Но тут Карлайл так же приветливо поздоровался с другим мужчиной, а потом еще с одним. Я понял, что его заинтересовало незнакомое лицо, но не более того.

Моему отчаянию не было предела. Я потерял смысл жизни. Даже работа в лаборатории, всегда спасавшая меня от уныния, теперь казалась пустой и однообразной.

Через две недели Карлайл обручился с соседской девушкой. Он собирался учиться на священника, да и невеста была еще совсем юной, поэтому со свадьбой решили обождать, но что это меняло для меня?

Спустя месяц беспросветной тоски я понял, что мне придется внять голосу разума и поступить, как предписывал древний трактат: отпустить его. Я не представлял, что будет так невыносимо, мучительно трудно. Я буквально бредил Карлайлом. Его образ постоянно стоял у меня перед глазами. Я хотел вырвать Карлайла из своего сердца и в то же время желал его, как никогда прежде. Это были тяжкие дни, полные мрака и боли. В конце концов я принял решение навсегда уехать из Англии и больше не возвращаться в страну, где меня никто не ждал.

Пару недель я не выходил из лаборатории. Я послал Вильяму столько фиалов с зельями, что их хватило бы на несколько лет, и приложил к посылке записку, в которой предупреждал о своем, скорее всего, долгом отсутствии. Сваренный заранее «Нектар вампира» я со всеми предосторожностями упаковал в обитый железом сундук и уменьшил его заклинанием, чтобы он легко помещался в кармане мантии.

Сделать портключ до Вольтерры оказалось куда сложнее. Обложившись книгами по артефактологии, я провозился почти десять дней, но даже по их истечении все еще не был уверен, что попаду именно туда, куда планировал. Впрочем, другого портключа в Европу в моем распоряжении не имелось.

После всех этих приготовлений я вызвал к себе Милли и Вилли.

– Я уезжаю в длительное путешествие, – сказал я эльфам, которые сразу сникли от огорчения. – Вы хотели бы закрыть дом и погрузиться в зачарованный сон или предпочтете ждать меня?

– Вилли хотел бы пойти спать, – подал голос бедный подкаблучник, за что и получил от Милли острым локотком под ребра, – но Милли ждет маленького эльфенка и ей нельзя спать. Нет, хозяин Северус, Милли и Вилли останутся бодрствовать и будут ждать, когда хозяин вернется из путешествия.

– Ну, как угодно. Удачного тебе разрешения от бремени, Милли, – я погладил эльфийку по голове.

Вечером того же дня я еще раз обошел Принц-мэнор, словно прощаясь с ним, затем выполнил обязанности главы рода, щедро напитав алтарь своей кровью, и, сжав в кулаке серебряную фибулу, превращенную мной в портключ, отправился на встречу с кланом Вольтури.

***

Как я и предполагал, Вольтури встретили меня с распростертыми объятиями. Восемнадцать лет пролетели для них точно один миг, и зла за мой отказ Аро на меня не держал. По крайней мере, едва я вошел в огромный подземный зал цитадели, где в креслах, походивших на троны, восседали Вольтури, глава клана расплылся в обворожительнейшей улыбке, которая наверняка повергла бы обычного обывателя в трепет. Его братья были не столь любезны. Кай смерил меня злобным взглядом и пробормотал себе под нос: «Приполз все-таки!» Маркус же по-прежнему хранил на своем лице маску надменного равнодушия.

После положенных приветствий я был представлен женам Аро и Кая: Cульпиции (1) и Афинодоре (2), а также остальным членам клана. Много позже я узнал, что жену Маркуса Дидиму (3) убил сам Аро (несмотря на то, что она являлась его родной сестрой), когда они с мужем захотели покинуть клан. Именно с тех пор ее супруг и потерял всяческий интерес к жизни.

В будущем мне еще предстояло познакомиться с ними всеми поближе, пока же вампиры лишь присматривались ко мне. Я получил в свое распоряжение несколько великолепно обставленных комнат и лабораторию, которой позавидовал бы любой зельевар.

