— В самом крайнем случае родители хотя бы поймут, что мир не безопасен, — сказала она ему на своём благотворительном вечере. — Он куда опаснее, чем многие сознают, и мы недостаточно смотрим за нашими детьми.

Они дошли до ≪ситроена≫, и Автолик достал ключи из кармана подруги, затем сперва открыл дверцу для Андерсон. Та неразборчиво поблагодарила.

Автолик обошёл машину и сел за руль.

— Знаете, на этой Ярмарке довольно необычные люди, — начал он и поднял глаза, когда соседка неожиданно засмеялась.

— Вам за эту штуку никогда штрафы не выписывали? — спросила Андерсон, глядя в окно.

— Вы имеете в виду превышение скорости? — вежливо спросил Автолик, хотя вопрос застал его врасплох.

— Да нет. За езду на транспортном средстве повышенной опасности. — Она повернулась к Автолику и ухмыльнулась. — Автолик, это я подначиваю.

— Понимаю, — ответил Автолик, надувшись.

Машина заскрежетала, дёрнулась и поехала. Пошла рывками, будто тоже выпила.

— Обычно она лучше поддаётся управлению, — заметила Андерсон, озадаченно глядя на рычаг переключения скоростей.

Автолик заржал:

— Почему, интересно, мне в это не верится?

***

На боевом турнире.

Двое воительниц держали Афину за руки и за ноги, готовясь закинуть её на помост, а толпа скандировала:

— Ки-дай! Ки-дай!

Из группы Зены никто не кричал. Всем им очень было не по себе.

Наконец Джоксер сказал:

— Я думаю, меня давно уже призывает какая-нибудь древняя бижутерия.

— Ага, — отозвалась Габриэль, поглядев на Лилу. — И меня.

— Значит, уходим.

Лила, а за ней все остальные, оглянулись на Зену, ожидая её слова. Ей всегда было чуть неловко, когда они считали её неоспоримым лидером даже в тех ситуациях, которые не имели отношения к её роли Королевы вампиров.

— Уходим, — сказала она.

Под вой недовольных зрителей они протиснулись к выходу.

========== Глава 4 ==========

Хрустальные шары ловили свет полумесяца и бросали зайчики на затянутую синим бархатом стену. В ветровых колокольчиках чуть позванивал ночной бриз. Дымились благовония в курильнице, и где-то далеко ухал филин.

Торис перенёсся во времени назад в Румынию, куда он отчалил после обращения в вампира, в цыганский табор, где впервые вновь обрёл свою душу. У него закружилась голова, и он крепко схватился за плечо Зены, сам того не замечая. Вспомнилась строчка из книги, которую он однажды прочёл вслух: ≪Такого много на земле и в небе, что и не снилось вашим мудрецам≫. Он помнил, что это написал какой-то гречанин, но имя стёрлось из памяти.

Однако это было правдой. Когда-то он это прочёл, то уже знал это.

Торис закрыл глаза, прислушиваясь к эоловым колокольчикам.

Друзья шли вдоль рядов киосков, останавливаясь, чтобы осмотреться и поболтать. Сейчас они стояли у ювелирного прилавка, но Торис ощущал себя в другом мире. Более старом. Более древнем. Аромат мяса, наперчённого и зажаренного, смешивался со сладким запахом сахарной ваты и неповторимым ароматом свежего поп-корна. И Торис тосковал по тому времени, когда он чувствовал голод. Тем более что эти ощущения ещё не прошли.

Воспоминания о пище медленно растаяли, когда он уловил ещё один запах. Лёгкий бриз принёс запах человеческих нечистот от установленных на другой стороне передвижных туалетов. Но даже это вызывало ностальгию. Современная канализация принесла не только удобства, но ещё и здоровый, чистый воздух.

Да, он жил много позже Древнего Мира, это правда. Но в эти времена Восточная Европа не сильно отличалась от той древнеисторической эпохи, которую должна была представлять Ярмарка. Снова Румыния.

— Торис? — тихо позвала Зена. — В чём дело?

— Ни в чём. — Он заставил себя открыть глаза и улыбнуться. — Я просто…

А что он мог ей сказать?

Габриэль приблизилась на шаг с озабоченным видом.

— Эй! — сказала она. — Торис, что это с тобой?

— Габриэль! — одёрнула её Зена, но Торис успокоил её, взяв за руку.

