— Селбар? — прошептала Бринн.

От облегчения у неё закружилась голова. Она бессильно прислонилась к ближайшему от неё дереву. Не Ричард. Селбар. Когда волк выступил из кустов, она сразу узнала его по длинному шраму, проходившему через всё плечо и шею. Улыбнувшись, она шагнула вперёд.

— Ты пришёл поприветствовать меня? — вполголоса ласково спросила она. — Подойди ко мне, мальчик мой, давай…

— Не двигайся! — раздался у неё из-за спины голос Гейдж. — Стой, где стоишь, Бринн!

Насторожившись от звука её голоса, Селбар тихо зарычал и выгнулся, приготовившись к прыжку.

— Уйди! — сказала Бринн Гейджине, шагнув к волку. — Он мне ничего не сделает. Иди сюда, малыш, иди и…

Что случилось с Селбаром? Он смотрел на неё, оскалившись.

Гейджина загородила собой Бринн.

— Не двигайся! — повторила она и подняла свой меч.

— Убери меч. Не трогай его!

Продолжая рычать, Селбар медлил.

Мгновение — и он исчез так же тихо, как и пришёл. Бринн опечалилась. Последняя надежда — Селбар — не узнал её.

— Тебе не следовало вмешиваться. Селбар не тронул бы меня.

— Ради Бога, ты что, не видела, как он подкрался к тебе? Он вот-вот прыгнул бы и разорвал тебе горло.

Бринн покачала головой.

— Он не стал бы… — Бринн замолчала, вспомнив позу волка, нацелившегося на неё. — «Селбар не признал меня!» — с отчаянием подумала она. Он мог бы вообще разорвать её, как сказала Гейдж. — Он не вспомнил меня.

— Ты вся дрожишь. Пошли к костру.

Она покорно позволила воину провести себя через лес к лагерю и удручённо присела у огня, не в силах прийти в себя.

— Не понимаю. Он угрожал мне, словно я его враг. Я была к нему привязана… Я любила его.

— Я знаю. — Гейдж нежно уложила её на одеяло и накрыла другим, закутав поплотнее. — Он просто лесной зверь. Нельзя требовать от него такой же долгой памяти, как твоя.

— ≪Гейджина уже говорила это≫, -припомнила Бринн.

Она даже спорила с ней.

— Я думала, здесь всё осталось по-прежнему. Я была уверена, что и он не изменился.

Гейдж села рядом и притянула её к себе.

— Откуда ты узнала, что он здесь?

— Почувствовала. Он шёл вслед за нами.

— Тогда ты, должно быть, решила, что он может тебе угрожать, иначе ни за что не взяла бы мой нож.

— Нож?

Бринн посмотрела на неё в панике, а затем перевела взгляд на свою руку. Её рука сжимала костяную ручку ножа Гейджины.

— Не помню, когда я взяла его, — прошептала она.

— Ты разбудила меня, когда вынимала его из ножен. Не слишком надёжное оружие для защиты от волка.

Но смертельно опасное для человека. Резкий удар — и нож унесёт человеческую жизнь. Разве она взяла его не для того, чтобы разделаться с Ричардом? И с какой яростью она бросилась в лес!

Неужели она убила бы человека ради спасения Гейджины?

— «Господи, спаси и помилуй!».

Она в ужасе поняла, что смогла бы.

Нож выпал из её рук, и она спрятала лицо на груди у Гейдж.

— Всё пройдёт, Бринн, — прошептала она. — Всё меняется. Может, он и узнал тебя, если шёл за тобой следом. А может, я напугала его и в нём сработал инстинкт.

Всё меняется. Селбар мог разорвать её. Она могла пойти против того, во что верила, ради спасения Гейдж. Она уже ничего не понимает. Так всё перепуталось.

— ≪Добро легко становится злом, а зло вдруг излучает свет и тепло≫, — устало подумала она.

Ей хотелось очутиться в мире, где всё просто и ясно, где в лечении нуждались только болезни, а души оставались преданными и неизменно постоянными. Гвинтал казался ей таким местом на земле.

Она ошибалась.

========== 14 глава ==========

— Так это и есть та пещера? — Гейдж внимательно всматривалась в зияющую глубину грота. — Ты не говорила мне, что за сокровищами придётся нырять.

— Бентар не хотел, чтобы кто-нибудь добрался до них. Иначе любой мог прийти сюда сотню раз. — Бринн соскочила с коня и привязала его у дерева вблизи пещеры. — Плыть тебе не придётся. Там, в пещере, стоит лодка, оставленная много веков назад.

