— Ух ты! А я думала, ты так еще не умеешь. Тем более, без Пыльцы…
Ванька смущенно потупился и вздохнул.
— Это как раз та часть, которую я должен тебе рассказать.
— Ладно. Идем, там столы накрыли, прямо на пляже. Пожрем, заодно и расскажешь.
Я вскочила. Во всем теле будто булькали пузырьки. Ванька проснулся, и нисколько на меня не сердится. Мы помирились, и больше не поссоримся. Никогда-никогда!
— Давай лучше здесь, — поймав за руку, он посадил меня рядом и обнял за плечи. А потом, глядя в пол, поведал свою историю.
Пока я ревела, беззвучно глотая слёзы и только чуть шмыгая носом, он сидел рядом и держал меня за руку. Не лез с утешениями, не пытался что-то сказать, а просто сидел и ждал, когда я успокоюсь. За что я ему очень благодарна. А еще мне ни капельки не было стыдно. Бабуля, между прочим, всегда говорил: иногда не грех и поплакать, если уж очень хреново… А мне так хреново наверное, никогда не было.
— Так ты всё-таки умер, — сказала я, успокоившись и подтерев сопли. Идти никуда не хотелось. И есть не хотелось. Да и вообще ничего больше не хотелось.
— Похоже на то, — вытянутая Ванькина рука вдруг стала прозрачной. Стали видны вены, сухожилия, кости… а потом она и вовсе исчезла. Я взвизгнула.
— Извини, я не подумал, — в руке, ставшей вновь нормальной, появился носовой платок. Белый, в синюю клеточку. — На вот, возьми.
— А он не укусит?
— Да нет конечно, — рассмеялся напарник. — Просто через Навь удобнее. Ну там, вещи всякие доставать… Или угол срезать…
Мне было не по себе от его черных, будто дырки в земле, глаз. Казалось, сквозь Ваньку смотрит кто-то другой…
— И Пыльца тебе тоже не нужна?
— Не-а. Могу сколько хочешь колдовать, и ничего мне не сделается!
— Круто. Будешь теперь, как лампа Аладдина.
— Я не виноват, — он понурился. — Просто так получилось.
Мы помолчали, сидя рядышком на походной койке. От нечего делать я ковыряла пальцем поролоновый матрас.
— Останешься в Мангазее?
— Наверное. Сторожем на кладбище устроюсь…
— То есть, будешь жить даже немножко лучше, чем князь?
— Типа того.
— Я тогда тоже здесь останусь, — я неожиданно поняла, что это — офигенный выход. К чему страдать и плакать, когда проблему так легко решить? Жили же Ольга с Игорем… — А чего? Нормальный город. Устроюсь в Летучий отряд к деду Фире…
— Они девок в дружину не берут.
— Меня точно возьмут. Олег уже обещал…
— Когда это?
В его голосе и вправду ревность, или мне послышалось?
— Ну… — я скромно опустила глазки. — Когда мы с викингами завалили того топороголового… Олег сказал, что лично меня хоть сейчас бы в дружину взял. Он пока временно дружиной командует, потому что Сварог…
— Да, — кивнул Ванька. — Я знаю.
— Он, наверное, всех нас спас. Весь город, в смысле. Еще немного, и Кайдзю пролез бы за городскую стену, а там…
Я приободрилась. Ничего, и в Мангазее проживем. Будем к Ласточке в гости ездить — Игорь же в Москву ездил ненадолго, значит, и Ванька сможет…
— Вот бы и Лумумбу уговорить, — сказала я вслух, продолжая свою мысль. — Стал бы новым сыскным воеводой, женился снова на княгине…
— Нельзя тебе оставаться, — вдруг сказал Ванька. Я не поверила своим ушам, а он зачастил: — Бвана ни за что не согласится на одном месте осесть, тем более, рядом с Ольгой. А без напарника ему никак нельзя. Кто за ним присмотрит? Кто спину прикроет? Он ведь только делает вид, что крутой, как вареное яйцо, а на самом деле…
— Лысый черт тебя подери! Опять всё за меня решил, да? — разозлившись, я соскочила с кровати. — Думаешь, мне нянька нужна? Думаешь, гвоздь тебе в пузо, я сама не справлюсь? Да если хочешь знать… — и тут я замолчала. Вдавила ногти в ладони что было сил, и зажмурилась. Нет. Лучше промолчу. Слишком часто приходится жалеть о том, что я говорю…
— Знаешь, не обязательно решать прямо сейчас, — примирительно сказал Ванька и поднялся. — Идем лучше покушаем. А то в брюхе так бурчит, аж переночевать негде… Слона бы съел.
