– Если хотите, можете называть меня так, милая прекрасная леди, – он ласково смотрел на Синицу.

– Как… как он меня сейчас назвал? – осоловелые глаза Мари обратились на меня. – Он оборзел?

– В сы… сымысле? – заплетающимся языком решила уточнить мотивы подруги.

– Явился за тобой в мой дом, и пытается флиртовать с твоей лучшей подругой? Или ему, красавчику, всё можно?

Мари помогла себе руками и встала с пола. Покачиваясь, пытаясь найти точку опоры, он тем не менее упёрлась руками в бока и… нахрапом пошла на Архернара, заставив сапфира отступить от неожиданности.

– Если ты думаешь, – грозно наседала Мари, – что с бабками и крутой сапфир можешь позволить себе Женьку и её лучшую подругу, то не нужны нам твои подачки. Вон иди отсюда!

А я заливисто засмеялась в ответ. Вот это храбрость! Пусть пьяная, но ведь есть чему поучиться. Уходить на остров не хотелось. Тусовка с Мари только-только вошла в апогей, а Каусу… ему придётся сдержать обещание и не светиться. Собственно, поэтому сюда явился Шер. Представляяяю лицо подруги, если бы она увидела в комнате не блондина, невесть откуда материализовавшегося, а самого императора. Я прищурилась, в меру сил оценивая обстановку. Никто из них не помешает мне поступить по-своему.

– Уходи, пожалуйста, Шер, – тихо попросила я, сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.

– Евгения…

– Шер, я хочу побыть ещё с подругой, – с нажимом произнесла я. – Это обжалованию не подлежит. О! Погоди, – я вспомнила нечто важное, поднялась и, пошатываясь на некрепких ногах, сходила на кухню. Да-да! Я приволокла оттуда ещё одну бутылку вина. – Открой, а?

Ответом на мою просьбу стал такооой выразительный взгляд от Архернара, что трезвая была бы – сразу бы сдалась на милость победителя. Но я же пьяная! Мы празднуем, извините, подвиньтесь! В конечном счёте, сапфир ретировался ничего не добившись, а мы продолжили пьянку.

– Хреновый у тебя мужик, Женька, – уныло произнесла Мари, делая очередной глоток. – На чужих баб пялится при живой тебе. Ничем не лучше Эмильки.

– Да это не он, – я смеялась, вспоминая обескураженное лицо сапфира. Представить только, как выглядело лицо Кауса. – Шер не мой ухажёр!

– А кто тогда? – вскинулась вдруг Мари. – То есть ты… выгнала холостого идеального мужика прямо из моего дома?

– А может не холостого? – я ухмыльнулась.

– Какая разница какого. Он же… Он… Ты его выгнала?

– Не я выгнала, – смех подкатывал к горлу. Вся эта ситуация… – Не я выгнала, а ты! Я лишь подыграла.

– А-а-а-а, – разразилась Мари ругательствами. – Бессердечная! Так и останусь синим чулком до скончания своих лет!

Мы почти приговорили третью бутылку. У-у-у-у… Похмелье явно постучится в мою дверь. Наверняка, стоит за нею. Головная боль, гадость во рту… однозначно обеспечены. Самое время освежиться. Я пошла в ванную комнату и подставила руки под воду, глядя на своё пьяненькое, но симпатичное отражение. Глупо улыбалась себе, пока не поняла, что рядом с моим пьяным лицом вижу озадаченное лицо Кауса. Везде уже мерещится… Брысь! Взмахнула рукой, сгоняя наваждение, но…

– И как это понимать? – сапфир смотрел на меня как-то странно. Осуждающе что ли?

– Исчезни, – я махнула рукой отражению, пытаясь избавиться от визуально-слухового наваждения. Но не тут то было. Визуально-слуховое наваждение превратилось в тактильное. Он прижался ко мне, закольцовывая в объятья, зашептал…

– Только вместе с тобой.

– Куда со мной?

– На море, девочка моя. Твой ухажёр тебя лично отнесёт на море.

С этими словами Каус подхватил меня на руки, поморщившись от перегара и шагнул в пространство. Интересно, а я, пьяная, нашла бы дорогу куда нужно? И не проверишь…

– Я не хочу в море, – еле выговаривая слова, ворчала я. Купаться в мои планы не входило.

– Какое тебе море. Отшлёпать бы тебя, – ворчал Каус, укладывая меня в регенерационную капсулу. – Да оставить с похмельем, чтобы знала как перебирать… Но ведь завтра не встанешь!

– Хочешь сейчас встану? – бодро начала вылезать я из недр аппарата.

