Я не сказал этого вслух, потому что если Джейкоб узнает почему, мне не избежать контроля. А у меня нет настроения для удушающей любви.
- Я видел камни от Крэша в гостиной, - сказал он. – Они помогли?
- Не знаю. Думаю, что неправильно их использовал, - меня мучил вопрос, должен ли я рассказать Джейкобу, что только что ездил в «Палки и камни». Если я спрошу у него про мисс Мэтти, то придется выложить и все остальное.
Джейкоб пересек кухню и подтолкнул меня к двери холодильника прежде, чем я успел выбрать, рассказывать ему про визит к Крэшу или нет. Нависая надо мной, он выглядел угрожающим, массивным, жестким и излучал жар, как батарея. Может, если бы он придвинулся еще ближе, то я был бы избавлен от разговора, которого совсем не желал.
Джейкоб замер напротив меня, заполняя своим телом все мое поле зрения, и это было странно уютно. Я потянулся поцеловать его, но он отвернул голову и провел носом по моей щеке. Меня окутал соленый аромат свежего пота, и я почувствовал, как участилось мое дыхание.
- Мне, наверное, следовало раньше упомянуть о Крэше, - сказал он мне на ухо, и мои воспрянувшие было ожидания увяли.
- Нам обязательно говорить об этом прямо сейчас? – спросил я. Нащупав вену на его предплечье, я провел по ней пальцем вдоль плотной, слегка липкой мышцы. Мне стало любопытно, сможет ли он отжать от груди футон.
- Я не хочу, чтобы ты думал, что у меня есть от тебя секреты, - сказал он.
- Какие секреты? Я же не выдал тебе длиннющий список парней, которые у меня были, - и тут же задумался, а что если ему и правда захочется узнать об этом… моем прошлом. - Чтобы сосчитать парней, с которыми у меня было хоть что-то серьезное, хватит пальцев на одной руке, - сказал я ему. – Последним был Бен, и он работал в музыкальном магазине. Мы были вместе четыре месяца. А до этого… - я мысленно пролистал свои одноразовые знакомства и остановился на забавном парнишке с голубыми волосами. – Майк. Он был парикмахером.
Видимо, чтобы описать Майка, мало просто упомянуть его работу. Еще у него было злое чувство юмора, и он готовил великолепный омлет.
Но, в конце концов, я почувствовал, что мои призраки довели его до ручки.
- Как и Крэш, - сказал Джейкоб. – До его магазина. Так он познакомился с Каролиной.
Видимо, этой ночью все пути вели к Крэшу. Он пытался всем своим клиентам отбелить волосы, или этот образ был зарезервирован для него одного? Или нудел про теории заговоров, пока депилировал воском брови женщинам? Сеял семена анархии во время процедуры химической завивки?
Я не смог себе этого представить.
- Если у тебя вдруг есть дети, то это мне совершенно незачем знать, - сказал я.
- Он эмпат, - Джейкоб снова перевел тему разговора на Крэша. – И я подозреваю, что довольно высокого уровня. Но он не проходил тест на государственную сертификацию.
Я попытался представить, каково это - иметь любовника, который всегда знает, что ты чувствуешь. Возможно, большинство людей обладают даром эмпатии, даже если это просто интерпретация их пяти чувств. А потом я вообразил себе Крэша, проходящего тест, который даст ему настоящую работу, где ему придется вынуть кольцо из носа и спрятать татуировки под длинными рукавами. И мне стало понятно, что тест он завалит. Я не имел ни малейшего понятия, что вообще могло бы вдохновить Крэша на тестирование, ведь он, должно быть, ненавидел весь этот процесс и все, что с ним связано.
Мой собственный тест прошел на ура, по крайней мере, по части способности медиума. Я был обдолбан в хлам и мертвый парень, к которому меня привели, вообще не затыкался.
А что насчет других частей – предвидения, ясновидения, эмпатии, телекинеза? Зеро. Пшик. Ничего.
- Мне надо еще поработать над очищением кристаллов, - сказал я Джейкобу, выскальзывая из его плотного гравитационного притяжения. Моя квартирка показалась мне маленькой, словно для нас двоих тут было недостаточно места, за исключением времени, когда мы занимались сексом.
