***

Сирена пригнала лошадь и неуверенно огляделась. Приют находился в самой мерзкой части деревни и в жуткой развалюхе — на втором этаже даже все стёкла были разбиты. Дом был деревянный, и если над ним поработать (работы непочатый край), он бы был очарователен. Наверное, очень старый дом. В Амфиполисе из-за землетрясений деревянные дома старались не строить.

Сирена не могла не признать, что несколько разочарована. Когда она предлагала провести свой благотворительный вечер, то представляла себе солнечный домик на лужайке, дети играют в воинов-защитников — что-то в этом роде. Она знала, что это наивно, особенно если сравнить мечту с реальностью: душераздирающая музыка такой громкости, что собственных мыслей почти не слышно. Свитки насчёт СПИДа, подростковой беременности и самоубийств на обеих сторонах облезной коричневой двери. Да, в её детстве всё было по-другому. Когда она была школьницей, не было ни одного случая…

Да нет, был.

Она замерла, держа руку на двери.

Был парень по имени Эрик Александер, который покончил с собой. Горсть таблеток. Никто не знал, почему. Кто-то говорил, что из-за девочки, кто-то утверждал, что с ним произошло что-то ужасное. Ходили по школе разговоры, но никто ничего не знал.

Сирене вспомнились слова отца:

— Бедный парень. Ему некуда было обратиться.

Так, может быть, неважно, что за дверью её встретил грохот, который теперь называют музыкой, удушливый дым сигарет и взгляды очень враждебных юных лиц. Девушки в густом гриме, огрублявшем и старившем лица, юноши с изощрёнными огромными татуировками. Все ребята напряглись, увидев её в дверях. Бледно-меловые и замкнутые лица. Испуганные лица.

Она остановилась на пороге, ища взглядом Рона де Марко.

К ней развязной походкой подошла девушка намного моложе Зены. На ней были джинсы такие широкие, что в них можно было ведро засунуть. На вылинявшей футболке надпись:

ВОДЯНОЙ — ЛЕТАЛЬНАЯ РАДОСТЬ

— Из социальной службы? — спросила она с презрением. — Или из мусоров?

— Ни то, ни другое. Я к мистеру де Марко. Он мой друг.

— Рон? — Она мотнула головой. — Он где-то внутри.

— Спасибо, — улыбнулась Сирена. Девушка не стала улыбаться в ответ. Вместо этого побрела прочь и с шумом отпихнула металлический складной стул. Злобно глядя из-под плаката ≪НЕ КУРИТЬ! ЗАКОН СТРАНЫ ГРЕЦИИ≫, она зажгла новую сигарету, уставилась на Сирену и выдохнула длинную медленную струйку дыма.

Сирене стало её жаль. Столько нужно усилий, чтобы быть такой злой. Наверняка она считает, что у неё есть на то причина.

Может быть, она и права.

Сирена быстро направилась в глубь здания и нашла Рона, сгорбившегося за истёртым столом со стопкой бумаг, очевидно, счетов, и чековой книжкой, прижатой чашкой кофе, чтобы не закрывалась.

Но Рон не выписывал чеки. Он рыдал, будто у него сердце разрывалось.

Сирена бросилась к нему, присела рядом и взяла его за руку.

Рон вздрогнул, рухнул в объятия Сирены и сказал:

— Они нашли его кинжал.

Сирена это знала. Рон уже сказал ей по телефону.

Но она только сказала:

— Ой, Рон! — и не стала мешать ему плакать.

— Он погиб. Я знаю, что погиб, — всхлипнул Рон. — Нет больше моего мальчика.

— Мы этого не знаем. — ≪И действительно в Амфиполисе этого знать нельзя≫, — подумала Сирена.

— Он так любил этот кинжал. И эту девочку. Я не должен был ему мешать. — Он попытался взять себя в руки. — Знаешь, всегда беспокоишься, что девочка не та, которая нужна. Мой отец всегда об этом беспокоился.

≪И был прав≫.

Сирена пришлось прикусить язык, чтобы не сказать этого вслух. По её мнению, Арина де Марко была одной из самых невыносимых людей в мире. Если верить Автолику, Рон её обожал, что, с точки зрения Сирены вообще не имело смысла.

Рон выпрямился и выдвинул ящик.

— У меня где-то были носовые платки.

Сирена порылась у себя в сумке.

— Вот, возьми.

— Спасибо. — Рон высморкался. — Я не понимаю, за что он так меня ненавидит. Будто он думает, что я жалею, что супруга родила его на свет. Что он разрушил мою жизнь. Ты понимаешь, нам пришлось…мы должны были пожениться. Но я всегда его любил. Он был моей радостью.

