— Ну и пусть. Меня это не волнует. Забудь о ней. С сегодняшнего дня ты принадлежишь норманнке.

— Какой норманнке?

— Миледи Гейджине Дюмонт. Её офицер, сарацин, ранен. Дюмонт переживает за него, и я поклялся, что ты его вылечишь. Ты — мой подарок ей. — Ричард горько усмехнулся. — Впрочем, вряд ли эта заморская дикарка способна на благодарность.

— Вы не можете отдать меня ей. Я не ваша рабыня.

— Твой муж, бестолковый Делмас, — мой раб. Значит, ты кто?

— Я не…

Бринн вскрикнула от боли, когда железные рукавицы цепко обхватили её, и от таких объятий у неё заныло всё тело.

— Слушай меня, Бринн из Фалкаара, и запоминай. Я не буду повторять дважды. Ты вылечишь этого сарацина и будешь делать всё, что потребует от тебя норманнка. — Ричард перешёл на шёпот, уткнувшись губами ей в ухо: — А если я попаду к ней в милость, то, может, уговорю её вернуть тебя моей хныкающей жене. Я знаю, ты привязана к ней и не захочешь её смерти по чьему-либо недосмотру.

Гневная дрожь охватила Бринн.

Ему наплевать на Эдвину, она стала лишь орудием в его руках для достижения богатства. Да и саму Бринн стремились использовать — Делмас, лорд Ричард, а теперь и эта… норманнка.

— Поместье скоро опустеет, — продолжал Ричард. — Все узнают о нашем поражении и о захвате норманнами замков. Слуги разбегутся как овцы, и кому тогда будет нужна Эдвина?

— Лорд Келлз не позволит ей умереть.

— Отец Эдвины в плену и тоже станет рабом норманнки.

Последняя надежда Бринн рухнула.

— Так что Эдвина на твоей совести. Только ты можешь помочь ей. — Ричард беззастенчиво отрекался от жены.

Бринн сгорала от жгучего желания повернуться и дать ему пощёчину.

Никогда ещё в жизни не чувствовала она себя такой беспомощной и полной ненависти.

— Послужи смирённо норманнке, и я постараюсь вернуть тебя в Редферн. Проявишь свой непокорный дьявольский нрав, и Эдвина отойдёт в мир иной. — Ричард слегка разжал железные объятия. — Так мы понимаем друг друга?

— Я буду служить норманнке… — согласно кивнула Бринн, — пока.

— Пока, — эхом отозвался он. — Ты ведь всегда настоишь на своём, никогда не уступишь, правда? — Ричард злобно рассмеялся. — Проклятая тварь. Сколько раз я в бешенстве оставлял поместье из-за тебя! Ты вынуждала меня бежать. Смотрела сквозь меня своими огромными глазами, как в пустоту. Как мне хотелось изнасиловать, раздавить, втоптать тебя в грязь! Ты, верно, догадывалась?

— Да.

— И не вздумай проверять свои наглые штучки на норманнке. Лорд Келлз теперь ничто и больше не сможет покрывать тебя. — Ричард смаковал каждое слово. — Если ты не спасёшь сарацина, то Гейджина вначале попользуется тобой на славу, а потом бросит тебя на утеху своим солдатам. Она жестокий человек и варвар, хуже даже, чем этот самозванец Вильгельм, которому она служит.

Бринн едва удалось совладеть с собой от ужаса, но она постаралась не показать Ричарду, как испугало её услышанное. Он так жаждал ощутить её страх, но она не доставит ему такого удовольствия.

— Думаю, разница небольшая между нормандскими варварами и саксонскими дикарями. Вы все на одно лицо.

Он глухо выругался.

— Ты, тварь, скоро сполна почувствуешь разницу на своей шкуре!

***

До Гастингса было ещё далеко, когда дыхание ночи донесло до Бринн сладковатое зловоние смердящих трупов и крови.

Удушающий запах смерти бросал в холодный пот, комком стоял в горле и не давал ей вздохнуть.

Такие муки были выше сил Бринн, и она судорожно забилась в истерике.

— Нет, нет!

— Что с тобой, чёрт побери?! — рыкнул Ричард, с трудом удерживая её в седле.

— Смерть…

— Сарацин не должен умереть! — рявкнул Ричард.

— Нет, вы не понимаете. Когда так много мёртвых, — Бринн судорожно хватала ртом воздух, — я ничего не смогу сделать.

— Ты спасёшь сарацина, слышишь?

— ≪Почему он упрямо твердит об одном человеке, когда вокруг тысячи погибших и умирающих от ран? ≫.