Его руки помешали мне сделать это, но он хотя бы перестал меня укладывать в эту огромную штуковину, чем-то напоминавшую барокамеру… Или уютный, симпатичный гробик для спящей принцессы.

– Скажи, сделай милость, – он сидел на корточках передо мной. – Зачем тебе новостные порталы?

– А что у нас разве не де… дье… дьерьмократия?

Каус вскинул брови, потом нахмурился, усмехнулся:

– Как ты хорошо назвала мой режим. Так зачем тебе новостные порталы?

– Не твоего ума дело, – обиженно заявила я, сделав попытку встать. Не получилось. А чего обиделась-то? Впрочем, неважно. Просто обиделась.

– Н-да, – озадаченно смотрел на меня ухажёр. – Не думал, что для тебя будет так радостно и феерично возвращение.

– Да-да, радостно, – с горячностью согласилась я. – И фьее…ич… Ххыыы, язык сломаешь… – Подумала секунду. – Эттто тыы вин… оват в том, – я ткнула пальцем его грудь, – что я оценила пре… пре… им. мущь… фух… – как же тяжело говорить, – тараканьей жииззни…

– Это в чём же моя вина?

– Во всём! Все неприятности, к которые попала моя задница… от тебя! – выдала я почти без запинки.

Нет, в выражениях я не стеснялась. Я умела ругаться. Но язык заплетаался… Ой-ёй… Но из меня пьяной всегда получался оратор. Обвинитель. Прокурор. Не хватало вверх задранного пальца, что я и сделала, демонстрируя свою волю. Я смотрела на сапфира, который как то странно смотрел на меня.

– Ты мне ещё Эльзу вернуть обещал, – продолжила наступление. – Помнишь?

– Не забыла? – выдавил он.

– Забыла? Обижаешь, – я надула губы, пытаясь рассмотреть свежий маникюр на своих ногтях, но увидела кольцо на пальце и выпалила. – Каус, ты сукин сын!

Надеюсь, это не зубы скрипнули у сапфира… Я подняла голову и встретилась со взглядом почерневших глаз. Довела ухажёра. До-ве-ла!

– Это ещё почччему?

Хм… Чччч… Ччипеть научился?

– Ты заччем мне отвалил столько денег? – улыбнулась ему зловеще.

– Это твоя благодарность?

Каус разозлился, и это было видно. Явно не ожидал от меня такого поведения. Впрочем, когда я пьяная лучше меня не доставать. Сам виноват. Даже не дал попрощаться с Мари. У-у-у…

– Ты меня хотел под…подставить, да? – подитожила я. – Пусть меня ограбят или убьют?

– С чего ты это взяла? – холодный, ледяной тон сапфира не мог остудить мою кровью – Я всегда рядом.

– Вот именно, всегда, – поморщилась я.

– По-твоему, это плохо?

– Очень. От тебя не спрячешься. Я не чувствую себя свободной!

Наконец-то, вылетели самые главные слова, пока я рассматривала странную штучку на поверхности ящика, куда меня хотел упрятать Каус и вздрогнула от его рыка:

– А кто ссказал, что ты ссвободна?

– Ну я и говорю, что с тобой как в клетке, – ещё сильнее обиделась я.

Ишь какой! Пугать вздумал. А вот хрен тебе! Улыбнулась, вспомнив, как Машка выставила Шера и вдохновилась её смелостью. Зевнула, глядя на разъярённого сапфира, и сама улеглась в барокамеру, устраиваясь калачиком поудобнее. – Включи мне кислородику… А то завтра занятия…

– Завтра сначала поговорим, – раздражённо рявкнул Фациес, и что-то сказал ещё, но я уже не слышала, проваливаясь в сон.

Уже глубокой ночью я проснулась от того, что Каус перенёс меня на кровать. Сапфир старался не разбудить меня, заботливо укрывая тёплым пледом для лучшего сна. Я сразу же провалилась в сон, как только моя голова коснулась подушки, а утром…

Утром проснулась одна, но свежая, как огурчик. Интересно, а где похмелье? События прошлого вечера, а вернее его окончания нахлынули в воспоминаниях неожиданно ярко, заставив вспомнить меня о Шере, о разговоре с Каусом. О не-е-ет… Я его назвала сукиным сыном за кольцо, его режим дерьмократным… Обвинила во всех несчастьях, пусть и справедливо… Подтвердила свои опасения, что нахожусь в его руках, как птичка в золотой клетке… А ещё… Каус знает, что я собралась, как оглашённая скупать средства массовой информации. Наверняка, потребует объяснений…