— Ничего, Габриэль. Всё в порядке.

Но Габриэль уже думала о своём, и ничто не могло её остановить, потому что это касалось Зены.

— Ты чувствуешь голод?

— Габриэлла! — нахмурилась Зена.

— Нет, Габриэль, всё хорошо. — Торис посмотрел вокруг. — Кажется, это перемещение во времени подействовало на меня сильнее, чем я предполагал. То есть я никогда в те времена не жил, но…

Он пожал плечами.

— Понимаю, — кивнула Габриэль. — Меня тоже слегка выбило из равновесия.

В этот момент подошла Лила, она тоже выглядела обеспокоенной.

Торис был тронут. Хорошие они люди, добрые. Очень заботятся друг о друге.

И о Зене.

— Что-то здесь не так, — сказала Зена. — Что-то неправильно.

Торис поморщился. Он так не думал, по крайней мере, явно. Но чувствовал. Вся Ярмарка излучала что-то недоброе, на что нельзя было чётко показать пальцем. Будто даже воздух был пропитан чем-то зловещим.

Хотелось бы ему знать почему.

— Смотрите, какое блестящее, — с восторгом сказала Корделия, показывая на древнее хрустальное ожерелье. — Вроде лори-лори, только…новее.

— Или старее, — сказал Джоксер. — Что-то Клеопатровское.

Они честно пытались веселиться, но Ярмарка умудрилась утратить своё обаяние почти для всех. Гораздо благороднее было бы признать поражение и уйти домой.

Зена была сильно разочарована. Хотя от самой Ярмарки она ничего хорошего не ждала, но рассчитывала побыть с Торисом не в дозоре, когда её видел только он. Она хотела быть нормальной девушкой, веселящейся в толпе и напрасно тратящей деньги на то, что ей не очень-то и нужно.

Но здесь всё оказалось странным, зловещим и более чем неправильным. И с каждым моментом ощущение неправильного и зловещего только нарастало.

Дело было в людях на Ярмарке. В странном выражении их глаз. В том, что, глядя на них в упор, нельзя было разглядеть как следует их лиц. В потере внутреннего равновесия, как сказала Габриэль.

— Смотрите, живые шахматы, — показал рукой Торис. — Такого не было в те времена, я читал.

Зена взглянула. На траве была нарисована большая доска, и на ней, как статуи, стояли, тридцать два человека, по два ряда с каждой стороны. Одна сторона была в красном, другая в чёрном. Задние ряды были одеты в странные рясы, некоторые в коронах, другие в башлыках, а третьи были наряжены как воины на боевом древнем турнире. На людях в передних рядах была грубая крестьянская одежда. Зена поискала глазами принцессу и не увидела. Ей было неловко признать, что она ничего в шахматах не понимает и даже не знает, должны ли тут быть принцессы.

— Ух ты, классно! — Лила улыбнулась Габриэль. — Будешь королевой?

— Если ты будешь воительницей, — ответила Габриэль с нежностью, и Зена не сдержала улыбки. Очевидно, это что-то значило на шахматном языке…и уж точно на языке Габриэль и Лилы. Лила наклонилась вперёд и поцеловала Габриэль в щеку.

— Будь моим вторым я! — обратился Джоксер к Корделии.

Габриэль усмехнулась. Зена улыбнулась ей в ответ.

Наверное, Габриэль забыла, что Зена не росла вместе с ними, и хотя Габриэль и Джоксер засмеялись над обращённой к Корделии фразой, Зена так и не поняла, что это значит.

Торис вопросительно посмотрел на неё, будто хотел знать, собирается ли она участвовать в игре. Зена пожала плечами. Интересно, если кто-то сделает неправильный ход, ему отрубят голову? Единственное, чего ей хотелось, — это оказаться подальше отсюда.

И тут она увидела то, что заставило её вздохнуть с глубоким облегчением: женщину, которая раньше была в колодках и просила у неё воды, стояла на шахматной доске. Она была одета в красный древний амазонский костюм, держала в руке боевой шест и выглядела отлично. На её лице расплылась широкая улыбка, а глаза хитро подмигивали.

Увидев её, она радостно помахала рукой. Зена помахала в ответ. Та показала, будто пьёт из чашки, и Зена кивнула.

— Смотри, Торис, это та, что просила пить, — сказала она радостно.