Она вспыхнула, устыдившись своих слов, но не отступила. Потому что сказала то, что хотела сказать.

— Что ж, Зена, — сухо ответил он, — сравнивая меня со своей матерью, ты в некотором смысле недалека от истины. Как единственный старший человек в вашем коллективе, а также как твой Наставник, я во многих отношениях являюсь ответственным за ваше…

Зена, разозлившись, повернулась и пошла к двери.

— Знаешь что, Автолик? У меня никогда не было отца. Неполная семья. Я привыкла и не нуждаюсь в том, чтобы ты занял его место. Хочешь быть моим Наставником — отлично! Моим другом? Ладно. Но родителя изображать не пытайся!

И она вылетела из комнаты.

Автолик с изумлением смотрел ей вслед.

— Я же не сказал ничего нового, не поднял ни одного неожиданного вопроса! — сказал он, помолчав несколько секунд.

— Просто сегодня день неподходящий, Автолик, — объяснила Габриэль.

— Ага, — согласился Джоксер. — Родители — они с Марса, а дети — с Венеры.

Автолик в буквальном смысле лишился дара речи.

Чудесное и очень редкое явление.

***

Закончив разговор с Лилой, Габриэль вернулась в свою комнату, легла на спину, свесив ноги с кровати в сандалиях. На ней была коричневая футболка, явно не подходящая по размеру, светлые волосы закрывали спину. Лила всегда говорила, что ей нравится цвет её волос.

Мягкие игрушки лежали на своих местах на покрывале. Деревянный боевой шест стоял в углу. Жизнь была хороша.

Ну, если не считать той части разговора, когда Лила поняла, что ей придётся отменить выступление в таверне, потому что в этот вечер она будет вервольфом. Это слегка раздражало.

— Габриэль? Лила? — позвала мать из коридора. — Немного поздно для разговоров, вам обеим не кажется?

Габриэль вздохнула. Зена и Джоксер, бывало, приходили куда позже, и притом регулярно. Интересно, не подслушивала ли мать? Если она такое делает, придётся разговаривать тише. Габриэль попыталась вспомнить, что из сказанного сегодня могло маму переполошить.

И вздрогнула.

≪ЛИЛА, ТЫ ПРОСТО ЖИВОТНОЕ≫, — сказала она. Та хихикнула и ответила: ≪ИНОГДА БЫВАЮ≫. Это мама точно могла не так понять. Отлично. Ещё один повод для беспокойства. Мама ведь не знает, что старшая дочь превращается в вервольфа, когда это необходимо.

— Габриэль? Лила?

— Извини, мам, — вздохнула Габриэль.

Мама прошла дальше.

≪Работа в колледже, — напомнила себе Габриэль, сжав зубы. — Где-нибудь очень, очень, очень далеко≫.

***

Джоксер дождался, когда дверь дома Корделии распахнулась.

— Привет, вот и я.

Королева К опаздывала к комендантскому часу. Корделия не преминула отметить тот факт, что он живёт от неё ужасно далеко, что означало — не в той фешенебельной части деревни, в которой изволила обитать сама Рапунцель. Настолько не преминула, что Джоксер отступил на шаг, сказав, что доберётся как-нибудь сам.

— Не очень удачная мысль, — сказала она нерешительно.

Так что он и без того был не в лучшем настроении, когда мама рассеянно ответила ≪Да? ≫ без видимого интереса, кто это ≪я≫.

— Джоксер. — Он тяжело вздохнул. — Твой сын.

— Привет, лапонька.

Она просматривала книги. Как всегда. Иногда, когда он об этом вспоминал, его разбирал смех.

— У меня временное помешательство и я собираюсь свести счёты с жизнью, — сказал он.

— Ты выпил? — подозрительно спросила мать.

— Нет, мама, просто в хорошем настроении.

— Хорошо. Ладно, иди тогда.

И она сново утыкалась в книги.

— Значит, не будем записывать новости для крутого парня, — сказал Джоксер, поглядывая на Корделию.

— Что? — Корделия подошла к велосипеду. — Почему ты не попросил её напрямую?

Он пожал плечами:

— Габриэль всё запишет.

Они ещё могли успеть пролистать ту часть в газете, в которой написали о росте числа беглецов в Амфиполисе. Автолик посоветовал им сделать это, а Джоксер, которому хотелось напомнить Наставнику, что он и остальные помощники Королевы вампиров — полезные крестьяне Подземелья Ада, и очень старался последовать этому совету.

