– Так ты идешь? Или мне позвать назад твою мамочку? – мистер Грамблер круто повернулся и зашагал к замку, не обращая на меня внимания. Я покорно поплелся за ним, поминутно оглядываясь через плечо. Какое-то время мы молча шли по широкой тропе и, казалось, мой провожатый совершенно забыл о бредущем рядом мальчишке.

Наконец перед нами сами собой распахнулись высокие дубовые двери, и мы очутились в огромном вестибюле с ведущей куда-то вверх мраморной лестницей и странным устройством возле одной из стен, напоминавшем четыре сосуда, наполненных драгоценными камнями.

Я еще никогда не видел ничего подобного и, наверное, выглядел круглым дураком, стоя с разинутым ртом и запрокинутой головой.

– В спальни тебе еще нельзя. До распределения никто толком не может знать, к какому факультету ты принадлежишь, – мистер Грамблер откинул капюшон и явил мне угрюмое, заспанное лицо: с маленькими глазками, багровым носом, выдававшим в нем любителя приложиться к бутылке, и русыми, с густой проседью волосами, обрамлявшими внушительных размеров лысину.

– До ка… какого распределения? – от страха я внезапно начал заикаться.

– На факультеты! Дурья твоя башка! Тебе что, отец совсем про школу не рассказывал?

– Нет, – осмелился ответить я, – он про нее вообще не слышал. Мой отец – не волшебник.

– А-а-а, – протянул он, – тогда ясно, почему тебя одна мать провожала. Эх! Правильно говорит директор Бёрк (1): нечего маггловскому отродью в школе делать! Неучи вы! Не ведаете о нашем мире ничего. Будь на то моя воля – я бы только чистокровных в Хогвартс принимал. Пользы от вас – чуть, а возни сколько? Вон всех остальных детей на каникулы родители домой забирают, а мы тут с вами нянчиться должны! Ты-то хоть знаешь, что нет тебе обратного пути, ведь если дома проболтаешься о чем-либо – сожгут тебя на костре, как колдуна, и родителей в придачу.

Мой статус полукровки, как я понял из его причитаний, здорово ронял меня в глазах прочих волшебников. Пока мистер Грамблер охал и стенал по поводу лишней работы, которую ему приходится выполнять «благодаря неполноценным молодым магам», я мысленно поклялся самому себе выучиться и доказать всем, что полукровки тоже могут быть сильными волшебниками. В этот миг мне почему-то до дрожи захотелось стать достойным моих темных предков и жутковатого Наследия.

Пока я предавался раздумьям, где-то вдалеке тягуче и протяжно прозвонил колокол.

– Вот ведь книззлово отродье! – рассердился волшебник. – Даже подремать перед завтраком не удалось! Ладно, так и быть. Расскажу тебе, безголовому, о факультетах и распределении. До первой трапезы как раз и успеем. Давай присядем, что ли?

Я с радостью кивнул. Признаться, от усталости и напряжения у меня уже подкашивались ноги. Мой провожатый взмахнул палочкой, и возле стены прямо из воздуха возникли два простых деревянных табурета. Не дожидаясь приглашения, я уселся на один из них.

– Слушай внимательно, повторять не буду! – рыкнул он. Меня не надо было призывать к внимательности, я и так затаил дыхание, не желая упустить ни единого слова. – Хогвартс создали примерно шестьсот лет назад два могучих колдуна и две великих колдуньи. Звались они Салазар Слизерин, Годрик Гриффиндор, Кандида Когтевран и Пенелопа Пуффендуй. Каждый из них стал основателем одного из факультетов школы, принимал туда тех молодых волшебников, которые отвечали определенным требованиям. Так повелось исстари, и мы свято чтим их традиции. Когтевран предпочитала умников, Пуффендуй – честных рабочих лошадок, Гриффиндор – отчаянных и отважных глупцов, а Слизерин – хитрых и решительных, тех, в чьих руках может сосредоточиться власть в магическом мире.

Мне показалось, что последний факультет и его основатель вызывали у моего невольного собеседника огромное уважение, даже обожание.

