– Грейнджер, перестань сводить меня с ума, или дело кончится тем, что я возьму тебя прямо сейчас, а когда нас застукают старосты, скажу: «Это она меня совратила, снимайте баллы с Гриффиндора».
– Если вы будете себя прилично вести, мистер Малфой, то в выходные я, так и быть, прогуляюсь с вами в ту симпатичную гостиницу в Хогсмиде, – тоном настоящей соблазнительницы промурлыкала Гермиона, – и позволю вам творить со мной все, что вашей душе угодно.
Они снова начали целоваться, а я, посчитав, что и так задержался здесь гораздо больше, чем следовало, поспешил в гриффиндорскую башню. Засыпая, я думал о том, что ни разу не видел Гермиону такой счастливой.
***
Разве мы властны над нашими снами? Сперва мне снились Драко и Гермиона. Они не стали отвлекаться на пустые разговоры, а сразу же принялись раздевать друг друга. Если бы я наблюдал эту картину наяву, то, наверное, сгорел бы со стыда, особенно когда обнаженные тела моей лучшей подруги и моего бывшего врага слились воедино и задвигались в слаженном темпе, точно в каком-то причудливом танце. Затем сон переменился (как это обычно бывает – быстро и без всякого перехода), и вместо Гермионы с Драко я внезапно увидел себя и… Снейпа. Его руки смело ласкали меня, гладили живот и бедра, терзали соски, и от этого в паху наливалось сладкой жаркой тяжестью. Он не спрашивал моего позволения. Он просто делал со мной все, что хотел. Я чувствовал его пальцы, растягивающие мой анус, дразнящие, доводящие едва ли не до обморока. Когда он уверенным движением перевернул меня на живот, я запротестовал:
– Нет, я хочу видеть твое лицо!
Снейп усмехнулся. Плотоядно, почти хищно облизал губы, а потом мгновенно развел мои колени в стороны и вошел в меня так, словно мы уже не раз занимались любовью. Он двигался резко, заполняя меня до отказа. Это было и больно, и невероятно возбуждающе одновременно. Я обвил его талию ногами, прижимая к себе и заставляя вбиваться глубже и сильнее. Свободной рукой он принялся ласкать мой эрегированный член. Я закричал… И проснулся. Я лежал на сбитых в один большой ком простынях. Мокрый от пота и спермы. С прилипшими к телу пижамными штанами. Задыхающийся и дрожащий.
Я был совершенно дезориентирован и испуган. Почему он приснился мне?! Разве я его хотел? Разве я его любил?
И вообще… В том удивительном, непостижимом сне я не просто получал удовольствие от секса. Я получал удовольствие от секса с мужчиной. Значило ли это, что я гей? Или со мной сыграла злую шутку магия зеркала Еиналеж? Но все, что происходило между нами, представлялось мне таким подлинным, таким… правильным. Я и не задумывался над этим раньше, но и с Чжоу, и с Джинни у меня не появлялось мысли зайти дальше нескольких поцелуев. Со Снейпом же все было совсем иначе. Я еще никогда не испытывал подобных ощущений. И я жаждал испытать их снова. И боялся. Главным образом самого себя. Потому что все это вместе: жгучее стремление опять увидеть его, тоска и, наконец, странные сны – могло означать только одно: я постепенно влюблялся в Северуса Снейпа.
Мне казалось, что после всего, что со мной произошло, я уже не способен почувствовать такую невероятную, выжигающую изнутри страсть. Мне казалось, все мои желания умерли в день битвы за Хогвартс, а я превратился в пустую оболочку. Тень Гарри Поттера.
«Это чистой воды безумие! – убеждал я себя, накладывая Очищающее и приводя в порядок постель. – Дамблдор предупреждал меня об опасности зеркала Еиналеж! И вот пожалуйста! Мне начинает чудиться всякое… Он погиб, и мне не должны сниться подобные сны о нем! Это попахивает настоящим сумасшествием! Я просто не могу влюбиться в него. Это ненормально и неправильно! Больше мне не следует туда ходить! Завтра я спокойно лягу спать и не позволю себе думать о Снейпе… А впрочем, он же обещал рассказать мне что-то очень личное… Он говорил о том, что за откровенность надо платить откровенностью. И я только-только начал слышать его… Не прийти – это значит предать его, ведь он наверняка будет ждать. Решено! Завтра я наведаюсь в Выручай-комнату в последний раз! А потом постараюсь стать таким, как все!»
========== Глава 6. Северус ==========
Наверное, если бы я не услышал голос Поттера (настоящий, человеческий голос, а не мои собственные, похожие на звериное рычание хрипы), я бы сошел с ума окончательно.