Сирена похлопала его по руке.

— Дети иногда неправильно понимают, Рон.

≪И родители тоже≫.

Но Рона трудно было утешить банальными словами.

— Я ночами не сплю, перебираю снова и снова всё, что я ему сказал. Да, мы, конечно, ссорились. А какой отец не ссорится с сыном-подростком? Но почему он решил, что я его ненавижу? Я ему никогда не давал повода.

Сирена не знала, что сказать. А что тут скажешь?

И она сделала то, что так часто хотела сделать с Зеной.

Обняла друга без слов. Просто обняла.

***

Зена лежала поперёк кровати, израненное тело ныло, как и предсказал Торис. Она слышала, как закрылась входная дверь. Прижимая сотовый, она вполуха слушала слова Габриэль:

— И я думаю, тебе следует быть осторожной, Зена. Я так говорю только потому, что о тебе беспокоюсь.

Зена открыла рот, чтобы возразить, но в этот момент вспомнила о братском поцелуе Ториса.

— Я знаю, что нам никогда…никогда не вернуть того времени, Габриэль, — сказала она. — Но мы…мы пытаемся найти способ хотя бы остаться в жизни друг друга. — Она вздохнула.

— Я не хотела тебя расстраивать, — искренне сказала Габриэль.

— Я знаю. — Зена снова вздохнула. — Ты моя подруга, Габриэль. Я рада, что ты это сказала, потому что мне надо было это услышать.

— Я говорю это не потому, что он пытался меня убить, — настойчиво повторила Габриэль. — Ну, может быть, немножко и потому. Но я не хочу, чтобы он делал больно тебе, хоть он и был когда-то твоим старшим братом. Любым способом.

На глазах Зены выступили слёзы.

— Я понимаю.

— Зена? — позвала Сирена.

Зена торопливо выдохнула в сотовый:

— Мне пора. Мама вернулась, и надо тащить пакеты с едой, или распаковывать картины, или ещё что-нибудь.

— Наверное, ≪ещё что-нибудь≫, — предположила Габриэль. — Например, хочет поехать с тобой в магазин за новой обовью.

— Уж наверняка, — насмешливо протянула Зена.

— Что она сказала, когда тебя увидела?

Зена прикусила губу:

— Раз ты спрашиваешь, могу сказать, что она меня ещё не видела.

Пауза.

— Тебя здорово потрепало.

— Ну, зато мне не надо притворяться, что я в банде. Или в музыкальной группе.

Они обе весело засмеялись.

— А как там у тебя? — спросила Зена. Они так и не обсудили толком дела Габриэль и Лилы с родителями, и Зена чувствовала некоторую вину.

— У нас всё так же.

— Зена?! — Голос матери звучал несколько раздражённо.

— Мне пора, — сказала Зена. — Извини, Габриэль.

— Пока.

Зена положила сотовый и спустила ноги с кровати как раз когда мать уже поднималась по лестнице. Подойдя к зеркалу, Зена осмотрела себя. Ужасный вид. Ключевые слова: ≪тональный грим≫, ≪хлопьями≫, ≪автомобильная авария≫, ≪кровь≫.

Шиш вот.

Она сделала глубокий вдох и повернулась к двери.

— Боги мои! — сказала мать.

— Э-э, привет, — бойко ответила Зена. — Как оно там было в приюте? — Тут она вспомнила, зачем мать туда ездила, и перестала притворяться. — Как мистер де Марко?

— Боги мои! — Сирена подошла и нежно взяла лицо Зены в ладони, разглядывая синяки. — Зена, ты…ты не могла бы…

— Мам, — ответила Зена, тяжело вздохнув. — Мы уже миллион раз обсуждали эту тему. Я — Воитель, борющийся с вампирами. Это то, что я делаю. То, что я ДОЛЖНА делать.

— Ты моя дочь, — тихо сказала Сирена. — Зена, давай поговорим. Поговорим по-настоящему… — Она запнулась. — Сейчас мне надо в галерею. Завтра вечером у меня встреча в полиции. Мы пытаемся организовать полицейский отдел, который бы занимался поиском сбежавших детей. Но во вторник вечером я хочу, чтобы мы поговорили, как только я приду с работы.

— Ладно, мам, — твёрдо ответила Зена.

Мать отпустила её лицо.

— Думаю, тебе не следует сегодня идти на работу в школу. Своим внешним видом ты распугаешь всех учеников. Пусть тебя подменят на сегодня.