— Если канат не перетёрся от времени, — сказал Малик, снимая Эдвину на землю с коня.

Бринн не подумала об этом.

— Канат был очень надёжным. Помню, мать поменяла его на новый как раз перед нашим отъездом из Гвинтала.

— Тогда, может, нам повезёт, и не придётся строить новую лодку. — Гейдж подошла к входу в грот. — Якорь на стороне причала?

— Да, но пусти меня вперёд. У причала есть выступ, однако пещера извилистая, как змея, а в первом проходе почти темно. — Войдя внутрь грота, Бринн прижалась спиной к стене. Тьма, ледяная сырость, всплески воды всего в нескольких дюймах от неё. Всё до боли знакомо. Сколько раз она приходила сюда с матерью! — Осторожно, проход скользкий.

— Здесь глубоко? — встревоженно спросила Эдвина.

— Не очень. Футов десять, двенадцать.

— Хватит, чтобы утонуть, — старалась быть спокойной Эдвина, продвигаясь вглубь по краю уступа. — Я не умею плавать.

— Я стану охранять тебя, — сказал Малик.

— Ты умеешь плавать?

— Нет, но я посажу тебя на плечи, а сам пойду по дну этой пучины. Я даже спасу тебя, если начну тонуть.

Что за благородная жертва! Разве кто-нибудь ещё способен на такое?

— Никто, никто не стал бы нести чепуху, мешая сохранять равновесие.

— Прости! — покорно сказал Малик.

— Причал как раз перед нами, за поворотом, — сказала Бринн. — Как только мы дойдём до него, станет светлее. Там, в верхней части пещеры, есть несколько дыр, и в них проникают солнечные лучи.

— Прекрасно, — пробормотала Гейдж. — Не люблю неизвестности впереди.

— «В этом вся она≫, — подумала Бринн.

Там, где из-за темноты она не чувствовала себя неуютно, принимая её как данность, Гейдж старалась изменить всё на свой манер. Свернув за поворот, она неожиданно оказалась в ярком солнечном свете, отражавшемся от воды. Его лучи проникали сквозь узкую трещину в скале наверху грота. Лодка стояла на прежнем месте, крепко привязанная к железному столбу, вбитому в уступ пещеры, и мягко покачивалась на волнах. Бринн облегчённо вздохнула и невольно пошла быстрее.

— Осторожно, — предупредила Гейджина.

— Сама будь осторожнее. Я знаю эту пещеру. — Она прыгнула в длинную лодку и прошла на её другой конец. — Моя мать много раз приводила меня сюда. Бояться нечего.

— Зачем она приходила сюда с тобой? Убедиться, что сокровища целы?

— Нет, она хотела, чтобы я поиграла с ними.

Морщинка раздумья прорезала лоб Эдвины.

— Зачем?

— Чтобы я не тянулась к ним из-за их ценности. Для меня они оставались игрушками, красивыми камешками, и, когда я совсем привыкла к ним, они уже ничего не значили для меня. Я стала знахаркой, и мать хотела убедиться, что ничто не в силах заслонить от меня истинное моё предназначение.

— В её поведении много мудрости, — сказал Малик, беря в руки весло.

Опустив его в воду, он оттолкнул лодку от причала.

— Верно, она была удивительно мудрой женщиной, но это не помешало ей полюбить человека, который оставил её, бросив на растерзание жителей Кайта. Мудрость не уберегла её от костра. Она спасла жизнь ребёнку и на костре оставила свою. И вообще многое говорит о непредсказуемом, о том, что в жизни ничего не бывает до конца ясно. Часто и в себе блуждаешь.

Бринн посмотрела на Гейджину, сидевшей на носу лодки. Она гребла сильно, ровно. Её собственное сердце оказалось не мудрее сердца её матери. Этой ночью она чуть было не пошла на убийство ради этого человека, а сегодня отдаёт ей своё наследство.

Тишина. Гейдж так плавно опускает вёсла в воду, что лодка бесшумно скользит по таинственному гроту.

Блестящие лучи солнечного света, падая откуда-то сверху, выхватывают из тьмы зелёную воду и сидящих в лодке, запечатлевая яркими вспышками, а затем снова их окутывает мрак.

— ≪Я будто плыву по реке жизни или… пожалуй, вечности, как во сне≫, — проносится в голове Бринн.

— Ещё далеко, Бринн? — вернула её на землю Гейджина.