Ладно, так тому и быть. Мама, в сущности, не виновата. Им с Корди надо было немножко раньше прекратить нежничать.

— Можем почитать у меня дома, — предложила Корделия. — Зайдёшь?

— Ну да! Вваливаться к тебе в дом? А потом поздно добираться до своего? Не лучший вариант.

— Да. — Она вздохнула и вытащив из сумки зеркало, посмотрелась в него, не размазалась ли косметика. — Хотелось бы мне, чтобы ты переехал.

Он посмотрел в даль.

— Все мы имеем право мечтать.

***

— Ч-чего?!

Бекка Сейр села в кровати, которую когда-то делила с давно умершим мужем, и сердито всмотрелась в темноту. Саймон опять копается в мусорном ведре?

— Проклятый кот!

Она зевнула и со стоном выбралась из кровати. Сразу отозвалось бедро — не узнала бы менеджер Амфипольского департамента благоустройства, а то уволит к чертям старую Бекку — и она стала успокаивать сустав, хромая по коридору.

— Саймон, чёрт тебя возьми! — крикнула она.

Когда Винсент был жив, в кухне не было не пятнышка. Но работа, больное бедро и вообще…ладно, кому она голову морочит? Просто она не может так вести хозяйство, как он. Хотя это и неважно.

У неё никто не бывает, а коту всё равно.

Что-то загрохотало, будто упала жестянка с кошачьим кормом. Бекка хмыкнула, представив себе кучу мусора на полу — кофейная гуща, шкурки апельсинов, объедки — и крикнула:

— Саймон, перестань!

Ещё что-то загремело.

Она заспешила и чуть не свалилась, споткнувшись обо что-то в середине коридора.

≪Что-то≫ недовольно мяукнуло и уставилось на Бекку, склонив голову. Это был Саймон. Он встал, потянулся и медленно, с достоинством отошёл с дороги.

Нельзя сказать, что Бекка была рада его видеть.

— Если ты тут, тогда что за чёрт там шарудит на кухне? — требовательно спросила она.

— Мяу, — ответил Саймон.

========== Глава 2 ==========

Деревенская школа Амфиполиса относилась к разряду благополучных. Ученики в целом вели себя хорошо, хотя иногда озорничали. Надписи никогда не украшали здание древнегреческого стиля более чем на несколько часов. Никто не заливал пену в плавательный бассейн. Классы не запирались между уроками, как это делалось во многих школах Греции, и учителя по-прежнему разрешали своим подопечным пользоваться кабинетами для конференций.

Поэтому тот факт, что ответственность за проблему роста числа беглецов в Амфиполисе возлагалась на плохих детей, а увеличивающееся число актов вандализма ложилось на плечи учеников, казался явно несправедливым. То, что директриса обсуждала это на собрании родителей и администрации в течении почти двух первых уроков, могло кого-нибудь и озадачить. Но остальные понимали, что она просто защищает своё…реноме. Оно у неё было очень маленькое и похожее на жабу.

Директриса гудела насчёт уважения к собственности, нулевой терпимости, ля-ля-ля, тра-та-та, и делала это так долго, что экзамен по истории пришлось отложить на понедельник. В ответ на это ученики заявили, что экзамен в понедельник — это крышка выходным. А они, в конце концов, старшеклассники. И заслужили право чуть расслабиться.

Зена не соглашалась.

— Если вы мне скажете, на что вы потратите время в выходные и что вас чему-нибудь научит, я перенесу экзамен на вторник.

Один ученик поднял руку.

— Мистер Розенберг?

— У нас в деревне Ярмарка Древнего Мира, — жизнерадостно заявил он. — А это должно быть здорово. Разве вы сами не пойдёте?

Судя по выражению лиц, некоторые ученики в этом сомневались. Но экзамен был отложен, а паренька вознаградили аплодисментами.

Лила встретила Габриэль после уроков, и в коридоре они поймали Корделию и Джоксера. Они совершенно не подходили друг другу — Джоксер в своей обычной преподавательской одежде (которая Габриэль нравилась) и Корделия, одетая, как греческая модель на работе. Короткий клетчатый джемпер, новая белая блузка. Габриэль обрадовалась, что они с Лилой были одеты одинаково небрежно — она в вельветовой юбке и коричневом свитере, а сестра — в одной из своих классных футболок — на этот раз зелёной с коричневым.