Мой исключительно «вегетарианский» рацион, как Вольтури окрестили полный отказ от человеческой крови, сперва слегка озадачил моих новых покровителей. Обитатели цитадели привыкли устраивать шумные застолья, где кровь жертв буквально лилась рекой. Уж не знаю, откуда они привозили себе пропитание, ведь Вольтури постановили за правило не охотиться в черте родного города, но тем не менее от голода никто из членов клана не страдал.

Если что-то и могло заставить меня покинуть Вольтерру, так это кровожадность моих гостеприимных хозяев. Пышные трапезы, сопровождавшиеся воплями несчастных, вызывали у меня отвращение. Мои апартаменты располагались в дальнем крыле замка, а толстые стены глушили крики. И хотя меня никогда ни к чему не принуждали и не требовали присутствовать на пирах, но кровавые потеки на полу в главном зале, налившиеся алым цветом глаза вампиров, а также их сытые, довольные лица не давали усомниться в происходивших здесь ужасах.

Впрочем, в остальное время Вольтури вели вполне цивилизованный образ жизни. Они покровительствовали наукам и искусствам. Занимались меценатством. Их щедрые пожертвования – естественно, анонимные – позволили расцвести таким замечательным мастерам, как Бернини (4), Караваджо (5) и Сальватор Роза (6).

Мои скромные таланты тоже удостоились их внимания. Вольтури, а особенно Аро, восхищала и даже несколько пугала Магия. Мои ментальные способности интересовали их куда меньше: Аро и сам прекрасно умел читать чужие помыслы, правда, для этого ему приходилось дотрагиваться до собеседника. А вот возможность, например, причинять боль, не прикасаясь к своему противнику, вызывала у всех троих – в том числе и у вечно скучающего Маркуса – поистине детский восторг. Видимо, именно после того, как я продемонстрировал им заклятие Круциатус, Вольтури овладела навязчивая мысль уговорить меня стать бойцом их маленькой, но грозной армии. Во мне Аро смущало только одно: мое влечение к мужчинам. Несмотря на то, что вампиры, разумеется, не могли иметь детей от себе подобных, все пары в клане были исключительно гетеросексуальны, и Аро почему-то задался целью непременно «осчастливить» меня супружеством. Он потратил массу бесплодных усилий, пытаясь «перевоспитать» меня. Проще было разобрать цитадель по кирпичику, чем заставить Аро забыть о его матримониальных планах, но мне все же это удалось. Я объявил главе клана, что не собираюсь в ближайшие пятьдесят лет вступать в брак ни с кем: ни с мужчиной, ни тем более с женщиной. И если вид одинокого вампира так претит ему, то мне, вероятно, придется уйти. А терять вампира-волшебника Аро не хотел ни в коем случае, поэтому, смирившись с моим упрямством, просто махнул на меня рукой.

____________________________________

1. Сульпиция – жена Аро Вольтури.

Биография

Создатель: Аро.

Физические характеристики

Вид: вампир.

Пол: женский.

Цвет волос: светлый.

Цвет глаз: кроваво-красный; чёрный (когда голодна), подёрнутые молочной пеленой.

Цвет кожи: меловой.

Семья

Члены семьи: Аро (муж), Маркус (свояк), Дидима (золовка, мертва).

Принадлежность: жена главы Вольтури.

Сульпиция является вампиром и женой Аро. Она состоит в клане и живет в Вольтерре в Италии.

После того как Кай и Маркус женились, Аро решил также найти себе половинку, хотя, вместо того чтобы выбрать кого-либо из вампиров, он сам был намерен обратить ее. Аро имел конкретные предпочтения и обнаружил, что Сульпиция соответствует его идеалам. Он успешно ухаживал за ней какое-то время, и она влюбилась в Аро. Сульпиция была сиротой и в человеческом обществе у нее было немного связей, поэтому она легко согласилась стать вампиром и выйти за Аро замуж. После обращения они поженились и до сих пор живут вместе.

Сульпиция не изображается в фильмах. Она появляется в замке в «Новолунии» и к концу «Рассвета», но ничего не говорит. В книге в течение сцены в Вольтерре присутствовала «пара бледных женщин в летних платьях», и во время встречи Вольтури с Калленами появились «две безучастные фигуры в темных плащах, вероятно, женщины, защищенные двумя огромными стражами». Это были Сульпиция и Афинодора. Они представляют большую ценность для древнейших, поэтому строго охраняются.