Джейкоб был «тугим» и таким же эмпатом, как и я. Но он все равно с легкостью читал меня. Пока я, устроившись в спальне, разбирался со схемой и камнями, он сходил в душ и не беспокоил меня добрых пару часов.
Запах еды выманил меня из моей пещеры. Я очистил каждый из камней и сделал все от меня зависящее, чтобы нарисовать в своем воображении падающий с небес свет божьей любви. Выглядело это глупо, но я решил, что ничего не потеряю, если попытаюсь.
Джейкоб был занят, меряя шагами мою кухню, чего я за ним раньше не замечал. На разделочном столе меня ожидала большая миска салата, жареная курица и даже теплый хлеб.
- Ого.
Он жестом указал мне на одну из табуреток.
- Вот теперь мне очень не хватает обеденного стола, - сказал я. - У меня никогда не было особой причины его покупать. Но можно взглянуть на это с другой стороны: ты сядешь рядом со мной.
Мы устроились за кухонной стойкой и поели. Мне пришло в голову, что всемирная гейская пищевая пирамида могла бы мной гордиться – так много продуктовых групп присутствуют на моем столе.
Когда мы закончили, я собрал тарелки и понес их в раковину.
- Надеюсь, ты не против помыть посуду, - сказал Джейкоб. Глаза у него закрывались.
- Это справедливо, - ответил я. - Ты готовил, а я помою тарелки.
Он слабо улыбнулся и побрел в спальню. К тому времени, когда я к нему присоединился, он уже уснул, разметавшись по всей кровати.
Я разделся до трусов и дотянулся до выключателя, кинув последний взгляд на мужчину в моей постели. На нем были только белоснежные боксеры, своим эластичным материалом обтягивающие его безупречное тело. Небольшие царапины, которые я оставил на его бедрах прошлой ночью, все еще были заметны, но не сильно. Т-образные полосы на руке покраснели и покрылись корочкой. Я задумался, не лучше ли мне поспать на футоне, чтобы быть уверенным, что не выцарапаю у Джейкоба на груди свои инициалы, пока он спит. И не стоит ли запереть дверь в спальню на замок.
Вся эта фигня с царапинами, должно быть, какая-то случайность. Наверное, все как-то связано со всеми этими требующими к себе внимания призраками, которых я повсюду вижу. Просто реакция на стресс.
Я вернулся на кухню и достал из кармана куртки еще одну таблетку успокоительного. Я уже принял две совсем недавно, а доктор Ченс сказала, что можно принимать в день по три штуки. Я подумал, может, мне стоит принять сразу две, ведь уже ночь, в конце концов. И тогда одна пойдет в счет завтрашнего дня.
Все эти печеночные дела меня жутко пугали, поэтому я выпил только одну, выключил свет и втиснулся в постель рядом с Джейкобом.
Таращась в потолок в ожидании, когда подействует успокоительное, я поразмышлял о том, что мог бы принять вместе с новым лекарством одну из оставшихся у меня таблеток «секонала». Поволновался немного за свою печень, мысленно отвесил себе пинка за то, что не принял вместо седатива чертов «секонал», а потом подумал, что мог бы выблевать новую таблетку, чтобы вместо нее выпить старую.
Где-то на этой мысли я и уснул.
Проснулся я в одиночестве в темной комнате, лежа ровно посередине кровати с широко растопыренными руками и ногами. Голова кружилась, а зрение было размытым. Комната вращалась вокруг меня, пока я с трудом вставал с кровати.
На заплетающихся ногах я доковылял до двери и, распахнув ее, на секунду зажмурился от ослепительной белизны комнаты. Посередине стояла полночно-синяя «Краун-виктория» моего напарника, а Роджер склонился над ее капотом. Рубашка и пиджак у него были задраны до груди, а голая задница демонстрировала красивый изгиб, двигаясь навстречу бедрам Крэша.
На Крэше была надета старая растянутая майка-алкоголичка с потрескавшимся логотипом музыкальной группы спереди. Трайбл-татуировки, покрывающие обе его руки резко выделялись на коже. Потрепанные джинсы лужей лежали вокруг лодыжек.
Крэш скосил на меня глаза, будто только и ждал моего появления. Он положил ладони Роджеру на задницу и с силой вжал в себя.
