами в целости и сохранности.
Когда Цзы Янь услышала приказ императора, сердце ее упало. Она никак не ожидала, что даже теперь государю будет небезразлична судьба Су И. Мало того — Ваньянь Сюй по-прежнему называл генерала Су императрицей, значит, ему и в голову не приходила мысль лишить супруга всех привилегий.
У Цзы Нун, напротив, немного отлегло от сердца. Она украдкой бросала взгляды на императора, но на его каменном лице невозможно было ничего прочесть. Девушка подумала, что, хотя на этот раз государь разгневался не на шутку, он сумел ни взглядом, ни жестом не выдать, как глубоко уязвлен, как мучительно болит его душа.
Юй Цан немного помолчал, потом неуверенно ответил:
— Воля государя — закон для его верноподданного. Мой долг — приложить все усилия, чтобы исполнить ее в точности. Но что, если… что, если императрица окажет сопротивление? Этот человек — опытный воин и мастер боевых искусств. Если завяжется бой, ваш верноподданный не сможет поручиться, что с головы императрицы не упадет ни единый волосок. Боюсь, я не сумею исполнить желание моего государя.
Ваньянь Сюй глубоко погрузился в раздумья. Военные заслуги Су И были ему известны лучше, чем кому-либо еще. Конечно, сам император превосходил его в боевых искусствах на целую голову, однако два генерала — Юй Цан и Су И — друг другу не уступали. Наконец Ваньянь Сюй кивнул своему верному военачальнику:
— Что ж, сделай всё, что в твоих силах. Постарайся взять числом, однако напрасно жертвовать людьми всё же не стоит. Просто не забудь о Нашем пожелании. Но одно запомни твердо: что бы ни случилось, не вздумай принести Нам мертвое или искалеченное тело, иначе Мы не примем во внимание никакие обстоятельства, и ты понесешь суровое наказание.
Юй Цан склонил голову в знак согласия, а сам, тайком скосив глаза на Цзы Янь, подумал: «Наказание так наказание, пусть даже самое суровое. Я не могу упустить дарованную Небесами возможность раз и навсегда избавиться от этого Су И. Такой шанс может больше никогда не представиться». Затаив в сердце коварные намерения, он со всяческим почтением пообещал исполнить волю императора.