— Всего бы не съел. Подавился бы.
— Ну, не съел — так покусал бы.
— Ты же мертвый. А мертвые не кусаются.
— Это ты зомби не видела. А еще охотница…
— Сам ты не видел! Да я этих зомби, может, побольше твоего видела, — я шутливо толкнула его в плечо, и случайно попала прямо по ране. Ванька взвыл. — Ой, прости, прости. Я не нарочно.
— Жить буду, — он потер плечо и принюхался. — Шашлыки, что-ли, жарят?
— Сегодня общая тризна. Похоронили всех еще вчера, пока ты тут храпака давал, а сегодня Ольга распорядилась накрыть столы прямо на пляже. Ну, на том месте, где битва была…
Выходя из палатки, я взяла напарника за руку. Обычная теплая рука. Вся в царапинах и ногти обломаны. Всё, как у людей…
Море было тихое-тихое. Будто устало за эти дни бузить и буянить и тоже прилегло отдохнуть. Мы шли по самой кромке прибоя, по пенному следу. В прозрачной воде колыхались зонтики медуз, похожие на скопления выброшенных полиэтиленовых пакетов, а плотный песок был усыпан ракушками. Среди них попадались и плоские, и круглые, и закрученные спиралью. Вот бы взять и отыскать жемчужину!
— А откуда ты про Сварога узнал? — спросила я, вспомнив недавнюю перепалку.
— Я его видел. На Той стороне, когда помогал теням сквозь Завесу пройти.
По спине пробежали мурашки. Никак не могла привыкнуть к его новым талантам. А еще, когда Ванька говорил о Том свете, у него делался ТАКОЙ голос…
— Ольга распорядилась его со всеми не хоронить. Сварог теперь — народный герой, и его похоронят в море, как князя Игоря.
Берег выглядел совсем, как в наш первый день в Мангазее. И праздничная толпа и лоточники и воздушные шары с матюгальниками. Имели также место карусель и высокий плот из кедровых поленьев, с телом на самом верху… Не верилось, что прошла всего лишь неделя.
Седую голову Лумумбы и светлую косу княгини я заприметила издалека, они сидели за накрытым столом, прямо как простые смертные. Рядом, подперев голову локтем, блаженно щурился на солнце доктор Борменталь. Дальше сидели Олег и Сигурд — отодвинув тарелки и чашки, краснея лицами и надувая жилы на шее, они мерились силами в армреслинге. Иногда почти побеждал Сигурд, иногда — Олег. Гамаюн, в своём репертуаре, молотила свежие огурцы как патентованная овощерезка.
Завидев нас, все оживились. Олег и Сигурд бросили свои игрища, подбежали к Ваньке и давай мять ему бока и хлопать по спине. Ольга, поднявшись из-за стола, звонко расцеловала напарника в обе щеки, доктор пощупал пульс и заглянул в зрачки, и только Лумумба, повернувшись ко всем спиной, даже не думал радоваться. Наверное сокрушается, что если б не сидел пьяный в бане, а пошел в Зону вместе с Ванькой, всё могло повернуться по-другому… Но я, по здравом размышлении, его простила. От судьбы не уйдешь, будь ты простой человек или маг в законе…
После всех охов и ахов Ваньку наконец-то подпустили к столу. Как он ел! Гамаюн, оставив в покое черную икру, подскочила поближе и стала провожать завистливым взглядом каждый кусок.
— Вот бы и мне вместо клюва такую пасть иметь… — пробормотала она. — Остановите его, кто-нибудь! Эдак он весь стол сожрет, вместе со скатертью… Нет, не могу больше на это смотреть, — сложив крылья на груди, птица отвернулась. Ты б хоть запивал, что-ли… — посоветовала она через плечо.
— Угм… — Ванька, заглотив гигантский кусок пирога с рыбой, запил его целым кувшином клюквенного морсу. — С самой смерти ничего не ел.
— Расскажите голубчик, как вы этого духа отыскали, — попросил доктор Борменталь, когда напарник, сыто отдуваясь, откинулся на лавке.
— Это не я его отыскал, а можно сказать, он меня, — объяснил он. — Когда Игорь отдал мне ключ — выпростав из-под рубахи веревочку, Ванька продемонстрировал всем желающим небольшой золотой ключик, — вокруг стали собираться духи, скопившиеся за то время, пока Зона была без Привратника. Все новенькие, без году неделя. И только один — постарше, месяцев шести. Увидев его смерть, я сразу всё понял.
