Обычно я скептически отношусь к людям, называющим себя целителями. Если у них действительно есть талант, то они впахивают на фармацевтические компании, правительство или на телезвезд масштаба Опры Уинфри. А если у них нет никакого дара, то зачем мне обнадеживаться? Но Каролина реальна, а этот парень – ее друг. И может, если он приведет мою печень в порядок, Ченс снова выпишет мне «аурасель».

- Может, ты и права.

Джейкоб вырулил на шоссе, не сказав ни слова, но то, как он смотрел на машину, ехавшую перед нами, навело меня на мысль, что он вот-вот начнет палить из глаз лазерными лучами.

Мне не хотелось затевать спор рядом с человеком-полиграфом, поэтому я просто сосредоточился на кофе. Который все еще был хорош. Я отпивал и отпивал по глоточку, пока он не закончился, а потом погоревал над фактом, что мне придется ждать до следующего утра, чтобы выпить еще.

Джейкоб съехал с шоссе к месту, которое когда-то населяли мексиканцы, а потом туда понабежали студенты художественных училищ, и теперь здесь обитала странная смесь из нищих и яппи. Мы проехали переполненный людьми магазин, закрытую галерею игровых автоматов и магазин автозапчастей, витрина которого была полностью забита блестящими колпаками.

- Тут нет места для парковки, - сказал Джейкоб, и я подпрыгнул от звука его голоса.

Мы доехали до прачечной «Лавандерия», когда движение на дороге замедлилось. Возле магазинов соткалась фигура латиноса, со скрещенными в защитном жесте руками на груди. Он расплел руки и потянулся к машине, а я увидел сквозь его тело кирпичи стоящего позади него здания. Рядом в той же позе появился еще один парень испанской наружности с жидкими усиками. И еще один рядом с ними, почти подросток. И большая круглая мексиканка с гигантской копной завитых химией волос. И все они тянули ко мне руки, как будто делали «волну».

- Здесь вообще негде припарковаться, - проворчал Джейкоб.

Еще одна группа бродячих призраков поджидала нас на перекрестке. Единственный раз, когда я видел такое их количество одновременно – у заполненного туристами автобуса, не вписавшегося в слепой поворот. Голова Джейкоба дернулась, когда он пристально взглянул на меня.

- Что?

- Ничего, - ответил я и задумался, обязана ли Каролина с моральной точки зрения вмешаться и сообщить, что я лгу. Хотя, наверное, в этом не было нужды, потому что мое поведение совершенно прозрачно. – Здесь очень большая активность, - признался я.

- Ты продолжаешь вздрагивать, - сказал Джейкоб и свернул за угол под старый шатающийся знак «Парковка запрещена».

Я пока еще держал себя в руках, когда к машине подбежал парень с половиной лица, разевая изуродованный рот и протягивая вывернутые руки. Я только более-менее освоился с тем, что моя реальность превратилась в «рассвет мертвецов», и вдруг все эти отвратительные духи сосредоточили свое внимание на мне.

И что это за хватания? Я привык к тому, что призраков невероятно много и они беспрестанно ноют. Но ощущения их прикосновений были невыносимо омерзительны.

Я потер глаза.

- Все как-то плохо, - мне было любопытно, как талант Каролины отреагирует на мою излишнюю краткость.

Джейкоб объехал еще один угол, на котором кучковалась целая орава призраков, и вскоре мы снова очутились возле «Лавандерии».

- Я высажу вас здесь, - сказал Джейкоб, проехав на квартал дальше от прачечной, запруженной привидениями. – Может, Крэш поможет тебе, - смешливые лучики в уголках его глаз залегли глубже, будто бессонная ночь, проведенная со мной, теперь сказывалась на нем. – Просто будь осторожнее.

Мы с Каролиной выпрыгнули из машины, едва в потоке автомобилей обнаружился просвет, и она потащила меня дальше по тротуару. Джейкоб уехал искать место для парковки прежде, чем я успел спросить, что именно означает его просьба об осторожности. Сначала Лиза, теперь он.

Расплывчатые предупреждения, абсолютно ничего мне не говорящие.