На самом деле я уже слышал об основателях много лет назад от матери, но она не рассказывала мне о делении на факультеты, хотя и говорила, что все мои предки без исключения учились на Слизерине. Мне хотелось поскорее узнать о распределении, и мистер Грамблер, будто прочитав мои мысли, произнес:

– Вот, значит, как соберутся все на завтрак в Большом зале, мадам директор наденет тебе на голову Распределяющую шляпу – древний артефакт, принадлежавший самому Гриффиндору. Она-то и решит, где тебе учиться. Моли Мерлина, чтобы Шляпа не послала тебя в Слизерин!

– Почему? – искренне возмутился я, едва не бросив ему: «Все мои предки учились на этом факультете!»

– Глянь на себя! Голь перекатная, – я удостоился презрительной усмешки. – Ты же полукровка! На Слизерине отродясь полукровок не было! Тебе там не выжить. С молодым Блэком шутки плохи. Поднимет всех против тебя, как стадо фестралов, а ты, небось, и колдовать-то не умеешь! О, вот и они! Ранние пташки. Уже идут! Проголодались, наверное!

Я резко повернул голову и увидел приближавшуюся к нам группу юных волшебников в странных плащах до пола. Многие глазели на меня с нескрываемым любопытством. Красивый мальчик с длинными светлыми, почти белыми, волосами мазнул по моему лицу равнодушно-удивленным взглядом, а шедший рядом с ним высокий черноволосый парень пренебрежительно ухмыльнулся, что-то громко зашептал своему спутнику, и они оба разразились хохотом.

– Со мной что-то не так? – спросил я мистера Грамблера, слегка сбитый с толку и напуганный подобным приемом.

– С тобой ВСЕ не так! – грубо сказал он. – Иди в Большой зал. Я и так все утро на тебя потратил.

Он взмахнул рукой, и я едва успел вскочить с исчезнувшего практически подо мной табурета.

В этот момент дубовые двери позади меня распахнулись, и толпа молодых волшебников, среди которых я с удивлением заметил и несколько девочек, потекла внутрь.

Я в нерешительности двинулся за ними, но, переступив порог, остановился как вкопанный. Огромный зал освещался сотнями свечей, паривших прямо в воздухе. Зрелище затянутого серыми снежными тучами, уходящего в бесконечность потолка потрясло меня до глубины души.

– Мальчик, подойди к преподавательскому столу! – раздался властный женский голос.

***

На противоположном конце зала стояла высокая волшебница, державшаяся с достоинством английской королевы, одетая по дворцовой моде того времени в платье с пышными юбками и гофрированным воротником. От королевской особы ее отличала только островерхая шляпа, какие я разглядел на прочих преподавателях, да и на многих детях тоже.

Я двинулся по проходу между длинных столов, стараясь игнорировать прикованные к моей скромной персоне взгляды и не слушать перешептываний. Наконец «крестный путь» (2) был благополучно пройден, и я нерешительно приблизился к величественной даме. В руках у нее находилась очень древняя и ветхая на вид Шляпа.

– Сядь на табурет, – последовал приказ.

Я подчинился, и директриса нахлобучила на меня диковинный головной убор. В тот же миг в моей голове зазвучал странный голос, принадлежавший, как я догадался, Распределяющему артефакту.

– Это поразительно! За все шестьсот лет моего существования я видела лишь несколько юных волшебников, способных учиться в равной степени успешно на ЛЮБОМ из факультетов. Вы обладаете смелостью, отвагой и упрямством гриффиндорца, умом когтевранца, трудолюбием, прилежанием и усидчивостью пуффендуйца, а также хитростью и усердием в достижении поставленной цели слизеринца. Так куда же вас распределить? Хотите отправиться в Когтевран? Там учились все выдающиеся умы волшебного мира. Или в Гриффиндор? Тогда у вас появится шанс стать героем. Пуффендуй не предлагаю. Он для вас мелковат.

– Я хочу в Слизерин! – подумал я, надеясь, что Шляпа каким-то непостижимым образом прочитает мои мысли.

– Нет, нет, дорогой друг! Вы – полукровка. На Слизерине вам, к моему прискорбию, не место, – немедленно отозвался артефакт.

– Но все мои предки учились на Слизерине! – возмутился я, не проронив при этом ни слова. – Моя мать – из рода Принц!

– А-а-а, – протянула Шляпа, – известный темный род! Я хорошо помню вашего деда и прадеда. Ну что же, молодой человек. На этом факультете вам не раз представится случай проявить вашу гриффиндорскую отвагу. Ладно. Будь по-вашему. Слизерин! – объявила она на весь зал.