Тело Бринн сотрясали рыдания.

— В чём дело? — К ним галопом подскакал капитан Лефонт. — Я не позволю причинить ей вред. Послушай, сакс, мне тоже, как и миледи Гейджине не понравится, если она не справится со своим делом.

— Всё в порядке, — торопливо заверил Ричард. — Пустые женские капризы. — Он зашептал ей на ухо: — Прекрати стонать. Норманнка должна поверить, что я привёз для неё самый дорогой подарок в мире. Будешь…

— Вот её палатка.

Капитан Лефонт спрыгнул с коня и поспешил к входу.

— Миледи, — заглянул он в палатку, — это я, капитан Лефонт. Малик ещё жив? Мы торопились…

— Он жив. Едва ли. Вы привезли её?

Лефонт обернулся и щёлкнул пальцами.

— Давай сюда женщину, сакс.

Ричард спешился и снял с коня Бринн.

— Прекрати скулить или, клянусь небом, ты у меня взвоешь по-настоящему, — едва слышно предупредил он.

Всё вокруг нагоняло боль и тоску, округа дышала смертью, и даже в море слёз не потопить горечь утрат. Она должна овладеть своими чувствами. Эдвина. Надо думать о ней. Бесполезно: Эдвина слишком далеко. Сарацин. Если она отдаст все силы ему, то ей, возможно, удастся держаться от остальных на расстоянии.

— Где она? — снова послышался грубый нетерпеливый голос норманнки.

Ричард схватил её мешок с травами, взял Бринн за локоть и толкнул к палатке.

— Бринн из Фалкаара, как и обещал. Мой подарок, чтобы угодить вам… по вашему вкусу.

— Я сама решаю, что мне нравится.

Гейдж Дюмонт поднялась с колен и повернулась к Бринн. Та внутренне ахнула, и дрожь пробежала по её телу. Над ней возвышалась двухметровая исполинка, словно ожившая греческая богиня. Она была так грозна и так мужествена, что Бринн не смела дышать.

Широкие плечи, могучая и пышная грудь. Казалось, природа, расщедрившись, изваяла это прекрасное тело, вложив в него всё искусство прошлых веков и будущих. Рядом с норманнкой довольно рослый Ричард показался ей вдруг маленьким и неказистым. Иссиня-чёрные волосы струились по плечам Дюмонт, закрывая её скулы и высвечивая ярко-голубые глаза, излучавшие силу и власть.

— Твой бывший хозяин уверял меня, что ты знахарка. — Она показала на лежавшего на деревянном лежаке человека. — Вылечи его.

— Попробую. — Бринн взяла у Ричарда мешок с травами и подошла к раненому. — Что с ним?

— Ранен мечом в грудь. — Гейдж пристально посмотрела ей в глаза. — И не попробуешь, а вылечишь. Он не должен умереть, иначе ты пойдёшь следом за ним в могилу.

Гейджина Дюмонт и в самом деле оказалась не такой, как все. Её убеждённость завораживала и пугала. Но Бринн, сталкиваясь лицом к лицу с необычными людьми, научилась бороться со страхом и стойко переносить угрозы. Она посмотрела Гейджине в глаза.

— Ты собираешься мешать мне, запугивая своими глупыми угрозами, или дашь заняться твоим человеком?

Лёгкое удивление пробежало по её лицу.

— Почему глупыми? Ты ещё узнаешь, что я не бросаю слова на ветер.

— Простите её дерзость, — вступил в разговор лорд Ричард, — моя жена обращается с ней как с любимой собакой, вот она и забыла своё место.

Гейдж опять опустилась на колени у лежака раненого друга.

— Я сумею её приручить. Можешь идти.

Щёки Ричарда вспыхнули малиновым румянцем от её ледяного тона, но она сдержала свой гнев.

— Как вы изволили заметить, она ещё не привыкла к покорности. Вам может понадобиться моя помощь.

— Мне за свою жизнь ещё ни разу не требовались помощники, чтобы справиться с какой-то девкой. Ты отдал её мне. Или, может, решил забрать свой подарок обратно?

— Нет-нет, но я…

— Иди. Не мозоль мне глаза.

— Я свободен?

Гейдж Дюмонт кивнула в ответ, не отрывая глаз от бледного лица Малика.

— Я прикажу Лефонту доставить тебя невредимым до Редферна. Но не слишком рассиживайся там. Вильгельму понадобится твоё поместье и другие владения при раздаче своих долгов.

Лицо Ричарда потемнело от злости, но он всё-таки сумел выдавить из себя подобие улыбки.