В квартале, где мы находились, среди проседающих трехэтажек виднелась парочка дряхлых магазинных фронтонов. Латиноамериканская музыка лилась из одних окон, смешиваясь с рэпом из других. А витрина, перед которой стояли мы, красовалась треснутым стеклом, огромной надписью «Таро – Гадание по руке», горящей голубыми и розовыми огнями, и большой неоновой ладонью мигающей под ней.

- Да ты издеваешься, - сказал я.

Каролина толкнула дверь и жестом пригласила меня в крошечный тамбур. Внутри древняя облицовка была покрашена в глянцевый красный цвет и истыкана сиреневыми отпечатками рук. Поскольку тут никого не было – ни материального, ни еще какого-нибудь – я вошел и направился к хироманту, уговаривая себя не закрывать разум.

- Не туда, - сказала Каролина, закрывая за собой входную дверь. – Магазин наверху.

Я взглянул на узкую лестницу и увидел дорожку отпечатков ладоней, убегающую вверх. С Каролиной, следующей за мной по пятам, я поднялся по скрипучей лестнице. Когда мы уже почти дошли до конца лестницы, я увидел пелену дыма вокруг одинокой лампочки. Пахло жженым шалфеем, ладаном и сигаретами.

На площадке второго этажа лестница поворачивала и уходила на третий этаж, но дорожка сиреневых отпечатков заканчивалась на желтой в синюю полоску двери. На табличке, висящей в центре, буквами в виде веток и расколотых самоцветов было написано «Палки и камни».

- Пришли, - сказала Каролина, но я и так это понял по витающему здесь зловонию от горящей травы. Помогает ли шалфей отпугивать призраков? Мне стало любопытно, если он помогает, то смогу ли я воспользоваться им, не спалив при этом свой дом.

Я открыл дверь в маленький магазинчик, забитый всяким экзотическим барахлом. На деревянном полу, исцарапанном и потускневшем от времени, лежал потертый восточный ковер. Одна стена была заставлена вешалками с платками и другими цыганскими вещами, а на другой висели полки, набитые ритуальными свечами – от святого агнца до двойного креста. Пластиковые коробки, заполненные травами, безделушками и камнями, отгораживали занавешенный бисерными шторами дверной проем от помещения магазина.

Несмотря на какофонию цветов, текстур и запахов, хлынувших из магазина, я снова обратился к внутреннему зрению. Волоски у меня на руках перестали торчать дыбом, и сердце тяжело бухало больше от подъема по лестнице, чем от паники при виде цепляющихся за меня мертвяков. Страх начал понемногу отступать.

Каролина зашла за мной следом и закрыла за собой дверь.

- Крэш? – позвала она.

С улицы доносились звуки латинской духовой музыки, но из соседней комнаты слышалось приятное акапельное пение – блюзовое и душевное, будто женщина с хрипловатым голосом мурлычет что-то себе под нос, хлопоча на кухне.

Приятная мелодия смолкла, когда бисерную штору раздвинула рука. Мужская рука, с запястьем, обмотанным черным каучуковым браслетом, и серебром на каждом пальце.

- Каролина! – воскликнул он, и все остальное его туловище (украшенное точно также как и рука, за которой он следовал) выскочило из-за занавеси. Крэшу было где-то лет тридцать, у него были светло-песочного цвета волосы, топорщащиеся во все стороны, и кольцо в носу. Я даже не мог себе представить, что у друзей Каролины может быть такая внешность. Он был сексуален. Само собой, я не думал, что между нами что-то может случиться. Обман был на первом месте в списке того, что я не приемлю, к тому же у меня уже есть отношения. - Я предчувствовал, что увижу тебя сегодня, - сказал он.

- Ничего ты не предчувствовал, - сухо ответила Каролина.

Взглянув на меня, Крэш, цыкнул языком, сложил на груди руки, покрытые татуировками в стиле трайбл, и вздернул бровь.

- Ну, - сказал я, стараясь сделать вид, что не было у меня никакой панической атаки из-за призраков.

- Сам ты «ну».

- Это мой друг, Виктор, - сказала Каролина. – Мы пришли поговорить насчет лечения.

Крэш достал грубо слепленную, ручной работы миску и водрузил ее на прилавок. Она до краев была заполнена песком. Я попытался представить, для чего ему могло это понадобиться: может какой-то очистительный ритуал? Но он всего лишь прикурил сигарету и сунул сгоревшую спичку в песок.