– Профессор Снейп, сэр, – раздалось из зеркала. – Мне так жаль!
– Вы живы, Поттер? Вы справились? Темного Лорда больше нет? – просипел я, рассчитывая получить ответы на терзавшие меня все это время вопросы. Но мой незримый собеседник молчал. Или Поттер уже ушел, или он просто не мог меня слышать. Откуда он появился? Выжил ли, после того как посмотрел мои предсмертные воспоминания, или все же погиб, а его голос являлся лишь жестокой насмешкой надо мной, еще одной изощренной пыткой, придуманной Волдемортом? Я не знал этого. Крохотный луч надежды, разгоревшийся было в моем сердце, вновь погас. Поттер, скорее всего, умер. Так же, как и я. Вероятно, мальчишка не выполнил своей миссии, и его душа так и осталась блуждать между мирами. Мысль об этом обожгла меня точно каленым железом. Одиночество, к которому я почти привык за месяцы заточения, вдруг сделалось непереносимым. Я понял, что не в состоянии и дальше существовать в этом аду, и решил покончить с собой единственным доступным для меня способом: разбить голову о камни. К сожалению, хитроумный магический ошейник, сжимавший мое горло, словно разгадал это намерение, намертво притянув меня к стене и лишив возможности пошевелиться. Темный Лорд, похоже, предусмотрел все. Даже такие минуты полного отчаяния, когда жизнь кажется невыносимой. Это стало последней каплей. Я завыл, как смертельно раненый зверь, и забился в цепях. Дракон в зеркале открыл глаза и удивленно уставился на беснующегося перед ним человека.
– Улетай! Оставь меня! – закричал я ему. – Не возвращайся сюда! Дай мне сдохнуть от голода и жажды!
Чудовище послушно расправило гигантские крылья и скрылось из виду.
– Не возвращайся, прошу… Я не хочу больше жить… – прошептал я перед тем, как сознание покинуло меня…
***
Солнечные лучи, бившие мне прямо в лицо, привели меня в чувство. Я с трудом поднял голову и взглянул в зеркало. Дракон не бросил меня. Он мирно спал, время от времени выпуская из ноздрей струйки дыма. Я не знал, радоваться мне тому, что я не остался в полном одиночестве, или огорчаться, ведь пока он был со мной, я не мог умереть.
– Почему ты не улетел? – спросил я его, когда он наконец соизволил проснуться. Дракон зевнул, показав страшную пасть с красным раздвоенным языком, усеянную огромными острыми зубами. – Похоже, ты не хотел лишаться моего общества. А кроме того, кто еще по своей воле будет желать тебе доброго утра и спокойной ночи? Ведь, судя по всему, мы с тобой здесь надолго. Очень надолго. Как там говорил Волдеморт? Проклятие Вечного Одиночества? Знаешь, что я тебе скажу про это проклятие? Мер-зо-па-кост-но-е, – произнес я по слогам, вероятно, для того, чтобы дракон как следует запомнил это слово. – Практически неснимаемое, точнее… Кто-то, непременно с большим и любящим сердцем, обязан отдать за тебя свою жизнь. Тебе известно много людей, согласившихся бы умереть за меня? Вот и я с такими не знаком. И хорошо, что так. Меньше смертей на моей совести… Все к лучшему, друг мой. Поттера, разумеется, немыслимо жаль. Не хочется и представлять, что он подумал о Дамблдоре, посмотрев те воспоминания. И что творилось у него в голове, когда он отправился в Запретный лес, а он же, без всякого сомнения, прямо туда и отправился. Бедный, наивный мальчишка! Марионетка в руках опытного старого кукловода. Наверное, невыносимо мучительно так разочаровываться в людях. Меня-то он всегда считал Пожирателем смерти, убийцей, мерзким, гнусным и достойным лишь презрения и ненависти, а вот Дамблдор… Тот был для него почти святым… Даже мне тогда стало не по себе от его: «Мальчик должен умереть…» В семнадцать-то лет! Не закончить Хогвартс! Не жениться на этой своей рыжей подружке. Не родить кучу ребятишек… Впрочем, Дамблдор вечно шел к поставленной цели, не слишком считаясь со средствами. Не знаю, как там с пророчеством. Я вообще не верю в подобные глупости… Но Дамблдор верил. И, значит, мальчик непременно должен был умереть во имя всеобщего блага. Взрослых волшебников для этой миссии, вероятно, не нашлось. Прости меня за цинизм. Я уже совершенно отвык от человеческих чувств, а этот его голос словно что-то разбудил во мне. И мне действительно ужасно жаль Поттера. Надеюсь, в посмертии у него найдутся дела и получше, чем беседы со своим далеко не самым любимым учителем.
